В большинстве развитых стран Запада 60-е годы XX века ознаменовались началом массового выхода женщин на рынок труда. Это обстоятельство поколебало незыблемость традиционных представлений о социальных ролях мужчин и женщин, вынесло гендерную экономическую проблематику на повестку дня женского движения, и, в конечном счете, оказало определенное влияние на формирование моделей государства всеобщего благосостояния.
Какие же гендерные проблемы привлекли внимание аналитиков и политических лидеров в тот период?
Во-первых, выявилась очевидная гендерная асимметрия на рынке труда, выражающаяся в профессиональной сегрегации по признаку пола;
Во-вторых, была обнаружена устойчивая корреляция между долей женщин, занятых в той или иной профессиональной группе, и уровнем средней оплаты труда, то есть выявилась проблема более низкой оценки женского труда в целом;
В-третьих, возник новый «формат» совмещения женщинами профессиональных и семейных обязанностей: из частной трудности незначительной части женщин это постепенно превратилось в проблему большинства женщин, причем на протяжении длительных лет;
В-четвертых, выявилось наличие дискриминации в занятости по признаку пола (как в открытой, так и в косвенной форме);
Наконец, в-пятых, было показано, что выход на рынок труда и экономическая независимость являются факторами, способствующими росту числа разводов.
Перечисленные проблемы положения женщин в экономике (а приведенный нами список, конечно же, далеко не полон) были поставлены в политическую повестку дня в 60-70-е годы, на пике второй волны женского движения. Одновременно 60-70-е годы можно считать наиболее плодотворным периодом в плане теоретического осмысления гендерной экономической проблематики. Именно в эти годы были предложены принципиально новые теоретические подходы к анализу домохозяйства, гендерного разделения труда, дискриминации в оплате труда и пр., которые позволили вписать гендерную проблематику в основное течение (или «mainstream») современной экономической теории (именно так обычно обозначают неоклассическое направление в экономической науке). Исследования экономистов-неоклассиков дали мощный импульс развитию феминистской критики методологических основ экономической теории и способствовали оживлению дискуссии по поводу положения мужчин и женщин в экономике.
В те же годы гендерная экономическая проблематика нашла широкое отражение и в работах экономистов марксистского направления, пытавшихся искать ответ на вопрос о причинах угнетения женщин в рамках капиталистической системы.
Несколько позже - уже в 80-90-е годы гендерная проблематика начала постепенно осваиваться и представителями институциональной экономики, которые отталкивались в своих исследованиях от базовых разработок неоклассиков.
В итоге на сегодняшний день гендерная проблематика рассматривается экономической наукой с различных методологических позиций, а выводы зачастую носят противоречащий друг другу характер.
Неоклассическое направление уделяет основное внимание процессам, происходящим внутри домохозяйства (гендерное разделение труда внутри семьи, брачное и репродуктивное поведение), исследованию положения женщин на рынке труда (анализ причин и механизмов дискриминации и профессиональной сегрегации по признаку пола).
Марксистское направление исследует гендерную проблематику с точки зрения источников и механизмов гендерного неравенства, причин и форм эксплуатации женщин внутри семьи и вне ее.
Наиболее молодое из названных направлений - новая институциональная экономика - делает основной акцент на изучении брачных отношений (понимаемых как контрактные), анализе внутренней структуры семьи (например, участие супругов в совместном производстве «семейных благ»), роли государства в регулировании гендерных отношений и пр.
На стыке этих различных подходов и формируется в настоящее время такое научное направление как«гендерная экономика» («economics of gender», «gender economics»). Предмет ее изучения в самом общем виде можно определить как исследованиеисточников, масштабов и механизмов проявления экономических различий между мужчинами и женщинами. Дж. Джакобсен, автор одного из наиболее полных учебников по гендерной экономике, конкретизирует это определение следующим образом: «предметная область гендерной экономики охватывает 3 типа экономических проблем:
теоретические модели, которые включают мужчин и женщин;
эмпирические исследования, направленные на исследование общности и различий в положении мужчин и женщин;
анализ экономической политики, которая различным образом затрагивает каждый из полов»,
1. Постановке гендерных проблем
в основных направлениях экономической мысли
Прежде чем перейти к анализу гендерной проблематики в различных направлениях экономической мысли, кратко обозначим базовые постулаты основных направлений современной экономической теории.
Неоклассический подход
Неоклассическое направление (которое часто обозначается в литературе как ортодоксальное или «mainstream») берет свое начало в конце XIX века. Экономисты-неоклассики ставили своей задачей сформулировать наиболее общие закономерности развития «чистой экономики» независимо от общественной формы ее организации и выявить условия равновесия экономической системы.
В неоклассическом подходе в центре внимания находится отдельный индивид, а точнее, некоторая абстрактная модель человеческого поведения, получившая название «homo oeconomicus» или «экономический человек». Что же представляет собой «экономический человек»? Его основными характеристиками неоклассики считают:
следование собственным интересам («эгоизм»);
наличие субъективных предпочтений (эти предпочтения непротиворечивы и неизменны);
рациональность, понимаемую как максимизация полезности (это означает, что в любой ситуации выбора он предпочитает вариант, который в наибольшей степени отвечает его предпочтениям);
ограниченность ресурсов для удовлетворения своих потребностей и, как следствие, необходимость делать выбор.
Таким образом, смысл поведения «экономического человека» состоит в том, чтобы распределить оптимальным образом ограниченные ресурсы между некоторым набором конкурирующих целей. В результате подобного расширения предмета экономической науки в сферу ее внимания попали такие нетрадиционные ранее сюжеты, как брачное поведение, преступность, электоральное поведение, образование и пр.
Полезность
Понятие полезности является одним из центральных теоретических понятий неоклассического подхода. Оно было предложено английским философом И. Бентамом. Согласно Бентаму, руководящим психологическим принципом поведения людей является их стремление избежать страданий и увеличить удовольствия или счастье. Экономисты интерпретируют эту мысль через понятие полезности, определяя ее как порядок предпочтения индивидом тех или иных благ. Максимизация полезности сводится к выбору потребителем наиболее предпочтительного товарного набора из всех доступных для него. Рационально действующий индивид стремится так распределить свои средства на покупку различных благ (при заданных ценах), чтобы максимизироватьожидаемое удовлетворение (или полезность) от их потребления. При этом он руководствуется своей личной системой предпочтений - т. е. его полезность имеет сугубо личностный, субъективный характер.
Неоклассический подход и феминизм. Несмотря на то, что в настоящее время все большее число экономистов феминистской ориентации работает в неоклассической парадигме, феминистки подвергают серьезной критике многие базовые постулаты неоклассического подхода, и, в первую очередь, поведенческие характеристики, заложенные в модель «экономического человека». Речь идет, прежде всего, о таких характеристиках как эгоизм, рациональность, структурированность и неизменность предпочтений, максимизирующее поведение. Эти положения оцениваются феминистками как андроцентристские (т. е. моделирующие человеческое поведение согласно ценностям «мужского» мира).
Марксизм
В отличие от неоклассического подхода марксизм делает основной акцент не на отношениях, складывающихся в сфере обмена (теория рынков), а на отношениях производства. По Марксу, экономические отношения составляют базис общества, а политические, идеологические и прочие структуры - его надстройку. Он исходит из того, что основными субъектами экономического действия являются общественные классы (социальные группы, различающиеся по своему положению в системе общественного производства), и описывает процесс социально-экономического развития через механизм противостояния («классовой борьбы») двух основных классов - господствующего и подчиненного. Отношения между основными общественными классами характеризуются эксплуатацией, что в условиях капитализма приобретает форму присвоения капиталом части неоплаченного труда рабочего класса. Развитие капитализма ведет к поляризации общественных классов («закон капиталистического накопления»), что в конечном счете завершается социальной революцией, в ходе которой происходит коренное изменение отношений собственности. Социальный идеал марксизма представлен бесклассовым обществом («коммунизм», социализм как его первая стадия), в котором средства производства находятся в общественной собственности, а следовательно, исчезает материальная база для эксплуатации.
Позиции марксизма близки феминисткам по целому ряду оснований. Представительницы социалистического и радикального феминизма используют марксистский подход для объяснения подчиненного положения женщин в условиях капитализма. Радикальные феминистки объясняют гендерное неравенство существованием системы патриархата, то есть такой системы доминирования, в которой мужчины как группа господствуют над женщинами (аналог антагонистических классов Маркса). Социалистические феминистки рассматривают гендерное неравенство как следствие капиталистической системы организации производства, в которой подчиненное положение женщин выступает «побочным продуктом* подчинения труда капиталу. Тем не менее, и те и другие разделяют марксистский идеал бесклассового общества, который трансформируется в этих направлениях феминизма в представления о достижении реального социального равенства женщин и мужчин.
Институционализм
Институционалисты делают основной акцент на роли экономических институтов в экономическом развитии. Экономические институты понимаются ими как устойчивые системы связей и отношений, закрепленные в социальных нормах, традициях и культуре общества. Именно система экономических институтов в целом (и рынок на правах одного из них) определяют характер и направленность развития общества.
Трансакционные издержки
К. Эрроу определил трансакционные издержки как «затраты на управление экономической системой*, Рональд Коуз (со ссылкой на К. Далмана) определяет содержание данного понятия следующим образом: трансакционные издержки это «издержки сбора и обработки информации, издержки проведения переговоров и принятия решения, издержки контроля и юридической защиты выполнения контракта».
Поэтому институционалисты отвергают положение неоклассиков об экономике как равновесной системе. Они считают, что экономика развивается в процессе постоянных социальных изменений и структурных сдвигов, а равновесие возникает лишь как временное исключение из общего правила.
«Концепция человека» в институциональной экономической теории
Институциональная экономическая теория также опирается на определенные предпосылки относительно человеческого поведения. В числе этих поведенческих предпосылок обычно указывают ограниченную рациональность и оппортунизм.
Ограниченная рациональность предполагает, что экономические субъекты стремятся действовать «преднамеренно рационально, но в действительности обладают этой способностью лишь в ограниченной степени».
Оппортунистическое поведение понимается как «преследование личного интереса с использованием коварства». Оппортунизм включает в себя как явные формы (ложь, воровство, мошенничество), так и более тонкие формы обмана (например, сокрытие части информации или предоставление неточной информации).
В противоположность неоклассикам институционалисты считают государственное вмешательство в экономику не только возможным, но и желательным, поскольку рынок не может обеспечить эффективного функционирования экономической системы.
С принципиальной точки зрения позиции институционалистов во многом сходны с рядом положений феминистской теории. В частности, феминистки разделяют тезис институционалистов о том, что за безличным рыночным механизмом стоят определенные социальные интересы и политические структуры власти. Это положение позволяет рассматривать гендерное экономическое неравенство не как результат проявления «невидимой руки» рынка, а как следствие определенного социального порядка. Далее, феминистки солидарны с представителями институционализма в их критике неоклассической модели «экономического человека». Наконец, феминисткам близок тезис о необходимости государственного вмешательства в экономику, как условии обеспечения реального равенства полов.
2. Частная сфера как объект изучения гендерной экономики
Неоклассический подход
Экономическая концептуализация частной сферы получила наибольшее развитие в рамках неоклассического подхода, несмотря на то, что его представители обратились к этой проблематике сравнительно недавно - только в середине 60-х годов XX века.
Теоретический «прорыв» в этом направлении связан с исследованиями одного из главных идеологов «экономического империализма», Нобелевского лауреата Гэри Беккера. Его работы, посвященные экономике домохозяйства, брачному поведению, дискриминации на рынке труда позволили вывести гендерную проблематику из разряда «маргинальных» тем экономического анализа.
До Г. Беккера семья присутствовала в экономическом анализе преимущественно как субъект потребления, имеющий единую функцию полезности (т. е. общую систему предпочтений, разделяемую всеми ее членами). Таким образом, внутренняя структура семьи и механизмы согласования интересов отдельных ее членов оставались невидимыми для экономистов. Работы Г. Беккера поставили анализ домохозяйства на принципиально новую теоретическую основу. И хотя Г. Беккер отнюдь не принадлежит к сторонникам феминизма, его концептуальные разработки в большой степени способствовали проникновению гендерной проблематики в микроэкономический анализ.
Ниже мы рассмотрим экономическую интерпретацию брачного поведения, предложенную Г. Беккером, а также его концепцию производительной функции домашнего хозяйства.
Производительная функция домашнего хозяйства («новая экономика домашнего хозяйства»).Беккеровский анализ домохозяйства опирается на представление о семье как о производственной единице, а также на идею о специфической форме человеческого капитала, создаваемого в ходе брака («семейный капитал»). Г. Беккер предлагает рассматривать семью не как пассивного потребителя рыночных товаров, а как самостоятельную производственную единицу, которая выпускает «конечную продукцию* (т. е. те потребительские блага, в которых нуждается семья), используя некоторые ресурсы: товары, покупаемые на рынке и время членов семьи. При этом семья предъявляет спрос не на сами по себе рыночные товары, а на те полезные эффекты, которые могут быть получены с их помощью (например, стиральная машина, холодильник и пр.).
Человеческий капитал
Человеческий капитал - понятие, которое было предложено Г. Беккером для обозначения тех вложений, которые ложатся на плечи самого работника при выходе на рынок труда. Изначально в понятие человеческого капитала включались вложения в образование и профессиональную подготовку, а также на поиск работы (в том числе трудовую миграцию). Применение термина «капитал» объясняется тем, что, по мысли Беккера, перечисленные вложения производятся работником в ожидании того, что в перспективе они принесут ему определенную отдачу в виде более высокой зарплаты, лучшей работы и пр. Впоследствии Беккер расширил рамки предложенной им концепции и включил в сферу рассмотрения не только профессиональные навыки, но и навыки, формируемые во внерыночной среде (например, в семье).
Одно и то же благо семья может производить с помощью различных технологий - например, стирать вручную, приглашать прачку, отдавать белье в стирку и пр. Исходя из каких соображений семья выбирает ту или иную технологию? Этот выбор зависит от доходов семьи, от цен на соответствующие факторы производства, и, что самое главное, от времени, которым располагают члены семьи. А ценность времени можно определить по альтернативным издержкам - т. е. по той цене, которую придется заплатить, если домашний труд будет выполняться наемными работниками. Следовательно, решение каждого члена семьи о том, каким образом ему тратить свое время - на работу в домашнем хозяйстве или на работу в рыночном секторе -будет зависеть от соотношения заработков на рынке и альтернативных издержек на производство благ в домашнем хозяйстве.
Поскольку женщины обычно уступают мужчинам в объеме накопленного «рыночного» человеческого капитала, для семьи в целом, как правило, наиболее выгодной является ситуация, когда муж работает вне дома, а жена занимается домашним хозяйством.
Как видим, полученные выводы мало чем отличаются от традиционного представления о гендерных ролях и просто обосновывают это разделение труда динамикой накопления человеческого капитала. Вместе с тем, Беккер показывает, что эта ситуация не остается неизменной. Чем выше образование и квалификация занятых в домашнем хозяйстве, и чем выше уровень их занятости на рынке, тем «дороже» стоит их домашний труд. В современном обществе постоянно повышается средний уровень образования населения. Кроме того, все большая доля женщин выходит на рынок труда и совмещает домашний труд с работой по найму. Поэтому для современной семьи решение о том, кто из супругов выходит на рынок труда, а кто остается дома, оказывается все менее однозначным. В этом смысле можно говорить о том, что рост занятости женщин вне дома может приводить к перераспределению функций супругов, а удорожание времени фактически оказывается стимулом для развития времясберегающих «технологий» домашнего труда.
Выбор партнера на брачных рынках. При анализе брачного поведения Г. Беккер опирается на два теоретических основания: представление о брачном рынке как механизме согласования спроса и предложения, и концепцию человеческого капитала, объясняющую процесс сохранения или расторжения данного брачного союза.
Начнем с анализа брачного рынка и происходящих на нем процессов. По Г. Беккеру, брак может рассматриваться как процесс «сортировки» мужчин и женщин для создания малых партнерств. Подобная «сортировка» осуществляется брачным рынком, который оценивает всех его участников, присваивая им своеобразную «цену» (или вмененный доход). Эта цена отражает ожидания участников рынка относительно способности того или иного индивида производить определенные семейные блага, к числу которых Беккер относит такие, как дети, престиж, уважение и зависть со стороны окружающих, здоровье, альтруизм и чувственные удовольствия.
Как же функционирует брачный рынок? Г. Беккер показывает, что на этом специфическом рынке действуют две базовые модели: выбор партнера по принципу сходства (основная модель) и по принципу различия. Другими словами, в большинстве случаев «высококачественные» мужчины стремятся выбрать в качестве спутницы жизни столь же «высококачественных» женщин и наоборот,
Выбор в пользу партнера (партнерши) равного качества является оптимальным в том случае, когда данные качества являются взаимодополняющими (т. е. взаимно усиливают друг друга). Напротив, выбор по различию происходит, когда качества являются взаимозаменяющими (высокий уровень данного качества у одного из партнеров компенсирует его недостаток у другого партнера). В качестве примера качества, приводящего к выбору по различию, Беккер приводит ставки заработной платы мужчин и женщин. По его мнению, оптимальным в этом случае является выбор по различию, когда высокооплачиваемые мужчины выбирают в качестве жен низкооплачиваемых женщин, и наоборот. В этом случае наиболее эффективным образом могут быть использованы выгоды от разделения труда между партнерами, поскольку дешевое время одного из партнеров используется на создание нерыночных благ, в то время как высокооплачиваемый партнер максимизирует доход в рыночной сфере. Примером качества, подталкивающего к выбору по принципу сходства (т. е. взаимодополняющего качества) Беккер считает фактор образования. Это подтверждается и эмпирическими данными: уровень разводимости оказывается выше в том случае, когда в брак вступают люди, имеющие разный образовательный уровень.
Исходя из этой модели приданое и выкуп за невест можно рассматривать как способ приблизить к равновесному реальное разделение между супругами «продукции», произведенной в браке. Выкуп за невесту утверждается в тех сообществах, где имеет место превышение численности мужчин относительно численности женщин, распространенность многоженства, наследование по мужской линии, а приданое - там, где численность женщин превышает численность мужчин, распространена моногамия и пр.
Развод с точки зрения неоклассического подхода. В каких случаях он происходит, и каким образом распределяются издержки, связанные с расторжением брака? Беккер полагает, что созданный за годы брака семейный капитал сохраняет свою ценность только в рамках данного брака, и значительно обесценивается в случае развода. Поэтому разводы наиболее вероятны в первые годы брака, когда размеры семейного капитала еще невелики. Чем дольше супруги (партнеры) живут вместе, тем меньше выгоды, связанные с разводом, поскольку новый брак не сможет скомпенсировать утраченный семейный капитал.
Процесс накопления различных видов капитала имеет четко выраженную гендерную асимметрию. Беккер подчеркивает, что основные инвестиции женщин связаны с «выращиванием детей», в то время как основные инвестиции мужчин - с накоплением рыночного капитала (т. е. тех характеристик, которые повышают их производительность в рыночных видах деятельности). Таким образом, выбор по различию приводит к четкой специализации каждого пола в накоплении человеческого капитала определенного типа. В этом случае развод означает для мужчин потерю их доли «семейного» капитала, а для женщин - утрату своей доли рыночного капитала. На практике это можно проиллюстрировать тем, что мужчины вынуждены покупать на рынке те бытовые услуги, которые раньше они получали от жен, и реже видят своих детей, в то время как женщины сталкиваются с падением уровня доходов. В развитых странах рост занятости женщин приводит к снижению экономической зависимости от мужа, что снижает издержки, связанные с разводом. Именно этим обстоятельством многие экономисты объясняют рост количества разводов, инициированных женщинами. Несмотря на то, что сам Беккер отнюдь не является сторонником феминизма, главный вывод, к которому подталкивает его анализ брачного поведения, совершенно соответствует гендерно симметричной логике:отказ мужчин и женщин от «узкой специализации» в накоплении человеческого капитала, так же, как и развитие мер семейной политики со стороны государства, выступают способами снижения для представителей обоих полов издержек, связанных с разводом.
Феминистская критика неоклассического подхода к анализу брачных отношений. Основным пунктом критики выступает скрытый андроцентризм многих посылок и выводов Беккера, несмотря на внешнюю гендерную нейтральность его рассуждений. Действительно, в основе этого подхода лежит андроцентристская посылка об изолированном субъекте, озабоченном исключительно собственными интересами и эмоционально не связанным с другими людьми. Это предполагает, что сфера рыночных отношений полностью свободна от проявлений симпатии, альтруизма, чувства солидарности.
В рамках феминистской парадигмы серьезному сомнению подвергается также тезис о том, что в рыночной сфере доминируют отношения эгоизма, в то время как семья является «царством альтруизма». Ведь тогда придется сделать следующий логический шаг и признать, что семья максимизирует единую функцию полезности, совокупный доход равномерно распределяется между ее членами, а конфликты на экономической почве невозможны. А это, как показывают данные социологии, психологии, истории (да и повседневная практика абсолютного большинства людей), весьма далеко от действительности. В этом пункте феминистки вступают в серьезную полемику с неоклассиками, которые утверждают, что существует единая причина того, что на рынке преобладает эгоистическое поведение, а в семье альтруистическое - и в том, и в другом случае этим достигается наибольшая эффективность.
Вместе с тем, несмотря на серьезные концептуальные расхождения, с конца 80-х годов наметилось встречное движение представителей неоклассического подхода и исследователей феминистской ориентации, что дает основания надеяться на становление пограничной области знания.
Марксизм
В работах исследователей марксистской ориентации проблематика семьи и домашнего хозяйства, как правило, носит подчиненный характер, либо прочно увязывается с ситуацией в публичной сфере (конкретно - на рынке труда). Тем не менее, и в рамках марксистского направления были предприняты интересные попытки экономической концептуализации частной сферы. Один из наиболее интересных подходов был предложен французскойрадикальной феминистской Кристин Дельфи,разработавшей концепцию «семейного способа производства».
Концепция «семейного способа производства».Дельфи утверждает, что жены-домохозяйки составляют один общественный класс, а их мужья - другой. При этом домохозяйки представляют собой производительный класс, включенный в домашний труд, в то время как мужья - это непроизводительный класс, присваивающий результаты труда своих жен. Эти классы существуют в рамках патриархатного способа производства аналогично тому, как существуют общественные классы в рамках общественного способа производства, предложенного Марксом.
По мысли Дельфи, эксплуатация женщин не связана с тем, какую именно работу они выполняют в домашнем хозяйстве, эта эксплуатация проистекает уже из самого факта, что работа женщин происходит в доме. Выход за пределы домашнего мира осуществляется исключительно мужчинами, а женщины, оставаясь в пределах дома, фактически становятся неоплачиваемыми работниками своих мужей и объектом эксплуатации.
Итак, с точки зрения этой концепции, основной источник эксплуатации женщин коренится в семье, а капитализм есть лишь дополнение к этой первичной эксплуатации. Все женщины составляют единый эксплуатируемый и угнетаемый класс в рамках семейного способа производства, а в роли эксплуататоров выступают все мужчины.
Концепция Дельфи была подвергнута критике за то, что она слишком широко раздвигает рамки марксистских понятий класса и способа производства. Критики Дельфи утверждали, что женщин нельзя объединить в один класс, поскольку между представительницами различных социальных слоев и классов существуют слишком значительные различия.
Другой пункт критики состоял в том, что концепция Дельфи позволяет дать теоретическое объяснение только для некоторой части женщин, а именно тех, которые являются домохозяйками. К. Дельфи пытается обойти эту методологическую трудность, утверждая, что все женщины рассчитывают быть домохозяйками, и поэтому можно рассматривать их так, как если бы они ими действительно были. Однако этот аргумент входит в противоречие в эмпирическими данными, показывающими, что в развитых странах постоянно снижается доля женщин, которые являются исключительно домохозяйками.
Семья как способ минимизации издержек на воспроизводство рабочей силы. Проблематика семьи разрабатывалась не только сторонниками радикального феминизма. Представительницымарксистского феминизма также рассматривают семью как главный источник женского подчинения, однако выстраивают иную логику рассуждений. Семью, по их мнению, следует анализировать как следствие потребности капитала в использовании домашнего труда женщин.
В рамках этого подхода семья рассматривается как кредитующая капитал, за счет того, что именно в рамках семьи наиболее эффективным (в экономическом смысле) способом обеспечивается ежедневное обслуживание работающих на рынке членов семьи (питание, чистая одежда и пр.), а также воспроизводство новых поколений работников. Поскольку женщины-домохозяйки не получают заработной платы, а имеют некоторое содержание со стороны их работающих супругов, то подобная модель минимизирует издержки на обеспечение нормального функционирования рабочей силы. В результате капитал получает выгоду от неравного разделения труда по полу внутри семьи.
Основная критика этой концепции была связана с тем, что ее сторонники слишком сосредоточены на анализе капиталистической системы и зачастую не могут объяснить суть и происхождение гендерного неравенства в до и посткапиталистических обществах. Сведение этой проблемы исключительно к капитализму представляется слишком узким подходом, игнорирующим существование независимой динамики гендерных отношений.
Институционализм
Представители институциональной экономики обратились к изучению гендерной проблематики в первой половине 80-х годов, стимулом к чему послужили классические работы Г. Беккера (в частности, «новая экономика домохозяйства»). До настоящего времени проблематика семьи и брака продолжает оставаться фактически единственным гендерным сюжетом в рамках институционализма. Основной акцент институционалисты делают на анализе институциональной структуры домохозяйства, оставляя собственно гендерную составляющую жизнедеятельности семьи на периферии своих рассуждений.
Институционалисты существенно расширяют рамки «новой экономики домохозяйства», подчеркивая значимость внутренней структуры семьи. Семья рассматривается ими как особый институт, как управляющая структура, выполняющая две основные функции: она, во-первых, способствует адаптации ее членов к изменениям внешней среды (за счет гибкости в принятии решений), и, во-вторых, защищает каждого из партнеров от эгоистической эксплуатации со стороны другого партнера. Благодаря этим функциям семья обеспечивает стабильную среду для жизни и воспитания детей.
Семья как институт, способствующий снижениютрансакционных издержек. Институционалисты рассматривают семью как институт, способствующий снижению трансакционных издержек (в частности, за счет эффекта кооперации между членами семьи). Вместе с тем, размер семьи оказывает неоднозначное влияние на величину трансакционных издержек. С одной стороны, большие домохозяйства способствуют снижению издержек за счет кооперации; с другой - в рамках большой семьи нередко бывает сложнее достигнуть соглашения, что повышает величину трансакционных издержек.
Рассматривая экономический смысл заключения брака, институционалисты обратили внимание на особую форму снижения трансакционных издержек, связанную с предупреждением оппортунистического поведения. Возможность подобного поведения возникает в том случае, когда сложно оценить реальный вклад каждой из сторон в совместно производимые «семейные блага* (например, затраты ресурсов и времени на ребенка со стороны каждого из супругов после развода). Результатом оппортунистического поведения является снижение реального вклада каждого из партнеров в те семейные блага, которые производятся совместно. Предупреждение оппортунистического поведения связано с определенными издержками, которые принято называть издержками контроля («monitoring costs»). Таким образом, экономический смысл заключения брака может быть описан через снижение издержек контроля, поскольку совместное проживание создает «прозрачность» семейной среды и удерживает партнеров от оппортунистического поведения.
Семья как институт, способствующий снижению рисков. С точки зрения институционального подхода семья выступает и как институт, способствующий (в общем случае) снижению рисков за счет оптимизации внутрисемейного потребления вследствие объединения ресурсов. Например, в случае потери работы одним из членов семьи ему не грозит остаться без средств к существованию, если в семье есть другие работающие. Кроме того, объединяя ресурсы, члены семьи получают возможность более эффективно распределить свои инвестиции, что также снижает уровень риска.
Вместе с тем, в ряде случаев эффект проживания в семье может не только снижать риски, но и повышать их. Так, человек, проживающий в семье, с большей вероятностью может пойти на рискованное поведение, нежели в том случае, если бы он жил один. Эту проблему обычно обозначают как проблему «морального риска» («moral hazard»). Например, человек может позволить себе нерационально тратить деньги, рассчитывая на то, что возможные убытки будут скомпенсированы другими (в терминах «морального риска» прекрасно описывается, например, классическая для российского социума ситуация мужского бытового пьянства и алкоголизма).
Брак как имплицитный контракт. Рассматривая брак как контракт, институционалисты подчеркивают имплицитную или «отношенческую» (relational) природу этого контракта. Это означает, что брак (как и любой имплицитный контракт) гораздо сильнее зависит, с одной стороны, от уровня доверия между сторонами, а с другой - от юридических правил и институтов, которые занимаются их толкованием. В свою очередь, это усиливает роль государства, религии и обычая, и одновременно снижает роль договаривающихся сторон.
Контракт - это устное либо письменное соглашение между экономическими агентами по поводу купли-продажи (либо иного способа обмена) материальных или нематериальных благ (услуг, прав, продуктов интеллектуальной собственности).
А. Макнейл выделяет три основные юридические формы контрактов: Классические контракты полностью игнорируют любые взаимоотношения между сторонами, кроме тех, которые оговорены непосредственно в контракте. Неоклассические контрактывключают управляющую структуру и часто предусматривают выполнение третьей стороной функции арбитра для уменьшения риска, связанного с невыполнением контракта.Имплицитные или «отношенческие» (relational) контракты имеют долговременный характер и учитывают не столько формальное соглашение сторон, сколько весь опыт взаимодействия сторон, накопленный за время их отношений. Примерами имплицитного контракта являются, в частности, коллективные и индивидуальные трудовые договоры.
Л. Вайтцман акцентирует контрактную природу брака, подчеркивая, что частные брачные контракты должны рассматриваться не по особым правилам, а точно так же, как и любые другие юридически закрепленные соглашения. Сегодня же, по ее мнению, семейные отношения, особенно вступление в брак, не являются предметом свободного заключения контракта; они есть нечто большее - определенный статус или отношение, и этим обосновывается необходимость их регулирования со стороны государства. Именно государство налагает ограничения на условия как вступления в брак, так и развода. Поэтому брак и семья могут рассматриваться как экономические институты, ставящие женщину в подчиненное положение.
Другие авторы предлагают рассматривать брак как своего рода «кооперативную игру»,Предполагается, что предпочтения супругов не совпадают, а спорные вопросы разрешаются ими на основе переговоров. Множество исходов этих переговоров (как, впрочем, и конкретный выбор) зависит от величины выгоды или ущерба (в терминах полезности), которая будет получена каждым из участников в случае провала переговоров.
В заключение отметим, что большинство подходов, предложенных институционалистами, пока еще далеки от неоклассических концепций по степени своей методологической проработанности и формализации. Сами институционалисты объясняют этот факт тем, что в их построениях большую роль играют так называемые ненаблюдаемые переменные, что существенно затрудняет эконометрическое моделирование.
3. Публичная сфера как объект изучения гендерной экономики
В рамках гендерного подхода публичная сфера чаще всего рассматривается экономистами через призму отношений, складывающихся на рынке труда. Этот аспект гендерных отношений находит отражение как в рамках неоклассического подхода, так и в работах экономистов марксистской ориентации. Что касается институционалистов, то они не могут пока похвастаться в этом плане особыми достижениями.
И неоклассики, и марксисты по сути дела пытаются теоретически объяснить одни и те же эмпирические закономерности: причины и механизмы гендерной профессиональной сегрегации, причины неравенства в заработках между мужчинами и женщинами, источники подчиненного положения женщин на рынке труда. Однако, несмотря на схожесть самих рассматриваемых проблем, их интерпретации существенно различаются.
Гендерная сегрегация в занятости
Под гендерной сегрегацией (или профессиональной сегрегацией по признаку пола) понимается устойчивая генденция трудоустройства мужчин и женщин по строго определенным профессиям, отраслям и должностным позициям. Различают две составляющие профессиональной сегрегации: горизонтальную и вертикальную. Под горизонтальной профессиональной сегрегацией понимают неравномерное распределение мужчин и женщин по отраслям экономики и профессиям, под вертикальной - неравномерное распределение по позициям должностной иерархии.
Неоклассический подход
В рамках неоклассического подхода причины гендерного неравенства в сфере занятости объясняются, главным образом, исходя из теорийчеловеческого капитала, дискриминации на рынке труда и сегментации рынка труда.
Профессиональная сегрегация в занятости по признаку пола. Уровень гендерной сегрегации непосредственно связан с оплатой труда работников различных профессий. Многочисленные исследования позволили выявить ряд важных эмпирических закономерностей:
существует отрицательная корреляция между долей женщин и средним недельным заработком по данной профессии; иными словами, чем выше доля женщин в данной профессиональной группе, тем ниже средний уровень оплаты труда;
соотношение заработной платы мужчин и женщин положительно коррелирует с долей женщин. Это означает, что во всех профессиональных группах мужчины в среднем зарабатывают больше, чем женщины, хотя различия в заработках меньше в тех профессиональных группах, где преобладают женщины.
«мужские» сферы занятости представлены в основном самыми престижными и новыми профессиями, в время как «женские» профессии обычно связаны с традиционными профессиями сферы услуг (медсестры, учителя начальной и средней школы).
Чем же неоклассики объясняют тот эмпирический факт, что, выходя на рынок труда, женщины попадают в наименее оплачиваемые и малопрестижные профессии? Логика их рассуждений может быть в основном сведена к следующим аргументам:
Решение о выходе на рынок труда принимается индивидом/семьей как рациональное решение исходя из специфики «гендерных режимов» инвестиций в человеческий капитал и складывающего внутрисемейного разделения труда.
Гендерная специфика вложений в человеческий капитал состоит в том, что соответствующие инвестиции мужчин связаны с той частью человеческого капитала, которая повышает производительность на рынке труда, а основные инвестиции женщин - с «нерыночной» частью человеческого капитала, повышаю щей производительность труда в домашнем хозяйстве.
Специализация каждого из полов на том или ином типе человеческого капитала связана как с биологическими (деторождение), так и с социальными факторами (дискриминация на рынке труда). Достаточно даже небольших исходных различий, чтобы подтолкнуть каждый из полов к специализации в накоплении человеческого капитала определенного типа.
Подобная специализация является оптимальным решением для семьи в целом, поскольку каждый из полов специализируется в том виде деятельности, где он обладает сравнительным преимуществом, что обеспечивает более высокую производительность в соответствующей сфере деятельности (для женщин - в домашнем хозяйстве, для мужчин - на рынке). Таким образом, экономически рациональной стратегией семьи вцелом будет вариант, когда муж работает в рыночном секторе, а жена - в домашнем хозяйстве.
Выход женщин на рынок труда означает для них вступление в область, где они уступают другим участникам рынка (т. е. мужчинам) в масштабах накопленного человеческого капитала. Это обстоятельство находит свое выражение в более низких ставках оплаты труда женщин.
Основными причинами различий в оплате труда женщин являются более низкая величина«рыночного» человеческого капитала, дискриминация, компенсационные различия в заработках (отражающие тяжесть, вредность, непривлекательность работ).
Неоклассическая интерпретация проблем гендерной сегрегации в занятости через различия в режимах инвестирования в человеческий капитал встретила критическую реакцию со стороны исследователей феминистской ориентации. Основные критические замечания были связаны с тем, что среди «женских* профессий можно обнаружить достаточное количество таких, которые требуют высокой квалификации, однако имеют низкий социальный статус, и поэтому оплачиваются ниже сопоставимых по квалификации «мужских» профессий. Кроме того, вызывает сомнение и сам тезис об экономической эффективности гендерного разделения труда внутри семьи, и, соответственно, на рынке труда. Это положение становится все более спорным по мере того, как снижается среднее количество детей в семье и развиваются времясберегающие технологии домашнего труда. Наконец, с точки зрения институционалистов, вывод неоклассиков о рациональности и оптимальности гендерного разделения труда в семье отнюдь не является бесспорным, поскольку в этом случае повышается степень риска для семьи в целом в случае потери работы мужем.
Дискриминация в занятости по признаку пола. Как уже было сказано выше, дискриминация в занятости рассматривается неоклассиками как один из важнейших социальных факторов, объясняющих существование гендерной сегрегации на рынке труда.
Дискриминация в занятости
Статья 1 Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин определяет дискриминацию как «...любое разграничение, изоляцию или запрет, основанные на половых различиях, которые имеют своим результатом или целью ограничить или аннулировать признание, соблюдение или реализацию человеческих прав и фундаментальных свобод женщин в политической, экономической, социальной, культурной, гражданской или любой другой сфере, независимо от семейного положения, на основе равноправия мужчин и женщин».
Различают несколько форм дискриминации в занятости: в оплате труда; при найме на работу;
при сокращении персонала;
при продвижении в должности;
в повышении квалификации.
В рамках неоклассического направления предложено три основных подхода для объяснения феномена дискриминации:
1) дискриминация как следствие предпочтений (дискриминация женщин со стороны работодателя, потребителя либо коллег по работе);
2) статистическая дискриминация, основанная на «статистическом предубеждении» работодателей, распространяющих на отдельных женщин свойства и характеристики, которые они считают присущими всем представительницам данного пола;
3) дискриминация, обусловленная монопольной структурой рынка труда.
Дискриминация как следствие предпочтений. Дискриминация со стороны работодателя в основных своих чертах была также рассмотрена Г. Беккером. Он предположил, что часть работодателей имеет склонность к дискриминации,т. е. предубеждение против найма на работу тех или иных демографических или этнических групп работников. Работодатель готов платить за свои «убеждения» , предлагая повышенную зарплату тем группам работникам, которые ему симпатичны. Чем больше работодатель склонен к дискриминации по признаку пола, тем больше будут различия в заработной плате мужчин и женщин на его фирме.
Дискриминация со стороны потребителя обычно возникает в тех сферах занятости, где высока частота и интенсивность контактов с потребителем, который предпочитает быть обслуженным, например, женщинами или белыми. Если женщины пытаются найти работу по тем профессиям или должностям, где они являются объектом дискриминации со стороны потребителей, то им приходится соглашаться на более низкую заработную плату, поскольку при равных условиях фирмы будут нанимать мужскую рабочую силу. Этот вид дискриминации рассматривается как главная причина профессиональной сегрегации по признаку пола.
Дискриминация со стороны работника возникает, когда некоторые группы работников не желают вступать в трудовые отношения с представителями иного пола (например, мужчины отказываются поступать на работу, где их непосредственным начальником будет женщина, либо вообще в те фирмы, где женщины заняты на престижных должностях). Если фирма заинтересована в привлечении работников-мужчин, имеющих гендерные предубеждения, то она будет вынуждена вводить дифференцированные по полу ставки оплаты труда и фактически платить мужчинам дополнительную премию за «половую принадлежность».
Во всех трех случаях наиболее спорным является вопрос о том, почему фирмы, проводящие дискриминацию на уровне предпочтений, со временем не разоряются, если они вынуждены переплачивать своим работникам? Наиболее общим объяснением, которое дает в этом случае неоклассический подход, является то, что дискриминирующие фирмы перекладывают часть своих издержек на других участников рынка. Так, в случае дискриминации со стороны работодателя и со стороны потребителя издержки перекладываются либо на государство, либо на клиентов. В случае дискриминации со стороны работников основное объяснение связано с тем, что лояльность и стабильная производительность работников стоят дороже, чем небольшая доплата к заработной плате мужчинам.
С точки зрения экономистов феминистской ориентации, совершенно недостаточно просто констатировать существование гендерных предпочтений в занятости. Более важной задачей является поиск источников этих предпочтений и прогноз их изменения на перспективу. Экономисты-феминистки П. Инглэнд и А. Брауниспользовали психоаналитическую теорию Нэнси Чодоров для объяснения гендерной дискриминации в занятости. Согласно подходу Чодоров, изначально дети обоего пола ощущают родство с матерью, однако в ходе социализации у мальчиков происходит преодоление этого родства. Мужская идентичность формируется через преодоление зависимости от матери, через уход в «мужское» публичное пространство, которое противостоит «женскому» домашнему миру. Освоение женщинами публичного пространства (в частности, выход на рынок труда) расценивается мужчинами как угроза их гендерной идентичности и вызывает активное противодействие, которое может принимать и форму дискриминации по полу.
Статистическая дискриминация. Суть этого типа дискриминации состоит в том, что, нанимая работников, работодатель пытается угадать вероятную производительность кандидатов на должность по некоторым косвенным признакам (образование, опыт, возраст, пол, результаты тестов, рекомендаций с прошлого места работы и пр.). Если работодатель считает, что женщины - худшие работники, чем мужчины, то он будет систематически отдавать предпочтение мужчинам независимо от индивидуальных профессиональных и семейных характеристик конкретного кандидата. В этом случае поведение работодателя может расцениваться как в определенной степени рациональное - хотя он и рискует неверно оценить трудовой потенциал части работников, одновременно он минимизирует трансакционные издержки, связанные с получением достоверной информации о конкретном кандидате на должность.
Альтернативная гипотеза о причинах, лежащих в основе статистической дискриминации, была предложена Паулой Инглэнд (дискриминация, связанная с неверными оценками). Она предположила, что люди могут ошибочно преувеличивать разницу между средними способностями мужчин и женщин и, таким образом, оценивать работу последних недостаточно высоко. Хотя эта точка зрения и не является общепринятой среди экономистов-феминисток (она противоречит постулату о рациональности поведения, поскольку предполагает, что люди делают систематическиеошибки), существует ряд эмпирических свидетельств того, что эта гипотеза заслуживает более внимательного рассмотрения. Ф. Вулли, ссылаясь на результаты многочисленных эмпирических исследований, показывает, в частности, что при моделировании ситуации найма работодатели чаще делают выбор в пользу кандидатов-мужчин, нежели кандидатов-женщин, даже если и те и другие имеют равные формальные характеристики (образование, квалификация, стаж и пр.)- Статьи, написанные женщинами, имеют больше шансов быть опубликованными, если редактору неизвестен пол автора. Аналогичным образом поступают и эксперты-искусствоведы - они выставляют более высокие оценки тем картинам, авторство которых приписывается женщинам.
Дискриминация, вызванная монопольной структурой рынка труда. Этот теоретический подход принципиально отличается от двух вышеописанных, поскольку исходит из положения о том, что рынок труда не является конкурентным, на нем действуют монопольные силы, а пол или раса выступают критериями для разделения рабочей силы на группы, не конкурирующие между собой.
Одной из наиболее известных концепций в рамках этого подхода является концепция двойственного рынка труда («dual labor market»), согласно которой на рынке труда существуют два принципиально различных сектора занятости: первичный и вторичный. В первичном секторе сконцентрированы «хорошие» рабочие места - с высокой зарплатой, стабильной занятостью, хорошими условиями труда и наличием перспектив продвижения. Вторичный сектор, напротив, объединяет рабочие места с низким уровнем оплаты труда, нестабильной занятостью, отсутствием перспектив служебного роста и пр. В первичном секторе сосредоточены в основном белые мужчины, в то время как во вторичном заняты преимущественно женщины и представители национальных и расовых меньшинств.
Как показывают эмпирические данные, инвестиции в человеческий капитал дают адекватную отдачу только в первичном секторе: здесь прослеживается устойчивая корреляция между образованием и квалификацией, с одной стороны, и зарплатой, с другой. Во вторичном секторе инвестиции в человеческий капитал оказываются нерентабельными: здесь зарплата не зависит от образования и квалификации (например, ставка уборщицы не меняется в зависимости от имеющегося у нее образования).
Согласно теории двойственного рынка труда, трудовая мобильность между секторами ограничена, вследствие чего различия между ними не сглаживаются. Как же представители неоклассического направления объясняют существование двухсекторной модели? С их точки зрения это связано с различиями в величинеиздержек контроля за разными категориями работников. Другими словами, фирмы используют такие стимулы как высокая зарплата и должностной рост, только если они рассчитывают на долгосрочные отношения с работниками. Поскольку женщины имеют иную модель занятости, чем мужчины (они чаще покидают сферу занятости в связи с рождением детей), то работодатели не рассматривают их как надежных работников. В результате женщины оказались постепенно вытесненными во вторичный сектор занятости (заметим в скобках, что подобное объяснение совершенно не годится для национальных меньшинств).
Критические замечания в адрес этой концепции связаны с тем, что она является излишне схематичной и фактически не объясняет причин разделения рынка труда на первичный и вторичный. Впоследствии эта концепция получила более углубленное развитие в работах социологов, изучавших процесс сегментации рынка труда.
Марксизм
В марксистской литературе гендерная проблематика публичной сферы получила очень широкое развитие. Марксизм и феминизм марксистского толка объясняют гендерное неравенство на рынке труда исходя из капиталистических общественных отношений. Женщины рассматриваются как подчиненная и маргинальная категория работников, а повышенный уровень их эксплуатации создает дополнительные выгоды для работодателей. Мы рассмотрим следующие основные подходы, разработанные в рамках этой проблематики:
Концепция трудового процесса. Эта концепция была сформулирована Браверманом в работе Труд и монополистический капитализм (1974). Автор предложил общую концепцию развития капитализма, в которую включил и анализ гендерных отношений. В аргументации Бравермана можно выделить два основных положения:
1) в условиях современного монополистического капитализма происходит постоянное снижение квалификационных требований на большинстве рабочих мест вследствие стремления капиталистов увеличить прибыли за счет наемных работников (экономия при найме, упрощение контроля за трудовым процессом и пр.). Основную часть из этих менее квалифицированных работзанимают женщины.
2) происходит снижение объема домашнего труда и времени на его выполнение, поскольку семья покупает на рынке многие товары, которые раньше она производила сама. В результате женская рабочая сила высвобождается для оплачиваемой занятости.
Следствием этих двух параллельных процессов является рост уровня занятости женщин (замещающих низкоквалифицированные рабочие места) и одновременное снижение уровня занятости мужчин (вытесняемых с квалифицированных работ). В перспективе следует ожидать сближения уровней занятости мужчин и женщин.
Оба основных положения Бравермана имеют уязвимые места. Многие исследователи отмечали, что тенденция к снижению квалификации не является неизбежной, поскольку передача функций контроля за трудовым процессом от работников к менеджерам не является универсальной стратегией всех работодателей. Далее: многолетняя статистика бюджетов времени не подтверждает вывод о снижении времени, затрачиваемого женщинами в домашнем хозяйстве. Тем не менее, в пользу доводов Бравермана отчасти говорят такие факты, как снижение доли женщин-домохозяек, и более низкие затраты времени на домашнюю работу среди работающих женщин по сравнению с домохозяйками.
Концепция резервной армии труда. Эта концепция опирается на положения Маркса о постоянном существовании резервной армии труда в условиях капитализма. По Марксу, функция резерва труда состоит в том, чтобы препятствовать успешному торгу между работниками и работодателями по поводу условий занятости и заработной платы. Вероника Бичи применила марксистскую теорию к женщинам, утверждая, что они представляют собой гибкий резерв рабочей силы, который может войти в оплачиваемую занятость в случае экономического подъема и роста спроса на труд.В периоды экономического спада женщины покидают сферу оплачиваемой занятости и вновь возвращаются к роли домашних хозяек (в наибольшей степени это касается замужних женщин). Классическим примером подобной динамики является вовлечение женщин в сферу занятости в периоды военного времени.
В адрес этой концепции были высказаны критические замечания как теоретического, так и эмпирического характера. Во-первых, в этой концепции имеется некоторое внутреннее противоречие: если труд женщин оплачивается дешевле, то с точки зрения работодателей было бы выгоднее в период экономического подъема оставлять на работе именно женщин. Во-вторых, эмпирические данные далеко не всегда подтверждают выводы этой концепции. Например, в период Великой Депрессии в США доля женщин, потерявших работу, не превышала долю мужчин. Аналогичным образом обстояло дело и в период экономического кризиса середины 70-х годов, затронувшего все развитые страны.
Некоторые исследователи пытались примирить теорию с этими эмпирическими данными. Так, Р. Милкман утверждает, что эффект резервной армии труда в значительной степени перекрывается эффектом профессиональной сегрегации по признаку пола. Она показывает, что в США в период Великой Депрессии 30-х годов наиболее масштабные сокращения численности занятых отмечались именно в «мужских» отраслях и профессиях, в то время как женские профессии (главным образом сфера услуг) в меньшей степени пострадали от экономического кризиса. Таким образом, профессиональная сегрегация послужила для женщин своеобразной защитой от безработицы.
Вместе с тем, аргументы Милкман оставляют без ответа главный вопрос: почему мужчины, потерявшие работу, не вытеснили женщин с их рабочих мест? Логика рассуждений Милкман предполагает, что для объяснения гендерных отношений в сфере занятости ключевым является понятие профессиональной сегрегации, а не концепция резервной армии труда. Однако сторонники концепции резервной армии труда не включают этот вопрос в свой анализ.
Марксистская теория сегментированного рынка труда. Вышеописанные марксистские концепции неоднократно критиковались за то, что, концентрируя внимание на отношениях между трудом и капиталом в сфере производства, они оставляют вне поля зрения отношения обмена. Эта критика подтолкнула некоторых исследователей к включению в марксистский подход идеи сегментации рынка труда. В работах Эдварде, Гордон, Райх утверждается, что сегментация рынка труда может быть интерпретирована как результат борьбы между трудом и капиталом,Работодатели осуществляют политику сегментации (разделения на группы) рабочего класса в целях осуществления стратегии «разделяй и властвуй», что препятствует объединению пролетариата и его эффективной коллективной борьбе против наступления капитала. В качестве оснований для разделения работников на группы работодатели используются такие «естественные» признаки, как этническая принадлежность или пол.
Критика этой концепции была связана с двумя моментами.
Во-первых, остается без ответа ключевой вопрос о том, откуда берутся эти «естественные» разделения;
Во-вторых, предложенная некоторыми авторами периодизация, согласно которой этническая и гендерная сегментация относятся к периоду после 20-х годов XX века, не соответствует действительности, поскольку и та и другая формы сегментации рынка труда существовали задолго до этого. Как показали X. Хартманн и С. Мидлтон, гендерная сегрегация сферы занятости, безусловно, предшествует капитализму, а следовательно, капитализм никак нельзя признать ее первопричиной. И хотя сама идея включить вопрос о сегментации рынка труда в марксистский анализ, безусловно, заслуживает внимания, объяснение того, почему же сегментация принимает именно гендерную форму, является не слишком убедительным.
Завершая обзор марксистских концепций, подчеркнем, что сама попытка включить гендерное измерение в общий контекст отношений между трудом и капиталом, безусловно, интересна. Однако все описанные выше концепции имеют общее уязвимое место: они явно переоценивают роль капиталистических трудовых отношений и недооценивают значимость гендерных отношений, не считая последние самостоятельным источником неравенства.
4. Взаимосвязь частной и публичной сферы с позиций гендерной экономики
Большинство исследователей, рассматривающих экономические аспекты гендерных отношений, в той или иной форме затрагивают и вопрос о взаимосвязи частной и публичной сферы. В частности, в рамках неоклассического подхода эта проблема поднимается при анализе гендерного разделения труда внутри домашнего хозяйства и принятия решения о выход на рынок труда, при анализе обратной связи между дискриминацией в занятости и выбором в пользу рыночных или нерыночных видов деятельности и пр. В работах марксистской парадигмы эта взаимосвязь прослеживается и в концепции Бравермана, и в концепции резервной армии труда, и во многих других.
Однако в наиболее законченной форме эта взаимосвязь получила отражение в теории двойственных систем (dual-system theory), наиболее полно воплощающей синтез марксистских и феминистских идей, с одной стороны, и синтез в анализе частной и публичной сферы, с другой. Наиболее известные версии данной теории были предложены, в частности, Хайди Хартманн и Айрис Янг. Теории двойственных систем рассматривают капитализм и патриархат как независимые структуры угнетения, суть которых объясняется исходя из марксистской теории капитализма и феминистской теории патриархата.
Одной из наиболее известных представительниц этого направления является Хайди Хартманн, автор знаменитой работы «Неудачный брак марксизма и феминизма: в поисках более прогрессивного союза» , По мнению X. Хартманн, основы подчиненного положения женщин следует искать в гендерном разделении труда. Экономическая система капитализма развивается исходя из логики процесса капиталистического накопления. Вследствие этого производство ориентировано на рыночный обмен, а не на использование производимых благ. Капиталистическое общество не может дать адекватную оценку тем благам, которые не выставляются на рынок для обмена (в частности, всем тем благам, которые создаются неоплаченным домашним трудом женщин). В итоге труд женщин в условиях капиталистического общества считается второстепенным и социально незначимым,
Существование капитализма функционально связано с существованием патриархата. X. Хартманн определяет патриархат как систему социальных отношений, в рамках которой между мужчинами устанавливаются иерархические отношения и солидарность, позволяющие им осуществлять контроль над женщинами.
Патриархат, таким образом, есть система угнетения женщин мужчинами, основанная на контроле мужчин за репродуктивной функцией, сексуальным поведением и работой женщин. X. Хартманн подчеркивает, что патриархатная система существовала задолго до капитализма. Благодаря патриархату мужчины освоили технологии эффективного контроля над женщинами в частной сфере, а впоследствии перенесли эти технологии и в публичную сферу, где мужской контроль над трудом женщин осуществляется через систему социальных институтов.
Капитализм, основанный на логике рынка и свободной конкуренции, предполагает вовлечение женщин и детей в состав рабочей силы. Поэтому теоретически он должен был бы создать угрозу патриархатному контролю и власти мужчин над женщинами. Однако на практике в условиях капитализма женщины продолжают оставаться маргиналами на рынке труда. Хартманн объясняет этот парадокс не только структурными и историческими факторами, но и логикой гендерных отношений в условиях капитализма. Мужчины-капиталисты утверждают свою власть через механизм сегментации рынка труда, что препятствует объединению рабочих. А мужчины-рабочие поддерживают систему патриархатного контроля, обеспечивая себе привилегированное положение за счет поддержания системы профессиональной сегрегации в занятости. Таким образом, в условиях капитализма эксплуатация женщин построена на своеобразном соглашении между мужчинами и капиталистами - и те и другие получают от этого выгоду.
Хотя системы патриархата и капитализма тесно связаны между собой, ведущая роль принадлежит капитализму. Вместе с тем, патриархат несет важную функциональную нагрузку по отношению к капитализму, помогая раскалывать рабочий класс по признаку пола на две противостоящие друг другу группы.
Важный вывод Хартманн состоит в том, что в современном обществе патриархатный порядок непрерывно воспроизводится капиталистической системой с помощью определенного социального механизма. Ключевым моментом этого социального механизма является гендерная сегрегация в занятости, которая является главным рычагом мужского контроля над женщинами во всех сферах общества. Благодаря освоенным технологиям доминирования мужчины вытесняют женщин с лучших рабочих мест. Это создает основу для экономической зависимости женщины в семье. Имея высокие заработки, мужчины вступают в брак на более выгодных условиях, заставляя женщин выполнять всю домашнюю работу и ухаживать за детьми в обмен на материальное содержание. Женщины не могут отказаться от выполнения этой работы, поскольку экономически зависят от мужчин. Загруженность женщин домашними делами еще более ухудшает их перспективы на рынке труда, поскольку получение высокооплачиваемой работы требуют хорошего образования и высокой квалификации. В итоге образуется порочный круг, усиливающий экономическую зависимость женщин от мужчин, с одной стороны, и масштабы их домашней эксплуатации, с другой.
Критика концепции Хартманн касалась двух основных моментов. Во-первых, подчеркивалось, что эта концепция фактически игнорирует наличие противоречий между капитализмом и патриархатом и описывает эти две системы как внутренне согласованные. Во-вторых, подход Хартманн критиковался за слишком упрощенную интерпретацию профессиональной сегрегации, которую она фактически сводит к вытеснению женщин мужчинами с лучших рабочих мест. Между тем, явление профессиональной сегрегации имеет гораздо более сложный и многомерный характер.
Если X. Хартманн рассматривает капитализм и патриархат как две независимые системы, имеющие собственную динамику, то другие авторы рассматривают эти два феномена как подсистемы единой системы - патриархатного капитализма. Подобный подход развивается, в частности, Айрис Янг.
По мнению Янг, взаимосвязь патриархата и капитализма является настолько тесной, что невозможно определить, какая из этих двух структур является первичной. Система патриархата во все времена проявляет себя в форме гендерного экономического неравенства, хотя его конкретные формы имеют свою историческую специфику. В условиях капитализма подобными проявлениями являются маргинализация женщин на рынке труда и их вытеснение на наихудшие рабочие места, дискриминация по признаку пола (при найме, увольнении, продвижении в должности, оплате труда и пр.), неоплаченный домашний труд.
Янг прослеживает историческую динамику в развитии гендерного разделения труда и делает вывод о снижении статуса женщин при переходе к капитализму. Основной причиной этого выступает разделение частной и публичной сфер, семьи и производства, что разрывает семейное экономическое партнерство между полами.
Отсюда Янг делает вывод о том, что анализ в терминах разделения труда в большей степени отвечает задачам феминистской интерпретации, нежели классовый анализ. Если классовый анализ концентрирует внимание на отношениях между классами, то подход с позиций разделения труда делает акцент на более тонких аспектах социальной стратификации и позволяет описать положение женщин в терминах «правил игры», структурирующих отношения в сфере занятости. В этом отношении подход Янг в некоторой степени сходен с институциональным подходом.
5. Заключение. Возможности гендерной экономики как самостоятельной экономической дисциплины
Завершая анализ основных теоретических подходов к проблеме гендерного экономических различий, сформулируем некоторые выводы:
В настоящее время гендерные экономические различия исследуются, главным образом, в рамках двух методологических парадигм экономической теории; неоклассической и марксистской. Благодаря новаторским работам Г. Беккера и его последователей проблематика домохозяйства и гендера перестала считаться маргинальной сферой экономического анализа. Вместе с тем, неоклассический подход продолжает оставаться объектом серьезной феминистской критики. Исследовательницы-феминистки подчеркивают, что неоклассическая парадигма построена на чисто андроцентристских посылках об изолированном индивиде, озабоченном собственными интересами и эмоционально не связанном с другими людьми. За этим стоит идея о том, что сфера рыночных отношений полностью свободна от проявлений симпатии, альтруизма, чувства солидарности.
Далее, феминистки подвергают серьезному сомнению тезис о том, что рыночные отношения строятся на эгоизме, в то время как в частной сфере (семье) господствует альтруизм. Неоклассическая интерпретация этого различия состоит в том, что и в том и в другом случае выбор модели поведения объясняется единой причиной - большей эффективностью (выгодностью) подобного поведения. Феминистки высказывают по этому поводу справедливые возражения. Они подчеркивают, что тезис о господстве альтруизма в семье не выдерживает эмпирической проверки: если он справедлив, то придется признать, что семья максимизирует единую функцию полезности, совокупный доход равномерно распределяется между ее членами, а конфликты на экономической почве невозможны. А это весьма далеко от действительности. Кроме того, неясным остается вопрос о том, каковы сравнительные издержки и выгоды мужчин и женщин, связанные с этими моделями поведения. Кому -мужчинам или женщинам - более выгодно быть «рыночными эгоистами» и «семейными альтруистами»?
Наконец, при рассмотрении ситуации в публичной сфере (конкретно - на рынке труда) феминистки подчеркивают, что принципиальное значение для ликвидации дискриминации по полу имеет изменение системы предпочтений и отказ от предубеждений в отношении тех или иных групп работников. Однако в рамках неоклассического подхода эта проблема остается нерешенной, поскольку неоклассики неизменно исходят из тезиса об устойчивости предпочтений.
Ответная критика в адрес феминисток марксистской ориентации со стороны представителей «mainstream» ведется не столь активно, однако это не следует понимать как отсутствие содержательных аргументов. Дело, скорее, в том, что в современной экономической науке экономическая доктрина марксизма воспринимается как откровенно маргинальное направление, представляющее интерес скорее для историков экономической мысли. (Отметим в скобках, что этого нельзя сказать о марксизме как социальной доктрине - после кратковременного забвения в 80-е годы он вновь обрел привлекательность в глазах левых интеллектуалов и части социологов развитых стран Запада).
Во второй половине 80-х годов экономисты-феминистки активно обратились к исследованию конкретных проблем положения женщин в экономике с позиций неоклассического и институционального подходов. Это направление исследований, преимущественно тяготеющее к позициям либерального феминизма, иногда обозначают как феминистский экономический эмпиризм. Не отказываясь от критического отношения к методологическим постулатам неоклассики, исследователи этого направления осваивают и расширяют возможности неоклассики и институционализма в анализе гендерной проблематики. Их работы демонстрируют масштабы неиспользованных возможностей современной экономической науки и наглядно показывают, что Гендерная проблематика может с успехом исследоваться не только в рамках марксистской экономической парадигмы.
Немалые перспективы в этом плане связаны с развитием Идей Г. Беккера (являющегося ведущим идеологом «экономического империализма»), позволяющих включить в экономический анализ самые разнообразные явления благодаря расширительному толкованию предмета экономической науки. Другим направлением, возможности которого пока еще далеко не освоены экономистами-феминистками, является новая институциональная экономика, делающая содержательный акцент на роли экономических и социальных институтов и важности учета норм при анализе экономического поведения. Поэтому наиболее важной и перспективной задачей на пути становления гендерной экономики как самостоятельной экономической дисциплины является синтез теоретических разработок экономической науки и последних достижений гендерной теории.
