"Как советские детские книжки покорили мир"
Литературные путешествия3 ноября 2016 года в Библиотеке иностранной литературы состоялось открытие выставки «Незамеченная революция: как советские детские книжки покорили мир». Выставка рассказывала о том, как открытия советских писателей и иллюстраторов 1920-30х годов были встречены на Западе и какое влияние они оказали на мировую детскую литературу. На выставку я попасть не смогла, но, во-первых, у меня есть книга по советской графике, затрагивающая эту тему. Во-вторых, я прослушала лекцию, которую читала по этому поводу Ольга Мяэотс. Хочу и с вами поделиться информацией.
Этой самой информации получилось очень много. На два поста делить не хочется. Поэтому представлю содержание:
1. Книга о советской графике, общая история советской иллюстрации.
2. Лекция Ольги Мяэотс о детской советской иллюстрации. Если кратко, то это заведующая отделом детской литературы Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы, куратор выставочных проектов в области детской книги и еще очень много чего.
3. Примеры.
Часть 1 ======================================
Эти огромные каталоги с интригующей буквой «Л» на тканевой обложке - история живописи, графики и скульптуры за 50 лет, с 1917 по 1967 годы. В одном из них изложена история графики, почему возникали те или иные направления, в чем это выражалось, и другие интересные моменты с огромным количеством графического материала. К примеру, я даже не думала, что в тридцатые годы взрослые книги издавались с иллюстрациями, а они были - к Лермонтову, к Достоевскому, к зарубежным писателям... Не говоря уже о детских книгах.
Далее, чтобы не заниматься пересказом, приведу тексты и графический материал из этой книги. Просьба отнестись с пониманием к духу времени, потому что написано легко и интересно.
Советская графика - явление яркое и многогранное. К своему пятидесятилетнему юбилею она пришла дорогами борьбы, побед и радостных достижений. Способная немедленно возбуждать отклик на окружающие события и, сохраняя достоинства подлинника, многогранно повторяться в тиражных оттисках, советская графика проникает в широчайшие слои населения и верно служит задачам коммунистического воспитания народа. Многие одаренные мастера принесли молодому советскому государству свой талант и накопленный годами художественный опыт.
За туманной пеленой манифестов, лозунгов, творческих платформ и художественных группировок вставали живые фигуры художников и их произведения, которыми они - в соответствии с мировоззрением каждого - поверяли и безграничную веру в торжество труда на земле, и романтическое восхищение мощным разворотом революционных событий (нередко, однако, без понимания их существа и созидательных целей), и свое душевное смятение, окрашивающее иные гравюры и рисунки в мистические тона.
Ввести этот пестрый калейдоскоп в русло искусства социалистического реализма - перевоспитать старую художественную интеллигенцию, а также вырастить новые кадры, вооружив как тех, так и других общей идеей коммунистического строительства, было делом сложным, длительным и исключительно важным. И это, в частности, нашло отчетливое выражение в резолюции ЦК РКП(б) от 18 июля 1925 года «О политике партии в области художественной литературы.
В настоящем альбоме представлены следующие разделы советской графики: политический плакат, сатирический рисунок, станковая и книжная графика.
Первенцем советской графики, ее подлинно народным, боевым детищем является политический плакат, глашатай идей коммунизма. Советский плакат был совершенно новой агитационной формой, с первых лет Советской власти его слушала многомиллионная аудитория, с которой он разговаривал лаконично, убеждающее и всегда вел речь о насущно важных вещах. «Ты записался добровольцем?» - властно останавливал прохожего один из самых популярных в те годы листов; «Помоги!» - с болью и надеждой взывал другой, оповещая страну о постигших Поволжье засухе и голоде; «Неграмотный - тот же слепой» - наглядно убеждал третий. И каждый лист, концентрируя напряженную энергию революционный порыв масс, побуждал к немедленному ответному действию.
Печатные плакаты были живым откликом на бурные события жизни. Но ее стремительные темпы, а также разбуженные революцией ранее неграмотные слои населения требовали еще более конкретных и оперативных форм наглядной агитации. Такой формой оказались рисуемые и размножаемые от руки листы, которые выставлялись в витринах Российского телеграфного агентства (РОСТА), а порой трафаретились прямо на заборах, мостовых и стенах домов.
В годы Великой Отечественной войны гневные и непримиримые военные плакаты повели открытый и страстный разговор с народом и врагом: они звали к исполнению воинского долга, ободряли советских людей, обливали презрением паникеров и дезертиров, обрушивались сарказмом на врага.
Сатирическая графика в 20-е годы занимает ведущее положение на страницах юмористических журналов. Она клеймит позором пережитки капитализма, ведет большую и сложную религиозную пропаганду и одновременно с веселым энтузиазмом приветствует культурную революцию, борьбу с неграмотностью и т.д. В 30-е годы острие сатиры все более отчетливо устремляется в сторону международной арены, где сгущаются предгрозовые тучи. Рядом с героическим плакатом сквозь годы войны прошел и плакат сатирический. Нередко оба эти жанра объединялись на одном листе. Наиболее часто подобные «встречи» происходили на территории «Окон ТАСС», которые были прямыми потомками и наследниками «Окон РОСТА». Над «Окнами ТАСС» самоотверженно трудился огромный коллектив художников и потов.
В годы послевоенных пятилеток внешнеполитическая сатира вновь на боевом посту: она зорко охраняет рубежи мира и вглядывается в тревожные дали планеты.
Весьма обширную область, от года к году приобретающую все большую весомость, составляет станковая графика. В отличие от плаката, она - традиционный вид искусства с делением на портрет, пейзаж, натюрморт, композиционные листы и свободный рисунок с натуры. Однако в советскую эпоху эти жанры раздвинули привычные рамки и наполнились новым содержанием и смыслом.
Важную и незаменимую часть советского изобразительного искусства составляет книжная графика: ведь книга - неизменный и верный спутник советских людей. Книга прочно вошла в наше сознание, наш быт. Встреча с интересной, содержательной книгой всегда радует советского человека. Эта радость неизмеримо умножается, если достоинства книги подкреплены талантливыми рисунками или со вкусом сделанным оформлением.
(здесь Б.Кустодиев, 1923 г. и Н.Купреянов,1924 г.)
(здесь вверху Н.Пискарев илл.к «Анне Карениной», 1932г., слева М.Пиков илл.к «Сочинениям» Аньоло Фиренцуолы, 1933 г., справа В.Бехтерев илл.к «Жану Сбогару» Ш.Нодье, 1934 г.)
Советские иллюстраторы - не пассивные «переводчики» образов литературы на язык графики, а полноправные творцы этих образов в области своего искусства.
Тщательные изыскания архивных материалов об иллюстрируемой эпохе неизменно сопряжены у наших графиков с непосредственными наблюдениями самой жизни во всей ее изменчивости.
(здесь В.Фаворский илл.к «Рассказам о животных» Толстого, 1929 г.)
(здесь С.Кобуладзе илл.к «Витязь в тигровой шкуре», 1937г.)
(здесь нарисованные в годы войны иллюстрации к «Тарасу Бульбе», ставшие классическими к этому произведению. Художник Е.Кибрик).
Талантливые иллюстраторы обладают способностью доносить живое дыхание современности или давно ушедших времен, убеждать зрителя в реальной достоверности созданных ими героев или ситуаций. Эту сложную задачу каждый художник решает по-своему. Именно поэтому один и тот же роман, повесть, поэма или стихотворение могут неоднократно иллюстрироваться разными художниками, и если их рисунки хороши, - они всегда вносят в истолкование текста что-то новое, неповторимо своеобразное.
(здесь А.Дейнека илл.к книге Н.Асеева «Кутерьма», 1931г.)
(здесь М.Добужинский, обе илл.к повести Достоевского «Белые ночи», 1922 г.)
Законной гордостью советской культуры является и тот факт, что шедевры мировой литературы и произведения современных зарубежных писателей встречают у наших художников самое пристальное и дружелюбное внимание и вдохновляют их на превосходные работы. Нередко та или иная книга иностранного автора оказывается проиллюстрированной у нас значительно вдумчивей и серьезней, чем на ее родине.
(здесь Г.Епифанов илл.к «Назидательным новеллам» Сервантеса, 1933 г.)
Славную страницу нашей графики, страницу очень красочную и увлекательную составляют рисунки для детских книг. Перед этими своими работами советские графики ставят отчетливые воспитательные цели - ведь они призваны пробуждать в маленьких гражданах Советского Союза дух гуманизма, сердечности, любви к труду и уважение к другим народам. Наши художники стремятся окружить малышей атмосферой теплоты и жизнерадостности и научить их радостному изумлению перед великолепием окружающего мира. Соединение фантазии со здравым смыслом почти обязательно присутствует в самых сказочных рисунках для детей и озаряет их отблеском подлинной, а не вымышленной правды. Счастливое сочетание шутливых мыслей и ситуаций с самыми высокими идеями составляет особенность советской графики, адресованной детям.
(здесь В.Лебедев 1930 г. и 1934 г.)
(здесь В.Конашевич 1925 г.)
Часть 2 ======================================
Саму лекцию можно послушать здесь:
Но я понимаю, как трудно выкроить время, поэтому написала кратенькое (насколько могла) изложение. Где-то записано дословно, где-то я немного отредактировала разговорный стиль (заранее прошу прощения за свою нелитературность). В целом, надеюсь, мне удалось передать смысл лекции.
Лекция начинается с того, что Ольга отмечает недостаточность качественного разговора об авангарде в детской книжной иллюстрации 20-х годов. И рассказывает о том, как крупное французское музейное издательство в начале текущего века выпустило переиздание Маршака с Лебедевым как книгу-альбом, наравне с альбомами известных художников. И это переиздание является одной из гордостей музея. Также и книги Чуковского с Конашевичем были одними из первых, которые были отмечены дипломами на Западе уже в 20-е годы на знаменитой выставке во Флоренции и других выставках.
Впервые была серьезно заявлена важность детской книги. Книги, именно как произведения большого искусства. Именно так к ней относились художники, создатели книг, сконцентрировавшиеся вокруг костяка будущего Детгиза. Лебедеву удалось привлечь крупных художников к такому малому и незначительному явлению, как иллюстрация, тем более, в детских книгах.
Действительно, революция унесла значительный пласт культуры. Но именно как следствие становления молодой советской республики, появился такой художественный объект, как детская книга. Вместе с тем Ольга отмечает, что большое влияние имела и та внутричеловеческая культура, которая была присуща «серебряному веку» в русской литературе, уважительное отношение к ребенку. Еще в 1911 году на «Всероссийском съезде художников» Лев Оршанский выступил с критикой произведений современности и вот отрывок из его выступления о детской книге:
«В книге есть двоякая сила. Первое. Слово - это чистое бодрое и к сердцу идущее слово. Второе. Иллюстрация, способная возвыситься до истинно художественной передачи. Ребенку нужны краски, образы, нужна пища для его фантазии, для его вечного стремления видеть и представлять себя в лицах, движениях, звуках, так, как он это делает в своей игре. Он говорит на разные голоса, жестикулирует, всё превращает в драму (здесь им.ввиду смысл - Литературное произведение в диалогической форме с серьёзным сюжетом), где слово играет подчиненную роль. Поэтому вопрос о роли и характере иллюстраций в детской книге столь же важен, а для раннего возраста ребенка еще более важен, как и вопрос о тексте. Уже есть книги хорошие, есть перлы: Малютина, Поленов, Ряпушкины, есть Билибин, Александр Бенуа и другие, но нет еще поворота всего искусства в сторону детской души, того поворота, который один в силах переродить детскую книгу и превратить её в художественное произведение».
Здесь заложены те важные мысли, которые потом отразятся в детской книге 20-х годов. Это то требование повернуться лицом к ребенку и учитывать в иллюстрировании детских книг детское восприятие, детские потребности. Этому посвящено было несколько подробных статей и это требование мы потом находим в позиции Лебедева и Маршака. В исследованиях обычно указывается, что на Лебедева, Маршака, Чуковского влияли сильные позиции английской детской литературы, которая была очень яркой в то время, но то, что помимо этого существовал не менее сильный и интересный источник в родном Отечестве, мы как-то почти никогда не говорим. Поэтому на самом деле там счастливо сплелись два импульса, благодаря которым появилась советская детская литература, покорившая не только советских детей, но и весь мир.
Одной из причин расцвета детской книги и интереса к детской литературе, которая нечасто упоминается, было то, что была сломана обычная цепочка «создатель-потребитель» и надежды на возвращение практически не было, т.е. художникам приходилось искать какие-то другие виды и сферы деятельности, где они могли бы быть востребованы. Здесь Ольга уточняет, что если бы главным, подавлявшим все остальные импульсом создания книг был только политический и агитационный, то вряд ли бы эти книги прожили до сегодняшнего дня и были бы для нас столь же привлекательны, столь же дороги, как на момент своего создания. Поначалу эти книги, читателями которых были новые советские дети, часто безграмотные, часто только входящие в это новое социалистическое государство, они действительно были и букварем, и агитационной политграмотой, и, конечно же, первым знакомством с искусством. Эти книги должны были быть ёмкими, говорить метафорическим языком и в то же время быть абсолютно понятными. Это была инновация, это была устремленность в будущее, опережающая время. С другой стороны, художественный потенциал, густота, концентрация художественных свойств созревали и прорастали постепенно. И это удивительное явление в истории искусства, когда спустя сто лет эти детские книги вдруг открываются заново как что-то абсолютно свежее, яркое и непревзойденное.
Вторая причина. Новое советское искусство привлекало зарубежного читателя, как и вся страна. Было непонятно, что здесь происходит, был весь спектр чувств от страха и неприятия до желания понять. А именно детские книги были таким как бы безопасным островком, сглаживавшим разность менталитетов. И советские художники, участвуя во многих выставках 20-х годов, вызывали огромный интерес.
Третья причина. На детской литературе 20-х годов в Европе почти всё десятилетие лежала печать ужаса Первой мировой войны и это потерянное поколение не имело вектора вперед. Фактически почти вся детская литература консервативна и ориентирована на детство родителей, и это нас всегда мучит, когда мы издаем свои книги. Когда взрослый мир не налажен, то хотя бы в детской литературе должно быть защитительно. (Кстати, отмечает Ольга, это очень здорово ложится на наш настоящий момент, когда родителя растеряны, когда вектора в будущее нет, то эти консервативные охранительные требования к детской литературе обостряются.) И тут вдруг появляется столь яркая, столь живая, фантастическая и невероятная детская книга, рассказывающая о настоящей жизни, о реальных событиях…это на людей книжных, на художников произвело эффект разорвавшейся бомбы, озарения.
Сначала советские детские книги были частью общих экспозиций, а потом постепенно проникали на выставки чисто детской книги. Книги говорили и представляли всю советскую действительность тех лет такой, какой ее хотелось видеть очень многим зарубежным деятелям. В частности, одна известная шведская исследовательница детской литературы говорила, что для нее коммунистические идеалы ничуть не смешны. В двадцатых и начале тридцатых годов на многочисленных выставках советские иллюстрации всегда находили живой отклик у художников других стран.
Четвёртая причина. В то время в Европе появлялись новые педагогические течения, а советские книги иногда подсказывали интересные идеи или варианты решения педагогических вопросов.
Пятая (которую я смогла выделить) причина. Качество полиграфии. Типографское воплощение книг, изданных в разрушенной полуголодной стране, тоже восхищало - полноцветные иллюстрации, интересные авторские литографские техники и т.д.
И после выставки 1929 года началось повальное собирательство советских детских книг. Эти коллекции теперь представлены и являются гордостью многих европейских музеев.
Часть 3 ======================================
В качестве примеров приведу отношение конкретного художника к иллюстрации и отношение к книгам того времени за рубежом:
Пример 1. Работа известного иллюстратора и основоположника советской детской книги Владимира Лебедева. В 1924 году он возглавил художественную редакцию только что созданного детского отдела Госиздата, внёс огромный вклад в разработку художественной конструкции детской книги, в композиционные и изобразительные приёмы и средства, и поддержал совершенно новое отношение к самому содержанию детской книги. Вот как вспоминал о нем художник Орест Верейский (иллюстратор Твардовского, Шолохова, Паустовского, Фадеева, Пришвина и других): Можно восторгаться одними произведениями Лебедева, другие могут нравиться меньше, но никогда нельзя заподозрить художника в равнодушии, в чисто "служебном" отношении к изображаемому. Он был очень строгим художественным редактором, требовал точности знания каждого изображаемого предмета, анатомии человека и животных. Особенно придирчив он был к любому изображению лошади. Здесь угодить ему было почти невозможно. Зато не было большей награды, чем заслужить его похвалу. Мне приходилось видеть, как он на краю бумаги, покрывающей стол, беглым карандашным штрихом показывал, как сгибается на ходу лошадиная нога или как выглядит круп вздыбленного коня.
Хотя и не совсем точно подходит по временной дате, но
Пример 2. Два нидерландских искусствоведа и коллекционера Альберт Лемменс и Серж Стоммельс - обладатели уникальной коллекции русских и советских иллюстрированных изданий 20 века - 14 500 названий, из них две с половиной тысячи - детская книга. В 2009 году издали на английском языке (с резюме на пяти европейских языках) солидный труд почти в 500 страниц «Русские художники и детская книга. 1890 - 1992» и защитили по нему совместно докторскую диссертацию. В 2013 году Лемменс и Стоммельс свою книжную коллекцию передали в дар Музею Ван Аббе в голландском городе Эйндховенн, где она составила отдельный русский фонд. Вот что пишут сами авторы о причинах, побудивших их составить и написать свою книгу.
«В ноябре 1928 года Бенджамин Тэлдерс написал статью для журнала Ниеущ Русланд (Новая Россия) о современных советских книгах для детей. Он пришёл к выводу, что художественные достоинства этих книг огромны. Почти каждая книга удивляла свежими красками и мастерством рисунка. Автор не мог найти буквально ни одной изданной на Западе детской книги, которая выдерживала бы сравнение с русскими: они оставляли далеко позади всё, что было сделано в этом направлении на Западе.
Пять лет спустя, в декабре 1933 года, знаменитый типограф Ян Чихольд написал, что русские детские книги намного превосходят современные им западные и что русское графическое искусство достигает в этих книгах своего совершенства.
Сегодня, знакомясь с русскими детскими книгами 20-х и 30-х годов, можно только согласиться с этими мнениями. Ранние советские книги для детей, яркие и инновационные, выглядят на удивление современными даже в глазах читателя 21-го века.»
Пример 3. Библиотека Принстонского университета (США) оцифровала и открыла для общего просмотра более сотни советских детских книг, изданных в 1918-1938 году. Американцы предлагают своим читателям посмотреть, как СССР экспериментировал с формами, иллюстрациями и подачей информации в детских книгах, рассказывая о своей истории. Всего в подборке университета 158 книг таких авторов, как Агния Барто, Владимир Маяковский, Самуил Маршак, Александр Введенский, Лев Кассиль, Евгений Шварц. Помимо известных авторов, попадаются знакомые только профессионалам издания, например книги «Детский интернационал» Юрия Гралицы или «Юность, иди» Алексея Гастева.
Эти книги можно посмотреть по этой
На этом экскурс в историю заканчиваю. Извините, что так длинно, спасибо за внимание!