Мирон Петровский "Книги нашего детства"

Содержание:
Несколько предуведомительных слов
Крокодил в Петрограде
Сказка-митинг, сказка-плакат
Странный герой с Бассейной улицы
Что отпирает "Золотой ключик"?
Правда и иллюзии страны Оз

Отрывок 1:
Читательские интересы взрослых людей основательно специализированы и индивидуализированы, разбросаны по социальным, профессиональным, психологическим, вкусовым - и мало ли еще каким рубрикам. Но детская литература этих рубрик знать не знает, в детстве все читают (или даже еще только слушают) одни и те же тонкие книжки с картинками. У множества взрослых (пускай и начитанных) может не оказаться ни одного общего, знакомого всем текста, кроме сказок, усвоенных в детстве. Тогда эти книжки становятся единственным общенациональным текстом. Страшно вымолвить - главным текстом культуры. Происходящая в современном литературном и окололитературном обиходе непрерывная «повторная мифологизация» сказок (например, сказок Корнея Чуковского и Алексея Толстого) подтверждает их принадлежность к общенациональному культурному фундаменту.

Честно признаюсь, что полностью я прочитал только последние две главы: про "Золотой ключик" Алексея Толстого и про "Волшебника Изумрудного города" Александра Волкова. Дело в том, что книга написана скорее для тех, кто профессионально интересуется литературой, поэтому у глав про "Крокодила" Корнея Чуковского и "Вот какой рассеяный" Самуила Маршака читал лишь начальную часть, дальше исследование ушло слишком уж далеко от сюжета. А вот главу про "Сказку о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий" Владимира Маяковского пропустил полностью, т.к. не читал этого произведения.

Отрывок 2:
Блестящий график и знаток книги, обнаруживший на склоне лет незаурядный писательский талант, Н. Кузьмин утверждал: «"Крокодилом" Чуковского у нас начиналась новая эра детской книги. Раньше даже герои наших детских книг были импортные: немецкий Struwwel Peter, переименованный в Степку-Растрепку, шалуны мальчишки карикатур Буша, Макс и Мориц, перелицованные в Петьку и Гришку. "Крокодилом" начался также небывалый ранее плодотворный симбиоз в детской книге писателя и художника: Чуковский - Конашевич, Маршак - Лебедев…»

Из прочитанного больше всего понравилась глава, рассказывающая о "Золотом ключике". Совершенно иначе предстала передо мной эта казалась бы знакомая и родная сказка. Настоятельно рекомендую почитать, как "Приключения Пиноккио" Карло Коллоди стали "Золотым ключиком" Алексея Толстого. А заодно узнать, что в течении 10 лет в СССР определённые силы пытались уничтожить сказку как детскую литературу.

Отрывок 3:
Впоследствии Маршак таким образом рассказывал историю сказки Толстого:
«Он принес в редакцию перевод итальянской повести Коллоди "Приключения Пиноккио". Эта повесть, впервые вышедшая в русском переводе еще до революции, почему-то не пользовалась у нас таким успехом, как на Западе.
Не знаю, завоевала ли бы она любовь в этом новом переводе, но мне казалось, что такой мастер, как Алексей Толстой, мог бы проявить себя гораздо ярче и полнее в свободном пересказе повести, чем в переводе… А. Н. Толстой взялся за работу с большим аппетитом. Он как бы играл с читателем в какую-то веселую игру, доставлявшую удовольствие прежде всего ему самому»

Глава о "Волшебнике Изумрудного города" интересна описанием того, как долго и трудно продвигалось издание книги даже не смотря на протекцию Маршака. Бюрократические процедуры настолько затянулись, что Александр Волков по рукописи уже был знакомым многим литературным деятелям, принимал участия во всяких мероприятиях, а выпущенной книги не имел. Также с удивлением можно увидеть, что все знали, что эта книга - сказка Баума, которую переделал Волков. Сверяли, что он изменил по сравнению с оригиналом. И при этом автором считали именно Волкова.

Отрывкок 4:
Гораздо точнее другая автохарактеристика: «Две главы, замедляющие действие и прямо не связанные с сюжетом, я выбросил. Зато мною написаны главы "Элли в плену у людоеда", "Наводнение" и "В поисках друзей". Во всех остальных главах сделаны более или менее значительные вставки. В некоторых случаях они достигают полстраницы и более, в других - это отдельные образы и фразы. Конечно, их все невозможно перечислить - их слишком много». Как ни странно, именно эти, не поддающиеся перечислению мелкие вставки, а не крупные изменения определили новый облик русской переделки.

Отрывок 5:
Сохранив почти все повествовательные движения сказки, Волков решительно изменил стилистику повествования. Точную, но графически суховатую прозу Баума он «перевел» в акварельно-мягкую живопись. Американская сказка не психологична, внутренний мир человека исследуется в ней сугубо рационально. Пересказ Волкова обогатил сказку иронической психологией (или, если угодно, психологической иронией). Вот испуг: песик Тотошка вырвался из рук маленькой хозяйки, и королеве мышей пришлось спасаться от него «с поспешностью, совсем неприличной для королевы». Вот радость: мигуны «так усердно подмигивали друг другу, что к вечеру ничего не видели вокруг себя». Вот удивление: девочка стоит перед муляжной Головой, которую принимает за одно из воплощений волшебника Гудвина, и «когда глаза (Головы. - М. П.) вращались, в тишине зала слышался скрип, и это поразило Элли». Все эти и множество подобных «маленьких тонкостей» были придуманы Волковым.

Отрывок 6:
Потом, уже после войны, Волков снова переделает сказку и еще дальше - много дальше - уйдет от своего американского источника. В том, послевоенном, варианте появится множество остроумных находок: ураган, уносящий домик Элли в сказочную страну, будет вызван колдовством ведьмы Гингемы, которая под этим домиком и погибнет, - следовательно, по собственной злой воле; безмолвный песик Тотошка заговорит и принесет для Элли волшебные туфли Гингемы. Но о главном новшестве этого варианта пусть скажет сам автор:
«Я ввел в сказку предсказание доброй феи Виллины. Вот что вычитала фея в своей магической книге: "Великий волшебник Гудвин вернет домой маленькую девочку, занесенную в его страну ураганом, если она поможет трем существам добиться исполнения их самых заветных желаний…" И сразу все действия Элли приобретают целеустремленность. Она хочет вернуться на родину, это - ее заветное желание. Но оно исполнится лишь тогда, когда будут исполнены заветные желания трех других существ. И Элли ищет их, она должна их найти!
Страшила еще сидит на колу в пшеничном поле, Железный Дровосек ржавеет под дождем, Трусливый Лев прячется в лес, дрожа при виде маленьких зверюшек… Но судьба их - счастливая судьба! - уже предрешена…»
Волкову казалась, будто в сказке отсутствует «первотолчок», запускающий сказочный мотор, - и таким первотолчком стало предсказание феи Виллины, а главным действием сказки - возвращение героини домой.