День сурка.
Два ребенка - это счастье. И я очень благодарна Богу за то, что он позволил мне зачать и родить здоровых детей. За то, что я встретила такого мужчину, от которого хочется рожать и который сам хочет детей. Мужчину, с которым чувствуешь себя защищенной.
Не скрою, что бывают дни сурка. Бывает, что старший в своей поперечности и в выражении своего трехлетнего «Я», сам уставая от своей вредности, делает все наперекор. Бывает, что младший, реагируя на смену погоды, соглашается спать только на руках. Но обо всем забываешь, когда сидишь, облокотившись на подушки, малыш мирно сосет грудь, а старший лежит головой на твоих коленях и рассказывает о своих планах.
Вчера у нас был вечер сурка. Старший после дневного сна в садике попросился домой, и так как мы изначально договаривались, что в садик он идет только ради общения с детками, с которыми с наступлением холодов практически невозможно полноценно поиграть во дворе, то я его забрала. До вечера было еще много времени, и мы решили пойти погулять, несмотря на слабо моросящий дождь. Покормила младшего, чтобы ему лучше спалось на прогулке. Помогла одеться старшему. Пока трехлетний сын ждал на лестничной площадке, чтобы не потеть дома, быстро оделась сама и сложила младшего в конверт. Вышли. Легкая морось, но приятно тепло. Во дворе множество небольших луж. Договариваемся с сыном найти относительно сухую площадку и поиграть в футбол, но тут у меня звонит телефон. Четыре минуты разговора оказывается достаточным, чтобы ребенок, несмотря на регулярные напоминания об осторожности, измочил ноги, пробегая по лужам и радуясь тучам брызг так, что даже колготки можно выжимать. Возвращаемся домой. Вытаскиваю из конверта младшего, чтобы не напотел. Помогаю переодеться в сухое старшему. Собираемся выходить, но тут младший осознает, что раз ему не дали полноценно поспать, то, может быть, хотя бы дадут поесть, и начинает громко требовать грудь. Качаю его, уговариваю поспать еще, ведь ели мы совсем недавно. С соской малыш соглашается погулять еще немного. Снова выходим во двор. Старший уже в резиновых сапогах. Сразу я как-то не догадалась, да и лужи были совсем маленькие, из окна почти не заметные, можно только диву даться ребячьему таланту измочить все до нитки. Сын просит опустить ручку коляски пониже, чтобы можно было покатать братика и довольный обходит с ним все лужи. Потом он решает поиграть в такси и набирает скорость, на очередном повороте коляска чуть не переворачивается, но я успеваю поймать обоих. Начинаю напоминать себе многодетную обезьянку мать из известного советского мультфильма, созданного по рассказам Григория Остера. Когда, наконец, решаем поиграть в футбол, младший выплевывает соску и заявляет о том, что спать он не будет, и мы возвращаемся домой. Дома одной рукой держу у груди младшего, второй рукой кормлю старшего, который, перевозбудившись от постоянной смены деятельности, вертит головой в разные стороны и совсем не может сидеть спокойно. Возвращается с работы муж. Прошу его почитать старшему книжку и получаю некоторое время, чтобы провести с младшим вечерние гигиенические процедуры. Потом муж снова уходит. Выкладываю детей на диван. Младший лежит на животе, положив голову на бок, и смотрит на брата. Старший показывает, как нужно правильно держать голову. Потом начинает показывать, как нужно ползать. Я глажу пеленки и смотрю, чтобы старший в порыве старания не придавил младшего. Особенно на стадии показывания кувырков.
Вот настает время сна. Мы идем умываться. Старший плачет: «Я так устал, что даже не могу открыть рот…» Держу на левой руке младшего, правой чищу зубы старшему. Младший без памперса, чтобы проветривалась попа, и в один из моментов он выпускает все содержимое кишечника. Несколько брызг попадает на ноги старшему: «Мама, он на меня накакал!..» Ополаскиваю старшему ноги, протираю пол. Прохожим в комнату. Старший переодевается ко сну, сам идет на кухню за вечерним молоком, пьет. Я с благодарностью смотрю на его самостоятельные действия. Вот сын выключает свет и ложится в кроватку. Я сижу рядом на диване и пою ему колыбельные. Старший засыпает. Младший же, лежавший до этого тихо, начинает подозрительно кряхтеть. Вошкается и кряхтит часа два, а потом и вовсе начинает возмущенно кричать, даже полная молока грудь против обыкновения не спасает положения. Приходится вылезти из-под теплого одеяла и уйти на кухню. Там мы с переменным успехом сидим до двух ночи. Голова гудит, хочется спать.
И все же спасибо тебе, Господи, за чудесных деток. Только помоги им быть здоровыми, выспавшимися и не капризными. И пусть у меня остаются время и силы по вечерам посидеть, обнявшись с мужем.