История одних родов (без курсива)
Всё о нашей беременности7 июля съездила в роддом. Настоял муж, поскольку я обещала уже давно и мне несколько раз давали направление на госпитализацию, которые я упорно игнорировала. Показаний не было, просто возраст, эко, анамнез.
В роддоме посмотрели, спросили, хочу ли я лечь сегодня. Но я, увидев результаты узи и анализов, написала отказную. Отпустили, дав направление на госпитализацию на 11 июля.
Утро следующего дня началось в пять. Я всю ночь просыпалась от тянущей боли, к которой за последнюю неделю уже даже привыкла. Запустила трекер схваток, но как таковых схваток не было и особо измерять было не чего. Сходила в туалет и собралась спать дальше. Пока залазила в свой кокон из подушки для беременных, услышала легкий хлопок. Поднявшись, увидела, что на постель вылилось немного жидкости. Помня советы всех гуру родов, что воды надо обязательно замерить и посмотреть их чистоту, выскочила в коридор на ламинат. Из меня полилось уже прилично. Сразу бросилось в глаза, что воды зеленоватые. Значит попал меконий и мои мечты о неспешных сборах в роддом пошли прахом. Тут же начались схватки. Какие-то беспорядочные и слишком частые, что еще больше усилило мою панику. Разбудила мужа, и мы помчались по просыпающемуся городу навстречу нашей дочке.
Я попала к той же смене в приемное отделение, что осматривала меня накануне. Поэтому я почти сразу оказалась в родовом.
Это отделение встретило меня криками роженицы, которые напрочь смыли с меня мою уверенность, что я рожу сама легко и просто. Пока оформляли карту, наслушалась бедную женщину и дала себе слово, что я не буду так кричать, что бы не случилось. Хорошо, что меня периодически сковывали схватки, иначе я бы разрыдалась прямо там на стуле. А так только пару раз всхлипнула.
Дали стерильную рубашку и отправили переодеться. После этого разрешили взять только воду, и я пошла рожать. Было начало девятого. К девяти часам я поняла, что рожать не хочу и вообще не согласна на все это, отпустить меня домой. Акушерка, которую ко мне приставили, спросила, почему я отказалась от кесарево. Я как бы не отказывалась, мне просто категорически сказали, что рожать я буду сама. Оказывается, можно написать еще в гинекологии отказ от ЕР, аргументируя, что просто на хочешь, не можешь и т.п.
Когда пришел врач на осмотр, я неуверенно попросила кесарево. Но поздно пить боржоми, когда почки отказали. Меня оставили рожать. Поэтому, когда в 9 часов ко мне подошла анестезиолог и предложила эпидуралку платно, я моментально согласилась. Договорились оплатить в обход кассы. Всем хочется заработать, но мне это выгодно - экономия почти 1000.
Получив свою дозу наркоза, рожать стало намного веселее. Я ничего не чувствовала и только прислушивалась к крикам из соседних залов, радуясь, что согласилась.
В час, посмотрев шейку, врач сказала, что я почти готова рожать и наркоза больше не получу. Почти до трех часов дня я практически не ощущала схваток, но потом они наконец нашли меня и показали, что такое ЕР. Врач пару раз спрашивала, начались ли потуги. Но я не видела каких-либо изменений в своих ощущениях, и поэтому честно отвечала, что нет. Наконец, я почувствовала, что что-то изменилось. Было уже не больно, а как-то отупляюще страшно и я не могла противиться этому позыву. Я все-таки кричала, но не в голос на все отделение, а как-то жалобно и тихонько, только для себя. Акушерка посоветовала продыхивать схватки и потуги. Иногда у меня получалось, иногда нет. Когда получалось, и в правду было легче. Но боль просто не давала сосредоточится на дыхании.
Прошло 4 часа без эпидуралки.
Мне казалось, меня все бросили. Врач, поверив моим словам, что начались потуги, сказала потужится. Но я сорвалась на крик. Поняв, что еще схватки и мой обман раскрыт, меня оставили умирать...
Я понимаю, что одна я не оставалась. Что за мной присматривали. Но время словно остановилось. Я просто потерялась в море схваток-потуг. К своему удивлению, ведь я большую часть родов отдыхала, я почувствовала, что теряю силы и начала проваливается в сон, из которого меня выводили лишь очередные приступы боли.
В начале шестого пришел врач.
Посмотрев меня, сказала, что ребенок даже не вошел в родовые пути. Предложила кесарево, я сразу же согласилась. Не особо помню, как я дошла до операционной, хотя скорее всего меня отвезли туда на каталке. Оказавшись на столе, я мечтала только обо очередной порции эпидуралки. Благо, что катетер уже стоял, иначе я не представляю, как мне бы его поставили. Наконец, наркоз подействовал. В последний раз почувствовав очередную потугу, но уже какую-то блеклую и смазанную, я вдруг перестала что-либо ощущать.
Перед глазами была только синяя операционная простыня. Врач сказал, что приступает. Я не ощущала даже давления скальпеля. Просто чувствовала, как ткани расходятся. И вот, словно в театре теней, я увидела силуэт детеныша, которого потянули из меня и почувствовала, как в животе стало пусто. Сразу же раздался недовольный крик, который тут же затих и лишь иногда появлялось кряхтение и попискивание. "Вся зеленая,"-донеслось из-за простыни. Я не испытывала каких-то эмоций. Не было прилива счастья или слез радости. Я просто лежала и прислушивалась к происходящему за простыней. Врачи начали тянуть что-то внутри матки, и я почувствовала боль под ребрами. Они то были не обезболены. Говорили о том, что тяжело идет и куда то то ли прилипло, то ли вросло. Было больно, я устала и хотела, что бы уже все закончилось.
Поэтому, когда я услышала слова другого врача, что мы идем знакомиться, и появилась женщина с моим дитенком, на удивление розовым и пухлощеким, я вновь ничего не испытала. Мне дали поцеловать ее в щечку, но не потому, что я попросила, а по своей инициативе. Выдавив каплю молозива, нанесли ей на губки и унесли.
Со мной тоже закончили. Я переползла на каталку и поехала в реанимацию.
Эмоции наконец начали переполнять меня, но не радость материнства, а счастье, что все позади. Что боли больше не будет и я наконец свободна.
Телефон разрядился, я даже не смогла никому сообщить, что родила. Сестра поставила в уголок телефон на зарядку, предупредив, что отдаст только когда зарядиться на 100%, поскольку телефоны против правил в реанимации. Мне было велено отдохнуть. Я то проваливалась в сон, то вновь лежала с открытыми глазами. На соседней кровати приходила в себя другая роженица после кесарева. У нее были какие-то осложнения, и медсестра постоянно за ней присматривала. Наконец, около одиннадцати ночи я уснула. Этот день закончился, чтобы продолжится настоящим кошмаром через два часа...
Я проснулась от того, что почувствовала, как из меня бежит кровь. Приподняв одеяло, увидела, что залила пеленку и простынь. Но сделать я все равно ничего не могла и поэтому вновь провалилась в сон. Через какое-то время вновь проснулась от ощущения бегущей из меня крови. Открыв глаза, поняла, что не могу сфокусироваться. Позвать сестру не было сил, и я с ужасом думала, как быть. К счастью, в этот момент сестра зашла проверить мою соседку. Я позвала ее, сказав, что у меня кружится голова. Она подошла, откинула одеяло, и я поняла, что вся постель залита кровью. Дальнейшее вспоминаю с трудом. Помню, как реанимация наполнилась людьми, кто-то склонился надо мной и я с удивлением увидела свечение вокруг силуэтов, словно это спустились ангелы. Сейчас, спустя неделю, воспоминания смазаны и я теряю их все больше. Это не те моменты, которые хочется помнить всю жизнь, но я хочу сохранить их.
Меня отвезли в операционную, пришла анестезиолог, которая делала мне утром эпидуралку, и меня вновь обезболили. Не так как для родов, я многое ощущала. Когда делали чистку, боль была довольно сильной, но теперь в голове появилась шкала боли: от схваток до потуг - это больно, все остальное - фигня. Стали капать плазму, рядом врач договаривался с кем то по телефону о второй положительной для меня, чтобы сделать переливание. На третьем пакете плазмы я вдруг почувствовала, что из легких словно вышибло весь воздух. Я пыталась вздохнуть и не могла. Меня приподняли над столом, что то стали капать, это я уже совсем плохо помню. Мне стало тесно в своем теле, меня словно из него выдавливали. Спросили еще раз, есть ли аллергия на препараты или плазму. Вроде не было никогда ни на что, а плазму я и не капала никогда. Что-то наконец подействовало и я стала приходить в себя и нормально дышать, хотя полноценных вздохов так и не смогла сделать. Время словно замерло и в тоже время летело стремительно. Как прошли два часа, я не поняла. Помню, посмотрела на свои руки и увидела, что их словно накачали воздухом. Я была похожа на человечка из рекламы шин Мишлен…
Меня отвезли в реанимацию и я провалилась в сон. Утро началось с капельницы с антибиотиком, от которого мне вновь стало плохо. Врачи пришли к выводу, что реакция ночью была не на плазму, а на цефазолин. Хотя мне кажется, что это просто был переизбыток лекарств и пошло отторжение. Но я не медик, не мне судить. Поменялась смена и в моей жизни появилась детская медсестра, которая оставила неизгладимое впечатление. Мне принесли моего детеныша и я впервые покормила ее. Маленькое личико с зеленоватым от мекония хохолком. Медсестра пообещала вскоре вернуться и показать, как держать столбиком, подмывать и остальные тонкости, и исчезла на полтора часа. Само собой, я училась в процессе, а когда она вернулась, то ребенок уже крепко спал и показывать было не на ком. Врач назначил мне метронидазол и предупредил, что от ГВ пока надо отказаться. Часов в 6 вечера я провалилась в сон. Проснулась я от, как мне показалось, истеричного шепота этой самой медсестры: «Тебе что, совсем ребенок не нужен? Я уже для нее мамой стала, кормлю, подгузники меняю, а ты даже не спросила про нее ни разу, спишь спокойно». Я с трудом пыталась сосредоточиться, усталость последних полторы суток и потеря крови не давали мне сконцентрироваться. Попыталась сказать, что мне нельзя кормить, но мне сунули ребенка и исчезли. Дочь кривилась и не хотела брать грудь. Я была вся в молозиве, она была вся в молозиве. Я плакала от бессилия и слабости. Потом уже я попробовала свое молоко и поняла, что оно горькое. Всю ночь детенок плакал в соседней палате. С одной стороны, мне было безумно жаль ее, с другой, я тихонько злорадствовала над этой непутевой медсестрой: мы остались одни в реанимации и она хотела скинуть ребенка мне, что бы самой поспать, а в итоге, добилась абсолютно противоположного результата.
На следующее утро мне сделали переливание крови и отпустили в послеродовую палату. Мы с малышаськой наконец были вместе и началась моя мамская жизнь. Все прелести ГВ я пропустила, ребенок был на ИВ, спокойно спал, какал и я тихо радовалась, что у меня аллергия на нормальные антибиотики. Ведь рядом со мной в палате лежала мамочка, у которой малыш целыми днями кричал от голода, пока, наконец, она не потребовала их докармливать.
Единственное, что омрачало мне жизнь, это странные приступы: шов словно начинали вскрывать ржавым ножом и боль была такая, что я не могла даже встать. Когда я рассказывала об этих болях врачу, она лишь отмахивалась. Пока однажды такой приступ не случился со мной в коридоре, когда был обход. Я просто села на стул и стала плакать. В тот же день ко мне пришел глава отделения и осмотрел мой шов. Оказалось, что у меня серома - скопление жидкости, поэтому было так больно. Жидкость откачали, но через пару дней появился свищ, и с меня стало литься уже постоянно. Как мне объянили, это реакция на шовный материал, которая очень редко, но бывает. Я уже доказала всем, что я просто счастливчик…
Сегодня прошло 3 недели после родов. Свищ есть, жидкость бежит. Поставили дренаж, я хожу в раскоряку, отчего начала болеть спина. Рожать я точно больше никогда не захочу, благо, я уже старая, больная женщина и без ЭКО не забеременею.
Всем благ и легких родов без осложнений)