молитва матери

Друзья, заранее прошу прощения,
Быть может, и не стоит вспоминать
А я вот вспомнил, вспомнил все мгновенно:
деревню нашу, дом, отца и мать!
Отец и мать мне часто говорили:
"Сыночек, милый, к Богу обратись
И ежедневно обо мне молились,
Но я любил совсем другую жизнь.
Вино, друзья и сотни развлечений

Мне ослепили сердце и глаза.
И ослепленный, с диким наслажденьем
смотрел я в рюмку, а не в небеса
Молитвы для меня страшнее ада были,
О Боге я и слышать не хотел
Летели дни, я жил в грязи  и пыли
И думал я, что в этом мой удел.
Мне не забыть, наверное, навеки
Тот страшный день: Отец мой умирал.
Из материнских глаз слез вытекали реки,
А я стоял хмельной и хохотал:
"Ну, где же Бог твой, что ж Он не спасает
Он Исцелитель, - что ж ты не встаешь?
И с Богом люди тоже умирают,
И ты, отец, как все в земле сгниешь!"
Он улыбнулся и сказал сердечно:
"Я жив, сынок, а ты уже - мертвец.
Но знай, что мертвым ты не будешь вечно
И вскоре воскресит тебя Творец".
Отца похоронили... Мать молилась.
Вдвойне молилась о душе моей.
Потоки слез, что за меня пролились
Я буду помнить до кончины дней.
Ну, а тогда я думал по-другому:
Была противней мать мне с каждым днем.
И вот, однажды я ушел из дому
Глубокой ночью, словно вор, тайком.
Тогда кричал я: "Вот она, свобода!"
Теперь я волен в мыслях и делах!
Не знал тогда я то, что жизнь-болото.
Ступил на кочку - и увяз в грехах.
И жизнь меня, как щепку закружила
В водовороте суеты и зла.
Вначале хорошо  кружиться  было,
Но вскоре закружилась голова.
И скоро стал ужасной страшной  мукой
Мне  каждый круг и каждый оборот;
Я волю напрягал, ум, до боли руки,
Но жизнь водоворот, водоворот...
Вино - источник зла и тысячи лишений
Приятний "круг"... Он многих потопил.
Но есть Источник жизни и спасенья:
Не пил я из Него, я из бутылки пил.
"Друзья... Какое лживое обманчивое слово
В водовороте есть и этот круг
О, если б жизнь моя могла начаться снова
Со мной бы был единственный и самый лучший Друг.
"Круг развлечений "...В золото одетый!
Как ярок он! Меня он ослепил
Я был слепцом, не видел рядом света
И в странном мраке по теченью плыл.
Но кто же мог меня спасти от смерти,
От тех "кругов", влекущих так на дно?
Не человек, не человек поверьте!
Ответьте кто же, ну ответьте кто?
Метался я не находя ответа...
И вот однажды летом, в сильный дождь
На улице я друга детства встретил
Увидев земляка, почувствовал я дрожь.
Предстал пред мною образ милый
Глаза печальные и мокрые всегда
Забилось сердце, задрожал мой голос
А вырвались бездушные слова:
"Ну как там мать? Меня хоть вспоминает?
Наверное, давно уж прокляла?
Хочу заехать все, да время не хватает:
Сам понимаешь, то работа то дела".
Дела, работа, помолчал бы лучше!
Твои дела не трудно угадать!
Я расскажу, но только сердцем слушай
Про то, как позабыла тебя мать!
Когда ты скрылся, мать твоя от горя
Вся поседела, ведь тобой жила:
И каждый день, с невзгодой лютой споря,
Шла на распутье и тебя ждала.
И руки простирая свои к Богу,
Молясь во имя пролитой крови,
Она стояла, влитая в дорогу
Столпом надежды, веры и любви:
Ну а когда стоять была не в силах
Когда она совсем в постель слегла,
Кровать к окну подвинуть попросила,
Смотрела на дорогу и ждала...
Его слова стремительным порывом
С души сорвали равнодушье враз
Я задрожал и прошептал пугливо:
"Скажи, что с ней, она жива сейчас?"
Сейчас не знаю, уезжал - дышала
В бреду шептала странные слова:
"Сыночек... милый... ты пришел, я знала".
А ты - работа, - говоришь, - дела".
Я побежал, подстегнутый как плетью,
Одним желаньем жгучим, как огонь
Увидеть мать, не опоздать, успеть бы
Упасть пред ней, раскаяться во всем!
Вокзал и поезд... И одно лишь слово
В висках стучало молота сильней
И слышал лишь одно: Скорей, скорей!!!
Хотел не думать, но напрасно снова.
Вот   поезд   стал, я вышел в ночь
Дрожащей страшной тенью.
От волненья меня трясло
И что-то жгло внутри
От пламени, горящего в груди.
Знакомая дорога и деревня
И только не знакомый сердца стук.
Вот кладбище, за кладбищем деревня...
Могилы... И отца я вспомнил вдруг.
И ноги как - то сами повернули
И в тишине, зашелестев листвой
Меня к его могиле потянуло
Заброшенной заросшей травой.
Я шел, до боли напрягая зренье:
Склоненная березка... Значит здесь...
Впервые в жизни стал я на колени,
Прижав к щеке холодный мокрый крест
"Отец прости безумную ошибку!
Ты прав... ты жив... я слышу шепот губ
Стоишь ты предо мною... твоя улыбка...
А я зловонный, сгнивший мерзкий труп!
И сердце снова бешено забилось,
Я оглянулся - тьма кругом.
И вдруг - луна окрестность осветила
И я увидел рядом свежий холм.
И лишь луна и звезды только знают
Как я со стоном на могилу пал
И мамин холмик обнимал руками
И землю по сыновьи целовал.
"Ты слышишь, мамочка, прости родная!
Не надо, не молчи, ответь
Давай молиться вместе, дорогая
Встань, мама, слышишь... умоляю встань!"
Но  холм молчал, дыша могильным тленьем
Вокруг ни звука, словно мир уснул
И тут я понял, Кто дает прощенье
И с воплем к небу руки протянул...
И эта ночь последней стала ночью
В моей безбожной жизненной ночи,
Она открыла мне слепые очи
И я увидел новый чудный мир.
С тех пор живу я с Господом Иисусом
Мое в Нем счастье мир и чистота
И сотни раз сказать не побоюсь я
Что я не смыслю жизни без Христа.
Когда же вижу пред собой картину:
Заплаканную сгорбленную мать
А рядом - гордого напыщенного сына
От всей души мне хочется сказать:
Вы, матери имеющие сына
Прострите ваши руки к небесам
И верьте, что молитвы ваши сильны
Творить и после смерти чудеса!
Вы сыновья, забывшие о Боге
Взгляните на молящуюся мать
И встаньте рядом, чтоб в своей дороге
Вам эти слезы не пришлось пожать".