Маркус Зузак "Книжный вор"

Майя и Светлана

Не торопитесь! Дочитывайте и досматривайте спокойно!

Очень непонятное впечатление от книги.

От лица смерти, странный язык (иногда удачный, иногда не слишком)... Сначала подумалось: "зачем?" Затем чуть заинтересовало. Но вскоре представилась театральная сцена с приподнятым тяжелым бархатным синим занавесом - так оставалось до конца романа. Все действия - на сцене. Искусственно. Поэтому и захотелось посмотреть фильм. Но там нет "занавеса", там все как будто по-настоящему, но на самом деле еще проще, еще спрямленнее... Автор все время ищет какие-то искусственные повороты, но говорит о простых вещах, о которых слышал, но не видел, не пережил. Поэтому театр. Он хочет сказать: война - это всегда и везде плохо. А получается рассказ об обычной жизни. Смерть рядом (во всех смыслах), но ее не ощущаешь. Людям плохо и страшно, но их не жалко. (мне - не жалко, мне - никак).

А потом вдруг сразу несколько совпадений:
- фотовыставка улыбающиеся «Парижане под оккупацией» 2008 года.

На их месте легко представить тех же немцев из романа Зузака. И тут же вспомнить, что вывесить флаг - надо, что вскинуть руку и прокричать "Хайль" - надо, но это далеко ничего не значит. Важно, что в душе и в мыслях. От этого зависит, что в подвале. Именно это главное в фильме утрачено: дети поют Deutschland ueber alles с такими горящими и блестящими глазами, что исчезает основное: жить внутри режима и быть его частью - не одно и то же. Чтобы оставаться человеком, необязательно открыто действовать.. Надо просто быть ответственным за свое прошлое, за свои мысли, за свои действия. Жить сегодняшним днем ради будущего, притом что никто не думает, будет ли оно.

И Ганс, и Роза, и Штайнеры выживали, оставаясь людьми и передавая свои ценности детям как умели, получалось по-разному. Но они старались всех научить быть людьми, несмотря ни на что. Они не были частью этой системы, поэтому не могли предсказать, чем обернутся их поступки. Это такой конфликт личности и режима, с катастрофическим последствиями для тех, кто старался остаться собой.

В книге никто не узнает, что отец девочки - коммунист. А приемные родители? Наверное, догадывались. Поэтому и сразу заставили называть их мамой и папой. Это еще один их молчаливый подвиг. Спасти человека. В фильме - откуда-то известно... И это сразу переводит в плоскость "коммунизм-фашизм-диктатура", уводит от темы обычной человеческой жизни. А Макс? Он ведь все понимает, но рисует очень опасную книгу. Книгу, которая могла изменить жизнь Лизель в любой момент, стоил ее только кому-нибудь увидеть. Но так надо. Это рассказ о свободе слова. Это умение смеяться. Без них нет жизни. Макс для меня во многом нелогичен, непонятен и при этом, наверное, мудр. Он вечный. Выбор жены бургомистра в качестве благодетельницы тоже неслучаен. Все неожиданно. Но здесь уже начинается совсем мелодрама...

- книга La piccola grande guerra. Очень понравилась сыну, вчера перечитывали и перечитывали со мной, с папой, со мной... Книжка-картинка лучше романа Зузака. Она о многом. Она очень чистая по замыслу, по концепции. Она о том, что думать о своей семье, сидя в траншее, идя в аттаку - это спасение. Что война - грязная. Что солдаты - оловянные солдатики в чьих-то руках. Помните радость папы девочки от того, что его переведут в штаб? Нежелание проявлять героизм на чужой войне - это нормально и для Зузака, для Миньоне. Война - всегда чужая. Даже если человек пошел сам ради идеи - он возвращается с израненным сердцем и невозможностью жить как раньше. Но Миньоне говорит, что надо постараться вернуться, а у Зузака погибают почти все.

- Разбомбленный немецкий город. Перед смертью все равны. Люди, которые жили в этих домах, были немцами, но далеко не все были нацистами. Мы об этом знаем. Они - жертвы войны. А еврей - выжил, хотя он тоже жертва войны. (Макс и Лизель поженились, правда?)

https://www.youtube.com/watch?t=386&v=R5i9k7s9X_A

Цитата только одна:
"Вскоре они оба окажутся на войне, Одна будет лить пули. Другой - ими стрелять".
А потом папа Руди пожалеет, что его сын не отправился на войну. Потому что тыл тоже оказался войной.
Война - везде.