Настя делится.

Кто бы мог подумать, что первые признаки того, что у моей дочери есть мозг, могут быть такими задалбывающими.

Еще два месяца назад я, конечно втайне от всего остального мира, сокрушалась, что моя дочь - как была кабачок, так и осталась. Разница только в том, что раньше кабачок лежал и сопел, а теперь - ползает и бубонькает.

И вот, может, с неделю как, кабачок стал особенно ярко обозначать, что он теперь не просто Гомо Эректус, а даже иногда Сапиенс. Сапиенс делится. Не как клетка надвое, а как добрый Самаритянин. Каждые 3 секунды. Вот взбрело неразумной мамашке дать дочери сушку, чтобы она хоть 3 минуты посидела наедине с собой и позволила умыться… Ок, да. 10 секунд это работает. А дальше ты сидишь и занимаешься тем, что берешь из Настиных ручонок сушку, говоришь «Спасибо, дорогая», отгрызаешь кусочек и отдаешь обратно. И так три часа. Она не устает! Она готова сутки напролет совать тебе сушку. И тут в тебе борются мама «мимими» и взрослый человек «даептваюматьхватит». А она такими глазенками смотрит. Прямо в душу смотрит. И ты сидишь, «спасибкаешь» в тысячупервый раз. И уже вроде даже не бесит. И даешь ей банан. И хочешь пойти, умыться, марафет навести, а сама сидишь в позе лотоса, держишь маленькую ручку и говоришь: «Настя, дай!». А Настя пихает в твою огромную руку банан, он размазывается по всей поверхности ладони, ты материшься про себя, а Настя заливается от смеха так, что аж падает. Ты моешь руку, целуешь эту самую родную в мире макушку и шепчешь: «Ну кто тут у меня такая улыбака». Понимаешь, как по-идиотски это звучит, ужасаешься собственной деградации как личности и продолжаешь: «Ай ты моя дооооооченька». Прижимаешь ее к себе так, что вот сейчас еще чуть-чуть и раздавишь это крохотное тельце. А она кладет тебе голову на плечо. И все. Мир остановился.