Китеж - поселок для детей-сирот и тех, кто их по-настоящему любит

20 лет назад в Калужской области, в чистом поле, журналист Дмитрий Морозов решил построить поселок для детей-сирот. Нашлись единомышленники, и вместе они сделали практически невозможное - построили Китеж...

Все в этом поселке удивительное: аккуратные домики, такие русские, уютные, необычная атмосфера - как будто время здесь идет медленнее, а главное - люди. Здесь собрались настоящие подвижники, люди идеи, бесконечно любящие детей, которым больше всего не достает любви...

За 20 лет жизни Китежа накоплен огромный практический педагогический опыт. Те дети, которые обычно не могут создать благополучные семьи, выпускаясь из Китежа, создают их. А для детей-сирот это - главный показатель успешности. Не работа, не карьера, а именно семья. Это самое дорогое и непонятное для них. Но в Китеже они получают опыт жизни в семье, где тебя любят безусловно, понимают, слышат и стараются помочь.

Кроме этого, педагоги Китежа помогают приемным родителям лучше понять поведение их детей. Любой родитель, взявший ребенка из детдома или желающий это сделать, всегда может обратиться сюда за советом. И ему помогут - поделятся накопленным опытом, поддержат в трудную минуту.

Как очевидный результат деятельности китежан - в Калужской области почти не осталось детдомов, только два, для особенных и болеющих детей.

Любой человек может приехать в гости, окунуться в жизнь этого необычного поселка. Побывав там, хочется приезжать снова и снова, потому что знаешь - здесь твои друзья...

А вот как рассказывает о создании Китежа его основатель Дмитрий Морозов:

Сначала это представлялось как-то совсем просто. Мы думали построить посёлок для добрых людей, готовых взять в семьи детей-сирот. Семейное воспитание, коллективный труд и личный пример взрослых должны были помочь детям вырасти умными, сильными и творческими.

Но жизнь внесла коррективы. В процессе создания посёлка некоторые из нас осознали, что мы идём «не тем путём». Дети, испытавшие горькое очарование неприкаянности, никак не хотели превращаться в примерных учеников и любящих членов семей. А хорошие, добрые взрослые зачастую не желали становиться профессиональными воспитателями, считая, что их «житейской мудрости» хватит, чтобы справляться с детскими проблемами.

Но её (мудрости) явно не хватало! Лет через пять до многих из нас стала доходить простая истина, что, не поменявшись самим, нельзя поменять наших детей. Впрочем, не менее половины наших соратников категорически заявили о нежелании что-либо менять в самих себе. Не желавшие меняться сменили место проживания, а оставшиеся в посёлке начали длительный эксперимент с непредсказуемыми последствиями по созданию Нового мира, целиком ориентированного на развитие личности ребёнка. Теперь мы создали условия и накопили опыт, чтобы решать проблемы детей, причём не только сирот, но и вообще любых детей, попавших в кризисную ситуацию.

Средневековые алхимики пытались открыть философский камень, а заложили основы науки химии. Пока мы двигались к мечте о новом поколении, по дороге узнавали много нового в области воспитания и терапии. В 2003 году Китеж был официально принят в Британское сообщество терапевтических общин «Честерхауз групп». А когда в 1993 году всё только начиналось, наши мечты не простирались дальше нескольких бревенчатых изб. Мы и не думали, что превратим собственную судьбу в эксперимент… над собой (как и подобает настоящим учёным).

Когда я начинал, мне казалось, что дети, взятые из детских домов, изменятся сами по себе, просто подражая тем добрым и трудолюбивым взрослым, которые взяли их в семьи.

За это время многое изменилось в моих взглядах. Кажется, я научился видеть реальность.

А тогда, особенно первые пять лет, я был просто в состоянии священного безумия – генерировал поле своей мечты, пытаясь изменить окружающую реальность. Я видел мечту, и люди вокруг были частью этой мечты. Любое сомнение в тех условиях могло лишить сил. Я верил, что люди делают то, что говорят, а говорят то, что думают. И пытался просто поточнее рассказать соратникам свой план, забывая, что у них своё видение мира и свои планы.

Ребёнок постоянно проверяет окружающий мир на прочность и истинность, ловит малейшую фальшь, которая возникает в отношениях между взрослыми. Ну, а уж самую главную (тайную) информацию ребёнок берёт от своих родителей, как сказали бы на Востоке, путём прямой передачи.

Поэтому мы, взрослые, пытаемся ввести в традицию повседневной жизни Китежа принцип: «ЧЕСТНОСТЬ И ИСКРЕННОСТЬ».

Это не означает, что мы должны говорить друг другу всё, что думаем. Мы часто думаем такое, за что потом становится стыдно. Нет, соблюдение этого принципа не означает вываливать друг на друга непереработанные эмоции и претензии. Просто каждый из нас пытается в меру человеческих возможностей научиться быть честным прежде всего перед самим собой: не требовать от детей того, чего сам не соблюдает, видеть корни своих поступков и стремлений, работать с недостатками и даже (!) позволять другим указывать на эти недостатки и честно признавать их, то есть очищать своё сознание от вирусов и боли, которые каждый из нас накопил за время жизни. Но ведь иначе и нельзя. Как же можно приблизиться к детям, если сам состоишь из обид и боли?

И понадобилось довести Китеж до кризиса, пережить крушение прежнего ОБРАЗА МИРА, растерять половину соратников для того, чтобы увидеть, каким должен быть реальный мир для воспитания детей.

Теперь, по прошествии 20 лет, я могу сказать, что не догадывался о реальном масштабе ожидавших нас проблем. Но это хорошо, а то бы не отважился на безумную попытку создать новую реальность. А тогда, в 33 года, всё было ясно и просто. Мы так устроены, что инстинктивно проверяем любое утверждение о мире на истинность самым простым способом: собственным жизненным опытом! По счастливой случайности, мне не хватало сил увидеть реальность, поэтому я не разочаровался и не опустил руки.

Я был от рождения уверен, что мир добрый и все меня любят! Родители видели, что я склонен идеализировать действительность, и старались меня предостеречь («Не надо всем верить», «Больше помалкивай о своих делах», «Друзья ради тебя пальцем о палец не ударят»).

Мои родители не были злыми людьми, просто за долгую жизнь они достаточно хорошо поняли, что каждый человек живёт ради собственных интересов, и эту нехитрую мудрость пытались передать мне, чтобы обезопасить на будущее. Да что родители, изучая историю в институте, я подробно ознакомился со всеми извращёнными злодействами, которые, собственно, и составляли ткань истории: будь то великие события, вроде крестовых походов и революций, или мелочная повседневность, включающая убийства родственников в борьбе за трон, или разорение крестьян сбором налогов.

Но программируют нас не рассказы о жизни, а личный опыт общения.

Родители сами были настолько благородными и порядочными, что я невольно принял их за весь мир. Их рассказы о предательствах и опасностях, подстерегающих в мире-обществе, не совпадали с их собственным поведением. Я не верил в опасность, потому что родители всем своим поведением, отношением ко мне и друг к другу демонстрировали только любовь, заботу и ответственность.

Я не верил рассказам о негативных сторонах жизни, потому что мне не дали их изведать на практике, тогда, в раннем детстве. Глубоко в душе я знал – мелкие боли и обиды, которыми меня щедро награждают окружающие за пределами семьи, это просто искажение доброго и справедливого мира.

То есть, мир всё-таки меня не совсем удовлетворял. Но я никогда не сомневался, что он создан для моего счастья и, значит, его можно начать переделывать. Я не думал: трудно это или легко, страшно или бесполезно. Я просто начал делать шаги к своей мечте: жизни среди соратников – умных, добрых, свободных людей. Я начал строить Китеж, не очень понимая, во что ввязываюсь. Строить мир – тогда для меня означало построить дома и разбить сады. Это мы в конце концов и сделали.

Если бы так же легко было строить отношения между людьми!

Когда я уехал в леса за 300 километров от родного дома спасать детей-сирот, которых никогда не видел, родители сказали: «Мы тебя всё равно любим, но ты сошёл с ума». И всё же это был результат их воспитания.

В школе, помню, получив очередной «трояк», я пытался оправдываться: «Я не самый плохой. Другие тоже получили…» Родители на это обычно отвечали: «Нам всё равно, сколько твоих разгильдяев-друзей получили двойки – ты не должен быть как все». Что же они удивлялись через 20 лет: «Почему тебе не жить, как живут все нормальные люди?» Родительская непоследовательность: сами же вложили задачу не быть как все, а теперь удивляются.

Хирург стерилизует скальпель – свой главный инструмент, чтобы помочь больному. Приёмный родитель сам, по сути, становится этим инструментом, поскольку через него идёт новый поток информации, призванный изменить сознание ребёнка.

Некоторые наши воспитанники буквально говорили нам следующее: «Какое вы имеете право делать замечания, если у вас самих много недостатков». В такие моменты позиция родителя (не важно, родного или приёмного) должна быть сильной, внутренне обоснованной и последовательной, чтобы не допустить у ребёнка даже мысли о возможности манипулирования или управления. А.Маслоу писал: «Вызывающее поведение детей есть признак неуверенности взрослого в своей системе ценностей».

Ребёнок может поверить только такому взрослому, который уверен в своих действиях, при этом доброжелателен, понятен, открыт. Такой взрослый вызывает доверие и уверенность в будущем.

Беседы с подопечными убедили нас, что всем мальчишкам и девчонкам, прошедшим через детский дом или бродяжничество, совершенно необходим взрослый, рядом с которым они могут чувствовать себя под защитой. Просто добрый взрослый для этого не подходит. Он обязательно должен быть и сильным, то есть давать ощущение управляемости и предсказуемости жизни.

Мы, взрослые сотрудники Китежа, создаём развивающую среду самим фактом своего существования: тем, как мы разговариваем, во что верим и ради чего трудимся. Это нельзя сыграть, ведь никто не может притворяться 24 часа в сутки. Так что наша работа превращается в образ жизни, в духовно-нравственный стержень и постоянный тренинг личностного роста. На практике это означает постоянную включённость взрослого во всё происходящее, умение контактировать с детьми на всех уровнях.

И как же это трудно!

Мы изменили название. Мы изменили внутреннюю структуру и попытались изменить даже основу наших взаимоотношений.

Строительство социальных организмов по сути своей совершенно непохоже на проектирование машин или зданий. Главная проблема состоит в том, что люди, обладающие свободой воли и способностью развиваться, не желают оставаться простыми исполнителями предписанных им функций, а стремятся к реализации собственных стремлений. С этим сталкивается любой предприниматель, набирающий штат сотрудников и продумывающий их должностные обязанности. Но жизнь в терапевтическом сообществе нельзя свести к должностным обязанностям, и тем более она не сводится к формальным функциям работа – воспитателя или приёмного родителя. Стоит попытаться внести в их деятельность строгий регламент – как теряется возможность импровизации и развития чувственно-эмоциональной связи ребёнка с приёмными родителями. Ну, представьте себе, как бы вы выполнили предписание: «Сопереживать со слезами на глазах… вместить в своё сердце… слиться мыслями»? Куда проще звучит: «Заполнить опросный лист… занести расходы в тетрадку».

Семья создаётся на основе любви и совпадения характеров. Любовь – материя тонкая и трудно уловимая. Её нельзя предсказать и тем более ввести приказом.

Источник: Морозов Д.В. Создание сообщества приёмных семей. Ваш приёмный ребёнок. М.: Дельфис, 2012.