В 1795 году в журнале "Horen" Гёте побликует сборник стихов, возникший от его впечатлений после поездки по Италии ( 1788-1790). Первоначально автор называет этот цикл "Erotika romana". Но он не рискует публиковать его под этим названием и стихи выходят в свет с новым заглавием "Римские элегии". Гёте так же приходится изъять из цикла 4 особенно откровенных стихотворения. В полном объеме "Римские элегии" выйдут лишь в 1914 гуду. Но не смотря на все эти "предосторожности" критики очень негативно воспринимают это творение. Иоганн Гердер предлагает даже заменить в названии журнала "Хорен" (древнегреческие богини) букву /о/ на /у/, что бы новое название "Хурен"( гулящие девки , потаскухи ) соответствовало тексту.
Чем же были так недовольны современники Гёте?
Ключевыми темами "Элегий" являются: "любовь", "чувственность", "Рим", "античность", "мифология" и все эти темы тесно переплетаются друг с другом и отображаются одно в другом, о чем уже в первой элегии намекает читателю "полиндромная" игра слов "Roma-Amor".
"Лирическое я" этих текстов - "молодой, путешествующий северянин", восхищающийся красотой древнего и современного Рима, встречающий чувственную римлянку и наслаждающийся любовью и античностью, вся красота которой, открывается именно влюблённому сердцу.
Текст просто изобилует многочисленными отсылками к греко-римским богам и историческим личностям, что делает его восприятие довольно сложным. Например, очень интересны в этом плане две "приапейскии" элегии, они должны были начинать и заканчивать данный цикл.
Я не смогла найти на русском языке полный текст этих "отцензуренных" элегий, но согласно критическим статьям, в прологе "лирическое я" обращается к Приапу с просьбой быть стражем "сада любви" и отваживать ханжей:
Ну а если говорить об "официальном" цикле, то моей любимой является 5я элегия. По-моему, красивое и романтичное стихотворение.
Очень хорош перевод Вольгина:
Чувствую радостно я вдохновенье классической почвой,
Прошлый и нынешний мир громче ко мне говорят.
Внемлю советам, усердно листаю творения древних,
Сладость новую в том изо дня в день находя.
Ночью ж Амур к другим меня призывает занятьям:
Так, вполовину учась, счастлив я ныне вдвойне.
Впрочем, я ль не учусь, когда нежную выпуклость груди
Взором слежу, а рукой вдоль по бедру провожу?
Мрамора тайна раскрылась; закон постигаю в сравненьях:
Глаз, осязая, глядит, чувствует, гладя, рука.
Если ж дневные часы порой на любимую трачу,
Трату часом ночным мне возмещает она.
Ночью не сплошь поцелуи у нас, ведем и беседы;
Сон одолеет ее - в замыслы я погружусь.
Было не раз, что, стихи сочиняя в объятьях у милой,
Мерный гекзаметра счет пальцами на позвонках
Тихо отстукивал я. Любимая дышит в дремоте -
Мне дыхания жар грудь до глубин опалит.
Факел меж тем разжигает Амур, времена вспоминая,
Как триумвирам своим ту же услугу дарил.
Но этот перевод "грешит" одной большой неточностью. Представьте: дева, уставшая от любовных утех, спит в объятиях возлюбленного. А он, не желая, нарушать её покой, легким движением пальцев отсчитывает ритм гекзаметра своего нового стихотворения у нее на спине. На СПИНЕ, но никак не на позвонках...
Ошеров в этом моменте более точен, но его перевод не настолько поэтичен и красив, как у Вольгина:
Рад я: теперь-то меня классический край вдохновляет,
Древний и нынешний мир внятно со мной говорит.
Я, исполняя совет, неустанной рукою листаю
Древних творенья - и здесь мне все дороже они.
Правда, всю ночь напролет неустанно служу я Амуру:
Вдвое меньше учен - вдвое счастливей зато.
Впрочем, рукою скользя вдоль бедра иль исследуя форму
Этих прекрасных грудей, разве же я не учусь?
Мраморы только теперь я постиг, помогло мне сравненье:
Учится глаз осязать, учится видеть рука.
Милая мне, не скупясь, возмещает ночными часами
Те часы, что она днем у меня отняла.
Мы и беседуем с ней, а не только целуемся ночью;
Сон одолеет ее - я, размышляя, лежу.
Даже стихи сочинял я не раз, ее обнимая,
Стопам гекзаметра счет вел, у нее на спине
Пальцами перебирая. Любимая в сладкой дремоте
Дышит, и вздох ее мне в грудь проникает огнем.
Ярче светильник меж тем разжигает Амур, вспоминая
Пору, когда он служил так триумвирам своим.
Очень интересно, что "Римские элегии" были очень позитивно приняты в России. В 1840 году Белинский пишет хвалебную критическую статью о "Римских элегиях":
"Римские элегии", произведение юности Гете, принадлежат к роскошнейшим плодам его творческой деятельности, к самым фундаментальным опорам его поэтической славы. Кроме того, они относятся к тем из его созданий, которые наиболее характеризуют его объективный гений... Таково значение гения: его частное, его личное есть общее всего человечества."
При этом нужно заметить, что Белинский опирается на текст элегий в переводе Струговщикова, который кажется мне самым слабым и даже не передающим содержание в полном размере. Сравните, 5я элегия:
Весело, славно живу я здесь, на классической почве;
Утро проходит в занятьях: читая творения древних,
Ум постигает ясней век и людей современных;
Ночь посвящаю богу любви: пусть вполовину
Буду я только учен,-- да за это блажен я трикраты!
Впрочем, учиться могу я и тут, как везде, созерцая
Формы живые лучшего в мире созданья, в ту пору
Глазом смотрю осязающим, зрящей рукой осязаю,
Тайну искусства, мрамор и краски вполне изучая.
Если ж подруга уснет, я уношуся далеко,
Глядя на образ прекрасной, где жизнь и покой сочетались:
Мысли одна за другою текут вереницей, и тщетно
Гаснет лампада! О тут, несказанно добрая,
Нежным дыханием сердце она согревает, надолго
Римского лика черты в памяти мне оставляя...
А еще я хочу поговорить с Вами о двух балладах Гёте: Коринфской невесте и Лесном царе.
Вообще, баллада-это очень интересный литературный жанр, она заключает в себе признаки как лирики (форма), так и эпики (рассказчик, сюжет, идея), что делает её более простой для восприятия. Поэтому хочу посоветовать баллады всем деткам, которые не очень любят и могут работать со стихами. Баллады- это прекрасный "способ" полюбить лирические тексты. Тем более их можно очень интересно инсценировать, читать по ролям, да и просто петь, т.к. на тексты многих баллад написана музыка (очень интересно для детей, использовать такие материалы на уроках).
Но вернемся сейчас к нашим балладам.
"Коринфская невеста" написана Гёте в 1797 году.
Как и во многих своих произведениях, автор "перерабатывает" в этом тексте один из "греческих" сюжетов, внося в него свои изменения. Не буду писать пока ничего по тексту. Интересно ваше мнение.
Перевод Толстого тут , еще встретила перевод Аксакова, но текст обрезан тут.
И еще одна баллада "Лесной царь". Написана она была в 1782 году, по мотивам датской легенды о Короле Ельфов.
Я уже писала, что перевод Жуковского, считается самым лучшим. Он, по своей сути, очень близок основной интерпретации баллады. Большинство критиков рассматривают видения мальчика как галлюцинации, вызванные неизлечимой болезнью, от которой он в конце стихотворения и умирает.
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» -
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».-
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».-
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».-
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».-
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.
Но в переводе есть и заметные отличия от оригинала. Гёте в своей балладе использует различные семантические единицы для обозначения одного из героев - это и ребёнок Kind, и сын Sohn, и мальчик-подросток Knabe, а семантика последнего слова подразумевает как раз "детский возраст до вступления в пубертатный период". А вот используемое у Жуковского в болшинстве строф слово "младенец" Säugling отсутствует в оригинале совсем. Да и сама баллада - диалог отца и сына подразумевает, по-моему более старший возраст ребёнка, чем младенчество. И вот именно на этом строятся остальные варианты интерпретаций этой баллады.
Я чуть позже добавлю эти другие варианты , так как не хочу влиять на ваше мнение.
И мне очень интересно, изменилось ли Ваше восприятие баллады после уточнения возраста героя?
A пока Вы размышляете, предлагаю посмотреть различные варианты песен.
Музыка Франца Шуберта
Песня "Erlkönig" в исполнении детской группы "Junge Dichter und Denker"
Maybebop- Erlkönig
П.С: Девочки, извините за ошибки и опечатки. У меня они не показываются. А вчера еще и ДК глючил, не могла редактировать, т.к. через раз изменения сохранялись. Поэтому, как получилось.
Варианты интерпретаций "Лесного царя":
Баллада "Лесной царь" является одной из первых "магических" баллад, где природа представлена не как красивая декорация, на фоне которой и развивается сюжет , а как некая волшебная, очаровывающая, влекущяя и смертельно опасная сила.
1). Исходя из этого, одна из интерпретаций "Лесного царя"- это противопоставление просвещенного, и поэтому неподвластного чарам лесного царя, отца и наивного, непросвещенного ребёнка, в силу чего он особенно легко подвержен влиянию магического и волшебного. Именно поэтому ребёнок видит Лесного царя, поддается его чарам и погибает.
Эта гипотеза обосновывается прежде всего названием, т.к Erle - это "ольха", соответственно лесной царь-это в оригинале "ольховый король", который правит согласно народным поверьям, в заболоченных лесах, поросших ольхой и вербой, и способен использовать свою силу на людях.
2). - другой вариант толкования баллады, как Валя уже написала - это нереальность видений мальчика, это галлюцинация, вызванная болезнью ребёнка.
3). Я больше склоняюсь к третьему варианту: ночная скачка отождествляется с переходом ребёнка из детства в пубертатный период. Независимо от того, как быстро скачет отец, он не может помешать "взрослению сына". Ребёнок пытается противостоять "эротически окрашенным" речам Лесного царя(который в данной интерпретации символизирует саму природу), но это невозможно. И смерть ребёнка в данном случае - это , как раз потеря "детства" и переход в пубертат.
К 4 пункту добавлю:
Фет:
«Люблю тебя, сердцу ты мил моему;
Коль сам не пойдёшь, я насильно возьму».
Из перевода Григорьева:
«Ты мне люб… не расстанусь с твоей красотой;
Хочешь не хочешь, а будешь ты мой...»
Из перевода Николаева:
«Любимый, как взору ты мил моему!
Не волей - так силой тебя я возьму».
«Отец мой, отец, вот меня он схватил!
Он больно мне сделал! Он мне навредил!»
А возможна еще смелее интерпретация. Вообще там был один человек, а ребенок - это то детское и непосредственное, верящее в чудеса и потусторонность, что в нем есть. Он скачет и уговаривает сам себя. И в конце концов рационализм побеждает. А детскость - увы... И все, взрослый мир,чудес нет. Как вам такое?
Все-таки я, наверно, отупела со всей этой детской литературой...
Как же сложно идёт! Но как красиво! Я не знаю, что написать. Поэзию вообще сложно обсуждать. От нее у меня лично больше эмоций, чем связных мыслей, которые можно выразить словами. Сижу, читаю и улыбаюсь мечтательно, как дура. А муж говорит: "Ваша мама уже совсем с ума сошла. Компьютеру улыбается". Спасибо, Лена! Не читала я "Римские элегии" раньше и никогда не прочитала бы, если бы не ты)) А сейчас пойду на бумаге распечатаю. Хочу перечитать, не улыбаясь компьютеру)))
А что касается младенца в "Лесном царе", я думаю, во времена Жуковского у этого слова был немножко иной смысл, так называли вообще всех детей( в смысле, всех возрастов)
Оль, я сейчас еще интерпретации "Царя" добавлю, мне интересно, что ты скажешь.
А из стихов у Гёте еще сонеты очень интересны, он их написал, в возрасте 60 лет, когда в очередной раз влюбился в молоденькую девушку (18 ей было).
http://gete.velchel.ru/index.php?cnt=22
В институте на "педагогике" было задание сравнить переводы у Гейне стихотворения Tannenbaum, который в русском языке становится сосной, т.е. женского "пола", что теряет смысл стихотворения. Это задание подало мне идею, которую потом реализовала на 5 курсе в языковой гимназии и на работе в институте с 1 курсом. Задание было такое: пишешь строчку баллады Гёте, они были разные и много, под каждым словом строчки пишешь весь перевод, что есть, и так всю балладу, затем из имеющегося составляешь свой перевод, пусть даже в прозе, при этом перевод может изменить смысл стихотворения и, конечно, сильно отличаться от перевода в стихах другим поэтом. Поэты, переводившие баллады Гёте, конечно, не выбрали такой путь, поэтому сравнимые мной переводы Лесного царя очень схожи.
Есть версия, что мальчик был болен и лесной царь привиделся ему в бреду, а умер он от болезни, а не от того, что его душу забрал лесной царь. Но, тогда это уже не баллада.
Вот как раз с сосной смысл не потерялся, а расширился( если так, конечно, можно выразиться). Было-то простенько, на уровне "но нельзя рябине в дубу перебраться". А у Лермонтова получилось философское стихотворение об одиночестве вообще, о недосягаемости мечты.
А мне кажется, что задание переводчика - максимально точно передать не только "содержание" текста, но и его стилистические и языковые особенности. Не было там у Гёте целомудренности ни капельки.