Памела Друкерман "Французские дети не плюются едой"

Мне книжка не понравилась вовсе.

Вот человек постарался и написал развернутую критику...

Источник http://elenhil.livejournal.com/209827.html

Для разнообразия критика книги о воспитании - I

Памела Друкерман "Французские дети не плюются едой" - http://books.imhonet.ru/element/9763176/
Суровая критика чьего-то труда - неблагодарное занятие, и я бы не взялась её публиковать, если бы из неё не вышло произведение с самостоятельной ценностью - в основном благодаря моему соавтору silberweide, которая сделала обширнейший перечень статей и обзоров по вопросам воспитания и ухода в раннем детстве. Общими усилиями в этом отзыве собрана информация, которая может быть полезна сама по себе.

Часть I

Стилистически нехорошо начинать с расшаркиваний, но я приношу свои искренние извинения тем, кому книга пришлась по душе. Факт в том, что я - не поклонник данного жанра литературы, и книга не только методологически, а ещё и просто лично мне не нравится. Впрочем, как специалист в своем роде, я считаю, что о воспитании живых людей вообще нельзя писать в жанре женского дневника. И все минусы журналистики там налицо, и все этические и эстетические изъяны журналистского образа мысли в своем худшем воплощении. Обсуждая книгу в близком мне кругу, я узнала, что она многим показалась ценной благодаря образу успешной мамы и благодаря новизне самой мысли о порядке и привитии этикета с раннего возраста (и ещё благодаря разделу о трапезе). Но едва ли кто-то возьмётся упрекнуть меня в том, что я не придаю значения ритуалу, этикету и порядку в жизни человека вообще и ребенка в частности. Однако же, как культуролог и мама, я считаю, что книга является собранием невежественных и поверностных представлений о человеческом достоинстве, культуре семьи и этикете. Как бы ни были красивы иные высказывния в ней, семью с помощью этой книги вы не построите. Мне, как никому другому, печально то, что культура в современных семьях практически умерла, мне жаль, что сама я, пожалуй, пишу сложно и не для так называемых "масс". Но конструкт Друкерман - не культура семьи, увольте. 

И ещё немного предисловий. Некто в аннотации другой книги из этой же серии (Карен Ле Бийон. "Французские дети едят всё. И ваши могут") написал, что эпоха французского воспитания заменит "естественное родительство". Замечание, конечно, замечательное - и знаковое. Сплошь и рядом "естественным родительством" считают помесь эзотерики с вседозволенностью - но оно не таково. При этом явно то, что книга Памелы Друкерман - это как откат назад после всех открытий "естественного родительства", который кажется мне опасным. Семейный анархизм и педагогическое безволие - эти два бича 90-х в России и за рубежом - не имеет к естественному родительству прямого отношения, и мне они также неприятны, как и прочим мыслящем в русле культуры существам. Но настоящие "открытия" естественного родительста - физиологично и с папой рожание, долгокормление, на руках ношение, в дет. учреждени не сдавание, за своих детей в медицине и образовании отвечание, - они действительно вернули детей родителям и связали ту веревку, которую на протяжении последних двух веков в европейской культуре разбирали по ниточкам. И я считаю, что это то, что нужно отстаивать всеми силами, потому что без этого семья как институт не возродится. Эти "открытия" вернули чувство осознанности родительства и причастности к жизни собственного ребенка. Можно не практиковать их все, но знать о них и читать исследования, их касающиеся, необходимо каждому родителю. И за что я прежде всего не похвалю Друкерман - так это за то, что всю эту парадигму она объявляет в своей книги не бывшей. И хотя исследователь, занявшийся изучением вопросов воспитания - а она утверждает, что она всесторонне рассмотрела эту тему - просто не может пройти мимо естественнородительского движения и науки, касающейся этой темы, у неё в книге об этом ни ползвука! Хотя нет, есть ползвука - в качестве двух-трёх ехидных выпадов, о которых ещё будет ниже. 




Честно говоря, до сих пор ни одна воспитательная книга не вызывала у меня таких чувств. В Университете я училась на специализации с педагогическим уклоном, изучала соответствующие предметы. Я прочла не один учебник, и потом прочитала немало книг и статей. Затем, когда пришла пора учить детей, изучила ещё массу литературы и получила массу опыта в нашем кругу. Мне случалось диаметрально поменять свои взгляды, некоторые - полностью изменить с рождением собственного ребенка. Мне случалось приходить на занятие к детям с какой-то теорией, и обнаруживать её ненужность и несостоятельность на практике, просто в общении с живыми детьми, просто потому что дети были для меня важнее теорий – и отклик не заставлял себя ждать. Так или иначе, много воды утекло. И при этом я встречалась с разными теориями, часть которых не разделяла, часть считала неправильными, но возмущения по отношению к книгам не испытывала. 

Да, до сих пор я читала книги, написанные педагогами, книги – будь они трижды неправильными – автор которых понимал обязанность обосновать, подкрепить и аргументировать, доказать и развернуть мысль, построить единую концепцию.

А эта книга написала журналистом в том стиле, в каком работают журналисты. В общем, это затянувшийся пост на каком-нибудь родительском форуме или в каком-нибудь жж, по недоразумению изданный в качестве книги по воспитанию. Парадигма этого затянувшегося поста мне полностью чужда – тут про детей, спящих в кроватке с первых дней, живущих без капли грудного молока, отдаваемых в ясли на полную неделю с 9 месяцев, и родителей, смеющихся над естественными родами. Это другая планета. Но порой приходится читать и про другую планету, хотя при этом, все же, хочется обоснований и неповерхностного описания. Ведь все это наше кормление по требованию, естественные роды и домашнее образование – это не технические детали, которые можно взять, а можно не брать, это мировоззрение, которое основано на определенном взгляде на сущность связи родителей и детей. Как говорил наш акушер, «если вы родили дома, вы уже ступили на совершенно особенный путь». Он имел в виду, прежде всего, конкретно то, что мы вряд ли станем прививать ребенка, но это была и глубоко философская мысль, потому что эти выборы взаимосвязаны, они – часть осознанного пути, сознательного родительства, которое мы порой грубо обозначаем как «жизнь вне Системы» - той системы, в которой мы жить не хотим и уже не сможем. Кому-то, быть может, кажется, что можно просто отбросить то, что нам в этой книге не подходит, вроде сна или грудного вскармливания, а взять полезное, но на самом деле так не бывает. Когда человек идет на то самое естественное родительство, вся его психическая структура настраивается определенным образом, тем самым, естественным, его привязанность к ребенку формируется по-другому. 

Несколько ярких цитат к этой мысли:
«Когда Дженнифер впервые забеременела, Эрик предполагал, что сейчас они найдут врача, выберут роддом и спокойно себе родят. Но нет: Дженнифер притащила домой огромную стопку фолиантов по беременности и заставила мужа проштудировать их вместе с ней.
— Она хотела рожать на надувном шаре или в ванне, — вспоминает он. — Доктор сказал: «Девушка, вам тут не цирк и не зоопарк. Будете рожать, как все, на спине с раздвинутыми ногами. Почему? Потому что тогда я смогу помочь, если возникнет проблема».
А еще Дженнифер хотела рожать без обезболивания, чтобы прочувствовать, что такое настоящие роды.
— В жизни не слышал, чтобы женщина мечтала помучиться, чтобы родить ребенка, — заявил на это Эрик».

«Избавлю вас от подробного описания своих родов, которые прошли с применением максимума возможных медикаментов и в целом были очень приятными».

«А вот моя подруга Эстер и вовсе наказывает дочь [четырехлетнюю], если та забывает поздороваться.
— Не желает здороваться — пусть сидит в своей комнате, никакого ужина с гостями, — говорит она. — Зато теперь она здоровается всегда. Пусть не совсем искренне, но повторение — мать учения». (выделение моё)

«Не ругаться с мужем легко тем, чьи младенцы в три месяца спят по ночам, умеют играть самостоятельно…» Вот он, секрет взаимопонимания и ответственности в отношениях. В ссорах дети, оказывается, виноваты.

Возможно, американским родителям действительно неплохо бы что-то поменять в воспитании детей. Но берясь за такую тему как воспитание, неплохо бы разбираться в происхождении и смысле методик, которые предлагаешь аудитории, а попросту – разобраться в матчасти. О том, что автор не сделал на поприще подлинного изучения темы родительства ни шагу, свидетельствует присутствие в книге откровенно ложных идей (даже не тех, что я не разделяю, а ложных), замечаний, свидетельствующих о незнании автором очевидных вещей, и легких насмешек над серьезными педагогическими и медицинскими тенденциями нашего времени. Менять надо с умом. Возможно, автор читал книги с теми самыми современными тенденциями, но виду не подает.

Поскольку история жизни автора меня совершенно не интересует, мой ребенок не плюется едой, и меня совершенно не волнует, как именно автор «дошла до жизни такой» (той, в которой ребенок перестал плеваться), в книге меня поразила низкая концентрация собственно педагогических предложений и идей. Чтобы наткнуться на один абзац, в котором, наконец, излагается конкретный совет, нужно прочитать 20 страниц.

Выписав и пересчитав эти советы, я могу сказать, что все то же самое можно было уместить на странице текста, простым перечислением. Причем, в этом перечне нет идей, которые я не знала бы, и которые так или иначе не звучали бы в разумных педагогических теориях и не транслировались бы на современных педагогических волнах. Но контекст этих идей уничтожает их здравость как таковых. Все то же самое надо читать в нормальном изложении.

Идеи эти просты.
1.К младенцам нужно присмотреться, чтобы понять, что именно ребенок хочет («пауза»). 
2.Дети могут и должны учиться ждать и понимать отказ.
3.Дети могут и должны с первых дней вступать в мир взрослых, садиться за общую трапезу, усваивать традиции. 
4.По мере взросления на первом году жизни ребенок вводится в ритм жизни семьи. Ребенок входит в семью, а не семья переделывает себя под ребенка. Ребенка постоянно и планомерно вводят в культуру, сообщая ему нормы и правила социума.
5.У родителей должно быть личное пространство, они должны иметь возможность полноценно отдыхать. Также родители должны быть носителями культуры, блюсти свое достоинство, следить за собой, трудиться и развиваться.
6.Вседозволенность вредна.
7.Мы должны давать ребенку всё, что ему необходимо, и именно то, что ему необходимо.
8.Мы должны предоставлять детям свободу, помогать развитию самостоятельности, но учить его границам, которые нельзя переступать.
9.Шалости отличаются от проступков. Дети это тоже понимают. Детям нужны отступления от обычных правил.
10. Не нужно чрезмерноувлекаться ранним развитием и отдавать ребенка в «чем больше кружков, тем лучше».
11. Не надо погружаться в чувство вины из-за неидеальности своего родительского поведения.
12. Не надо развивать в ребенке привереду (например, в еде). Детская еда ему, в большинстве случаев, не нужна.
13. Нужно творчески подходить к тому, как привлечь внимание ребенка к тому полезному, что ему не нравится. Попробовать кусочек, понюхать, посмотреть и т.д.
14. Питание должно быть сбалансированным, разумным, полезным и богатым. 
15. Родители должны иметь авторитет.

Обоснований этих идей в книге все равно нет, поэтому одной страницы для их изложения хватит за глаза. Но идеи-то идеями, важно как конкретно их должны реализовывать родители. Всякая воспитательная книга хороша тем, что она предлагает путь и метод. Друкерман не описывает метода, но она описывает свой путь, и вот тут вырисовывается, собственно, какая-то квазисистема, и система такая, что, с моей точки зрения – просто «туши свет». Ладно, там, многие родители именно так и делают – услышат идею, и давай реализовывать, сходят на тренинг, и давай ребенка учить. Друкерман сама признается, что она полагала родительство философией, мировоззрением, а вот нет, просто есть техники, им следуешь и получаешь результат. Удобно! Думать не надо. Ребенок – это такая машинка. Научился водить и едешь себе. Самое главное, это работает. Только всякого человека, который любит и уважает своего ребенка, знает о детской психологии немало, пугает созерцание того, как это работает.

Да, если оставить ребенка рыдать по ночам, не подходя и не помогая ему, то он однажды перестанет плакать и ждать утешения и помощи. Не потому, что у него налаживается переключение с одной фазы сна на другую, это неправда. А потому, что у людей есть защитные механизмы, благодаря которым они перестают ждать неисполнимого, смиряются с голодом и одиночеством. Это работает. Но неужели же мы должны специально к этому прибегать, воспитывая детей и окружающих? Может быть, просто положить ребенка поближе к груди и спать себе всю ночь? По статистике при совместном сне родители высыпаются на порядок лучше тех, кто держит детей в кроватке в соседней комнате.

Нормальный трехмесячный ребенок не должен спать всю ночь. В наше время культура грудного вскармливания распространяется всё шире, и всякий консультант по грудному вскармливанию вам объяснит вредность этой идеи. Это не соответствует природе грудного вскармливания, специфике питания детей в этом возрасте и их инстинкту самосохранения. 

Есть, в конце концов, книги по приучению сна на всю ночь. Я прочла две, и собиралась даже применять, но нашла опровержения и в жизни, и в науке о детях. Все авторы этих методик считают недопустимым начинать приучение раньше 6 месяцев. Хоть я лично уже совершенно не сочувствую таким методикам, у них хотя бы есть последовательная теория, история экспериментального применения и изучения последствий и т.п. Её можно рассмотреть и о ней можно рассуждать. Изложенное Друкерман представляет собой просто выдающуюся кашу бессмысленных суждений на тему детского сна. То, что всякий ребенок в три месяца может научиться спать без применения техники «прокричаться» - неправда. То, что ребенок в три месяца просто должен научиться переключаться в другую фазу сна – неправда. Об этом вы можете прочитать в специализированных книгах и убедиться. В четыре месяца «некоторые малыши начинают спать всю ночь напролет, особенно если спят отдельно от мамы. Однако во время четырехмесячных «отвлекушек» [днем ребенок более увлечен окружающим миром, чем до 4 месяцев, и поэтому забывает про кормления] ночные кормления особенно важны, чтобы восполнить недостающие дневные кормления. Когда малыш спит всю ночь, у вас может уменьшиться количество молока, а он станет хуже расти. Продолжительные периоды ночного сна плохо сказываются на развитии мозга и повышают риск синдрома внезапной детской смерти. Вы, наверное, думаете: «Зачем мне эта морока – кормить по ночам?» Кормление ночью спасает маму от недосыпа на всем протяжении кормления. Большинство детей, даже если какое-то время они спали всю ночь напролет, рано или поздно начинают просыпаться по ночам. Сон ночью то длиннее, то короче, то опять длиннее. По мере взросления и созревания мозга дети все дольше спят ночью. Когда малыш часто просыпается по ночам, помните: новый виток развития более продолжительного сна не за горами, а пока подумайте, как всей семьей спать так, чтобы меняющиеся ритмы детского сна как можно меньше влияли на ваш сон. Кормление грудью в этом деле – большое подспорье» («Искусство грудного вскармливания») .

То, что для ребенка до года нормально питаться грудным молоком раз в четыре часа – неправда. Такое встречается (впрочем, быстро заканчивается), как встречаются и дети на искусственном вскармливании, как 1% матерей без грудного молока, но нормально и согласно природе вещей – другое.


***

Страстно описывая нам полезность и взвешенность парижского способа образования, автор между делом замечает: «Что ж поделать, я в Париже — одном из самых недружелюбных городов мира. Презрительная ухмылка вполне могла бы быть местным изобретением. Даже жители других уголков Франции считают парижан холодными и отстраненными». Ей не приходит в голову, что между методом воспитания и этой картиной есть прямая связь?

Но автора причины и связи не волнуют. Она постоянно повторяет, что французы любят детей и что она любит детей, но она не пытается понять причин поведения ребенка, а только озвучивает методы его корректирования, как будто поведение ребенка не имеет вообще никакого смысла. Это просто дрессировка. Это не методика воспитания. Возможно, у коренных французов и воспитателей французских садов методика, на самом деле, есть, но автор её не в состоянии изложить. На протяжении всего этого исследования феномена французского родительства вообще не заходит речи о детской психике, внутреннем мире, его специфике, чувствах. Ни слова об отношениях, ни звука о попытке понять, что ребенок хочет, и почему. Либо заявления совершенно невпопад: «Она просто думала, что нам нужно, чтобы она проснулась в два часа». Нет, она не это думала, она реализовывала свой инстинкт самосохранения. Мы только констатируем – плюется или не плюется, спит или не спит, плачет или не плачет. Отношение, которое меня стало возмущать особенно после того, как я открыла внутренний мир своего ребенка и в своей душе – естественную к нему привязанность, - это отношение «покричит да перестанет, зато будет вести себя как положено». Это «отдайте в детский сад, поплачет день-другой, недельку, а потом сам проситься будет». Хотя когда-то я такое могла сказать сама. Это что угодно, но не отношения с ребенком. Это бессмысленные родительские прихоти. Разве мы постоянно не слышим недовольство тем, как наши родители принуждали нас к правилам, от которых нас теперь тошнит (это «нас» - собирательное, потому что меня такому не подвергали)? Так это оно и есть: плевать, что ты чувствуешь, делай, что велено. По-моему, сознательного и думающего человека такими методами воспитать невозможно. Это – верный путь с первых дней отталкивать детей все дальше от себя и своих ценностей. Если вы хотите, чтобы между вами был минимум взаимопонимания, поступайте так. Не интересуйтесь природой и причиной поведения ваших детей, просто гните свою линию.

Целые разделы книги посвящены чувствам и мыслям мам, их желаниям и стремлениям; чувствам и мыслям детей не посвящено ни слова. Целые абзацы расписывают, как именно и насколько дети должны быть отделены, как здорово выходить на работу вскоре после родов, и как именно родители отдыхают от детей, но лишь короткие скупые фразы излагают, что родители и дети что-то делают вместе, чему-то вместе учатся и что-то познают. Автор пишет, что французы постоянно подчеркивают необходимость внимания к миру ребенка, но нигде – в том числе в описании своего отношения к дочери – не объясняет, не раскрывает и не показывает этого внимания. Что на фоне постоянных рекомендаций применения чисто дрессировочных техник воспитания выглядит странно и двусмысленно.

Это тот подход, из-за которого у современных матерей в ряде стран вообще нет отпуска по уходу за ребенком, и которые совсем разучились понимать, что основное следствие любви – это желание чаще и продуктивнее быть вместе, а не побольше и попродуктивнее друг от друга отдыхать. Если люди только и говорят о том, как заняться собой и отдохнуть от кого-то, не поворачивается язык назвать их отношения любовью.

Дело не просто в том, что основная – американская, нефранцузская – аудитория автора слишком уж много «носится» с детьми, это именно парадигма. Та парадигма, в которой семья теряет свое «я». Это не хваленое автором «равновесие», а дисбаланс с большим перегибом в сторону потребностей родителей, вплоть до полного отстранения от потребностей детей и передачи детей в руки воспитателей. Это разрушение семьи, разрушение самого естественного принципа воспитания, основанного на привязанности, общности детей и родителей. Этих детей приглашают во взрослый мир? Пусть. Этих детей не приглашают в мир семьи, потому что этого мира нет. Он вообще не описан в этой книге. Мир семьи, её целостность, семья, как естественная среда передачи ценностей, культуры и мировоззрения, вообще отсутствует. 

Французов, пожалуй, спасает то, что их дети получают в садах и школах именно то воспитание, которое родители разделяют. Там их растят членами нации. У нас таких садов и школ нет, поэтому парадигма сильной привязанности к родителям и значимым взрослым нашей культуры – наш главный выбор. Этот выбор несовместим с отношением, описываемым Друкерман, хотя ничуть не противоречит тем важным мыслям, которые я выделила в перечень, и которые прослеживаются в её книге. 

Пожалуй, неудивительно, что американский родитель в лице автора так скатывается в детопоклонничество, и так восторгается наличием во французской семье каких-то общесемейных взглядов, к которым приобщают ребенка. У нее-то нет никаких традиций. У нее нет того, во что бы она ребенка ввела, поэтому для меня она не выглядит экспертом по обучению ребенка культуре. Она о культуре семьи ничего не знает. Картина её отношений с мужем после рождения близнецов вгоняет в тоску. Чему может научить человек, который в принципе не понимает, что такое управлять собой, семьей и жизнью? Привитие дочери французских манер не имеет особого успеха у автора, потому что её семья не принадлежит к этой культуре, и предложить альтернативу ей не может. 

Автор замечает: «При этом комментаторы исследования подчеркивают важность родительского воспитания, особенно то, насколько внимательны матери по отношению к миру своего ребенка. То же касается и воспитателей детских садов. Один из исследователей пишет, что высокий уровень ухода обеспечивают те сады, в которых воспитатели «внимательны к потребностям ребенка, реагируют на его вербальные и невербальные сигналы и намеки, поощряют любопытство и стремление познавать мир, проявляют эмоциональную теплоту, поддержку, заботу». Другими словами, дети лучше развиваются, если за ними ухаживает внимательный взрослый, а няня это, бабушка или воспитатель детского сада (при условии занятости родителей) — не так уж важно». 

Не важно, кто воспитывает моего ребенка, если я занята, «главное, чтобы человек был хороший». Не нужно делать все возможное, чтобы воспитателем ребенка был именно я, его родитель, главное, чтобы французские ясли сделали из него настоящего маленького француза. В то время как я придерживаюсь мнения, что кровная семья незаменима. И важно, чтобы ребенок узнавал, что не надо плевать еду на пол и как приветствовать взрослого, от родителей. Все упоминания о «важности родительского воспитания» и о том, что «нужно быть внимательным к ребенку» тонут в пространнейших рассуждениях о мамах, работе, отдыхе и яслях. А о ценности естественной связи членов семьи автору сказать, по существу, нечего.

В общем-то, книга про французских детей описывает нам именно то состояние общества, от которого его своими книгами и лекциями отчаянно спасает Гордон Ньюфелд, взывающий к восстановлению привязанности и возвращению к традиционным семейным отношениям.