Герман Гоппе

Всем добрый день. Когда у тебя маленькая непоседа, то в ход по ее развлечению все средства хороши, а что может придумать книголюб, конечно почитать, но надо так почитать, чтобы и старшему было интересно. На волне Юлиных списков к прочтению я решила посмотреть, что давно не читано и нашлась давно купленная у букинистов книга.

Герман Гоппе для меня автор не известный вообще, даже упоминаний никаких не помню, а купилась книга, потому что понравилось название и хотелось заинтересовать стихами старшего.

Прочли первый стих, а точнее сказку-быль в стихах, дочь затихла, а сын очень внимательно слушал, итак "Воробей блокадный".

Так мало для дошкольников произведений о войне, не сложных, не страшных, но волнующих, как, например, Жук-носорог Паустовского.

А тут такое, прям в точку, стихотворение о мальчике и воробье, которые дружили. Мальчик подкармливал воробья, но пришло горе....война....тут не до дружбы говорили воробьи, но он не сдавался, он знал, что нужен мальчику, ведь они друзья, воробей не улетел, он остался несмотря на голод и страх, ведь его могли съесть. И он поддержал друга, он поддержал голодного и больного мальчика, который благодаря воробью выжил и дождался победы.

Автор пишет так просто, но так проникновенно, у меня голос дрожал под конец. И не удивительно, ведь Гоппе сам воевал, потерял в блокаде мать.

А сколько тем для обсуждения: Что такое Ленинград и блокада? Почему даже птицы улетали и почему боялись быть съеденными? Как люди могли прожить на один кусочек хлеба в день? Как доставляли продовольствие блокадникам? И еще много чего можно обсудить.

Обязательно вернемся к этой сказке в предверии 9 мая. С нее можно начать знакомство с этой не простой темой.

Книгу дополнили атмосферные рисунки Т.Капустиной.

А вот сам текст этой сказки - были.

(Сказка-быль)

Где наш город, как матрос
В море вышел,
Возле дома тополь рос
И дорос до крыши.
А на тополе на том,
На любимой ветке,
Рядом с Вовкиным окном -
Воробей редкий.
Не простой
Какой-нибудь
Серый яшка!
Три полоски через грудь -
Тельняшка.
Сухопутным воробьям
Не попутчик.
На корвете по волнам
Мчаться лучше.
- Чик-чирик! - кричит с утра
Другу Вовке. -
Приступать давно пора
К тренировке! -
Вовка вынесет корвет,
Пригласит матроса.
А на палубе - обед -
Горстка проса.
Завершит морской парад
Воробей прыткий.
И натянется канат,
А для Вовки - нитка.
Ветры осень протрубят,
Улетят птицы.
Только, что для Воробья
Заграницы!
И посмотрит он вослед стаям.
- Ишь, какие чудаки - улетают.
Пусть торопятся на юг.
И не жаль мне.
Что дороже: лучший друг
Или пальмы?! -
Ведь зимой, когда мороз
Дружит с вьюгой,
Ощущал не раз матрос
Верность друга.
Чуть замерзнет он, и вот -
Флаг в окошке.
Значит, Вовка в гости ждет,
Приготовил крошки.
Так бы жить друзьям всегда,
Радуясь рассветам.
Но нагрянула беда
На деревни, города
В середине лета.
Шла и лязгала бронёй,
Землю роя.
Сжала огненной змеёй
Город над Невою.
И не видели дома,
Темные от горя,
Как нагрянула зима
И замерзло море.
Становился ветер злей
И мороз тоже.
Удивлялся Воробей:
Отчего же
Гром гремит со всех сторон
Не смолкая?
Но застыл трамвайный звон,
Спят трамваи.
Прячут красные бока
В сугробы.
Не очнуться им никак
Отчего бы?
… Теплый сон одолевал,
Отгонял стужу.
Воробей не понимал:
Почему же
Разглядеть в окне не мог
Вовку, друга.
Воробей на ветку лег.
Выла вьюга.
Сны последние свои
Отсмотрел бы скоро,
Разбудили воробьи,
Покидая город.
Сели рядом на сучки
На минуту.
Сгорбились, как старички
Лилипуты.
Зачирикали: - Герой!
Улетай, пока живой.
Пусть враги со всех сторон,
Пусть блокада -
Нам билетов в эшелон
Ведь не надо.
Что ты, жизнь отдать готов
И морскую душу?!
Видишь, даже в воробьев
Бьют из пушек.
Собирайся, моряк,
Будет туго.
- Не могу я никак
Бросить друга! -
Воробьи ему в ответ:
- Нету корма - дружбы нет.
Ты пойми, матросик,
Друг давно тебя забыл,
От тебя окно закрыл,
Зернышка не бросил.
У людей в такие дни
Сердце - камень.
Могут съесть тебя они
С потрохами.
А не будут если есть,
Все равно замерзнешь здесь. -
Прячет в перья нос
Воробей-матрос,
Не простой какой-нибудь
Серый яшка.
Говорит им:
- В добрый путь,
Мне не холодно ничуть, -
И вздыхает тяжко.
Улетели…
Тишина.
Полное бесптичье.
Воробей в стекло окна
Клювом тычет.
Тук-тук-тук да тук-тук-тук:
- Отзовись, Вовка!
Мне за дружбу, мой друг,
Неловко. -
Задрожало вдруг стекло.
И теплом подуло.
«Наконец-то повезло», -
Воробей подумал.
Но внезапною волной
Подкатилось пламя.
Ослепительной стеной
Взвилось над домами.
С воем яростным: «Убью-ю-ю!..» -
Мчалась птица к воробью.
На крыле огромный знак
Паучий.
Под крылом метался мрак
Тучей.
Мчались тысячи смертей
На птаху.
И чирикнул Воробей
От страха.
Нет, и в этот раз моряк
Трусом не был.
Он смотрел туда, где враг, -
Прямо в небо.
Не простой какой-нибудь
Серый яшка…
Страх за Вовку рвался в грудь,
Теребил тельняшку.
Вражья птица Вовкин дом
Клюнуть норовила.
Воробей рванулся в гром,
Напрягая силы.
Прост его военный план:
Жизнь отдать не даром.
Шел пернатый на таран,
Ожидал удара.
И боялся одного -
Чтоб не сдуло ветром.
Надвигаясь на него,
Смерть считала метры.
Но в ответ на грозный рев
Он чирикал грозно:
- Знай, стервятник, воробьев,
Знай, пока не поздно. -
Ну, а дальше вышло так
(Верьте иль не верьте):
Задрожал огромный враг,
Испугался смерти.
Воздух в бешенстве дробя
Черным носом,
Уходил от Воробья,
От матроса.
Прилетел домой матрос,
Выполнив задачу.
Только там, где тополь рос,
Пепел плыл горячий.
Сел на землю Воробей,
Вычистил тельняшку.
Смотрит - в доме нет дверей,
Окна нараспашку.
В сердце радость ворвалась,
Выгнала усталость.
Ведь об этом столько раз
Воробью мечталось.
И в заветное окно
Он ворвался лихо.
Было в комнате темно.
Было тихо, тихо.
В мамин кутаясь платок,
Еле-еле
Приподняться Вовка смог
На постели.
За веселость Воробью
Сделалось неловко.
Голод с холодом убьют
Вовку!
Воробей не знал как быть,
Он чирикнул вроде,
А их горла хрипло: - Жить,
Жить, - неслось к Володе.
- Жить! - и сам же удивлен
Небывалым пеньем.
- Жить да жить! - заладил он,
Растопырив перья.
И забилось горячей
У мальчишки сердце,
Словно в радость прежних дней
Приоткрылась дверца.
Словно солнечная нить
На лесной дорожке,
Протянулось слово «жить»
К Вовкиным ладошкам.
И шептал мальчишка: - Я,
Я стараться буду. -
И смотрел на Воробья,
Как глядят на чудо.
Не простой какой-нибудь
Серый яшка,
Воробей расправил грудь
В тельняшке.
И когда пришла пора
Непроглядной ночи,
Он остался до утра,
Насовсем, короче.
Утром Вовке принесли
Хлеба ломтик тонкий.
Глаз не поднял от земли
Воробей в сторонке.
Мол, желанья вовсе нет
Зариться на крошки.
Завтрак, ужин и обед
Вовка сжал в ладошке.
Да, пожалуй, ни с одним
Воробьем на свете
В эти горестные дни
Не делились дети.
Не делились, только здесь
Разговор особый.
Заявил Володя: - Есть
Будем вместе, пробуй. -
И у хлеба меньше вес
Крошек на двенадцать.
Тут-то чудо из чудес
Начало свершаться.
Голод мучил не сильней -
В первый раз за столько дней
Легче Вовке стало.
- Ты волшебный Воробей, -
Моряку шептал он.
…Зиму прожили вдвоем
Два вернейших друга.
День сменяя новым днем,
Шла весна на вьюгу.
И блокадный свой паек
В майский день хороший
Уместить Володя смог
Сразу в две ладошки.
Заглянули в этажи
Солнечные блики.
Не пищал матросик: «Жить!» -
Он опять чирикал.
Но чирикал он с трудом,
Редко-редко:
Даже самый лучший дом -
Все же клетка.
А моряк пернатый жив
Не единым хлебом.
Воробью подай залив,
Солнечное небо.
Но теперь лететь ему
Вроде бы неловко:
Вовке трудно одному,
Как покинешь Вовку?!
Так и стал бы жить матрос,
Но промчались беды.
Там, где раньше тополь рос,
Вырос парк Победы.
Поднялось над пустырем
Топольков немало.
Но чего-то в парке том
Людям не хватало.
А чего - никто не знал.
Ну, а Вовка понял.
Воробья тихонько взял
В теплые ладони.
И подкинул в шум ветвей,
К зелени нарядной.
«Улетай, мой воробей,
Друг блокадный».
Вовка знал: когда восход
Горожан разбудит, -
«Птица, слышите, поет», -
Удивятся люди.
Зачирикает сильней
Самый смелый,
Самый первый
В Ленинграде Воробей.
Не простой
Какой-нибудь
Серый яшка.
Три полоски через грудь -
Тельняшка.

Всем мирного неба!