"Почему испанец радуется, когда льется бычья кровь, а буддист плачет?"

Этот пост будет вновь посвящён карме.
Продолжаю выкладывать отрывки из исследовательских трудов Ларисы Дмитриевой - философа, журналиста, писателя, поэта, исследователя творческого наследия Елены Блаватской и семьи Рерихов.

Почему испанец радуется, когда льется бычья кровь, а буддист плачет?
____________________________________________________
Пространство влияет на зародыш в утробе матери.
Развитие предыдущей темы.
____________________________________________________

Рождаясь в определенном народе, мы немедленно попадаем под излучения ауры страны, под воздействие тех многочисленных пространственных мыслеобразов-эйдосов-эгрегоров, которые создавались народом на протяжении многих веков и многих тысячелетий.

Уже узнали, что вся местность – каждый город и селение, каждое здание (и снаружи и внутри), каждый камень на дороге, каждая былинка в поле – намагнетизированы излучениями, свойственными характеру народа. И химизм психических энергий проявляется особо мощно в годы (или дни) бедствий народных или его общих радостей, в периоды упадка духа или, наоборот, в периоды духовного подъема, взрыва энтузиазма.
Наше астральное тело, еще находясь в утробе матери, уже начинает вибрировать в унисон с теми энергиями, которые витают над народом, пропитывают всю среду его обитания.

Когда-то мы, родившись, быть может, в Англии, ощущали в
материнской утробе совсем иные вибрации. В Молдавии – иные.
Родившись когда-то, быть может, в Древнем Египте, наше астральное тело чувствовало совсем не то, что оно чувствует, когда рождалось на Руси или в современной Испании. А когда мы воплотимся в одном из народов Индии или Китая, наше астральное и ментальное тело узнает совершенно новые ощущения.

Поэтому англичанин, молдованин, русский, испанец, индиец
и т. д. нередко будут испытывать по одному и тому же поводу
совершенно противоположные ощущения, у них появятся и иные мысли. И, разумеется, они будут по-разному их выражать.

Там, где, к примеру, самонадеянный и самовлюбленный англичанин, презирающий “грязных туземцев”, и тем не менее, пополняющий “туземным золотом” казну колонизатора, испытает гордость, туземец-индиец испытает сострадание к этому самовлюбленному белому человеку.

Как-то один из великих мыслителей Индии Свами Вивекананда, посетив США и Европу в конце XIX века, заметил, что на Западе гордятся тем, что их предок был знатен и богат, но в Индии даже император гордился бы тем, если предок его был мудрым, несмотря на то, что был нищ.

Когда-то древние римляне обожали зрелища, где гладиаторов (или людей, приговоренных к смерти) раздирали львы на
глазах у публики, ликовавшей от остроты ощущений.

Испанец, как известно, давно обожает корриду. Коррида –
радость испанца, неотъемлемая часть его ослепительной эмоциональной фиесты. Это – возбуждающий нервы праздник, приятно обжигающий низшую астральную природу испанца остротой ощущений, пахнущих горячей кровью.1) Испанцы в восторге кричат и рукоплещут, когда тореадор убивает истерзанное животное, которое предварительно разъярили до безумия. У несчастного быка нет ни быстродействующего ума, ни хитрости человека, ни человеческого умения виртуозно владеть своим телом и шпагой.

Любителя корриды не смущает ни смерть мужественного животного, ни смерть мужественного тореодора, пронзенного рогами разъяренного быка. Зрители готовы к такому спектаклю,
где проливается настоящая кровь. Невидимый коллективный
эгрегор, рожденный любителями корриды, дрожит в нетерпеливом возбуждении в ожидании очередного представления, где совершенно неважно, кто кого убьет. Эгрегор ждет... подпитки, и он ее получает для того, чтобы затем излучать и возбуждать людей. Коллективные мысли пространства провоцируют следующую корриду. Такое дикарское развлечение немедленно бы исчезло, если люди не покупали бы билеты. Но они покупают. И “чертово колесо” вертится...

Но сердце буддиста, взирающего на испанскую корриду, будет обливаться кровью.

Готама Будда учил любить все живое. Великий Учитель объяснял, что у человека нет права мучить и отнимать жизнь у животных – своих меньших и менее развитых братьев. Они – пока животные. Мы – пока люди. Но животные – не что иное, как существа, которым когда-то предстоит стать разумными, ведь и человек не всегда был разумным и не всегда имел... человеческую форму тела.

...Однажды Будда увидел, что некий раджа, собираясь убла-
жить божество принесением жертвы, приказал разжечь костер и
заколоть самого лучшего оленя. Будда сказал: “Если ты считаешь, что чем большую жертву принесешь, тем больше милостей сможешь выпросить у божества, тогда принеси в жертву меня. Ведь человек выше животного”.

Буддисты – единственные из всех верующих, которые за
2,5 тысячи лет никогда не были причиной кровопролитных
войн.2) Буддисты могут храбро защищать родину, но они никогда не начинали войн, тем более братоубийственных, гражданских. Они не насаждали (в отличие от христиан) свою религию огнем и мечом. У истинных буддистов нет и скотобоен.

Джайны (есть такая немногочисленная, но очень влиятельная
и уважаемая секта в Индии) – так те вообще никогда не смогут
понять не только испанцев, радующихся корриде, но любого че-
ловека, убивающего даже насекомых. Джайн не будет сопротивляться, даже, если к нему приблизится ядовитая змея и всем своим видом выкажет агрессивность. Джайн предпочтет умереть, но даже не подымет палку, чтобы ударить змею. Кто-то, конечно, скажет: “Ну, это уж слишком!”. Может быть, и в самом деле слишком. Но, тем не менее, в человечестве есть и такое отношение к животным. Они признаются существами низшими, а потому более слабыми, чем человек. А потому человек не имеет права покушаться на их жизнь.

И любителю корриды, и грузину, обожающему шашлыки, и
чеченцу и сицилийцу, до сих пор не истребившим в себе остатки национальных энергий, взывающих к кровной мести, очень и очень трудно будет понять буддиста. А джайна и вовсе невозможно – будто это инопланетянин, сотканный неизвестно из чего.

Так же трудно многим народам Земли понять “странную” природу русского человека, сотканную, казалось бы, из ужасающих противоречий. Между двумя напряженными полюсами, раздиая себя на глазах у всего мира, мечется, страдая, русская душа.

Это загадочная двойственная душа – не европейская и не азиатская. Вот уже 600 лет выплавляется в огне, зажженном святым Сергием Радонежским, евразийская синтез-душа Великоросса.

Лучше всего об этой двуединой синтез-душе, может быть, до
сих пор еще полностью и не созревшей, о душе, еще не достигшей спасительного равновесия и гармонии и вызывающей столько разных толков и кривотолков у всех западно-европейских “знатоков”, говорят сами россияне устами своих классиков.

Когда русский мужик убегает от барина, говорит один из таких
классиков, и оборачивается в последний раз на свой хутор, в его глазах отражается вся его душа. И не поймешь, чего же она хочет? На что решилась? Что же мужику хочется сделать? То ли он решил хутор свой сжечь и сделаться разбойником? То ли в монастырь решил податься и сделаться святым? То ли вначале он хочет хутор сжечь, а потом податься в монастырь с искренним покаянием? Вот в чем она, эта адская мука от раздирания души парами противоположений жизни, в равной мере сильными. Ну, как тут не взвыть от боли и отчаяния?!.

Но ни одна душа на Земле никогда не приобретет могущества
равновесия, а значит, абсолютной гармонии, т. е. божественного
блаженства, без предварительного длительного и очень мучительного сплавления в огне ее недр всех пар противоположений жизни в единый элемент.

Но без самоотречения, самоотвержения, самозабвения ощутить
единство, или гармонию жизни, не удавалось еще никому...

1) И все же однозначно оценивать публичное сражение человека и сильного животного, наверно, нельзя, потому что в минувшие века человеку для самоутверждения, для демонстрации бесстрашия, мужества, воли, силы, ловкости и даже пластичности тела, красоты движений, артистизма нужны были и такие схватки. Конечно, в ХХ веке подобные зрелища уже не могли украшать человечество. Тем более такие схватки не могут иметь перспективы в Новой Эпохе.

2) Однако буддизм также загрязнен и многие его положения искажены. Буддизм также, как и другие религии, расколот на секты. Правда, их, в сравнении с бессчетными христианскими, чрезвычайно мало – менее 20. И они характеризуются терпимостью друг к другу и другим верам.


Продолжение следует...