И ещё одна героиня...
Флешмоб!Мир моего - и, думаю, не только моего - книжного детства был прочно и бесспорно патриархален, - в нём царили и распоряжались мужчины. Мужчины дрались на шпагах и пистолетах, арканили мустангов, заседали на Скале Совета, выслеживали коварных гуронов, поднимали бунт среди рабов, боролись с профессором Мориарти, строили воздушные шары и "Наутилусы". Женщины, за редким исключением, были столь же прекрасны сколь и бесполезны: роль их в основном сводилась к тому, чтобы позволить себя спасти. Были ещё книжные девочки - послушные и не очень: они плели косы, ходили в школу, мечтали, болтали, дружили и ссорились с мальчиками, но, в целом, серьёзной конкуренции Героям составить не могли))
Однако, прошло несколько лет, мы повзрослели, в круг нашего чтения вошла классика - и всё волшебным образом переменилось. Со страниц книг потоком хлынули Героини - робкие, властные, нежные, сильные и хрупкие - их было множество!
- гордая Катарина, решительная Виола, мудрая Порция действовали на свой страх и риск и не особо оглядывались на шествующих в арьергарде мужчин;
- романтичная Наташа и страстная Анна пленяли каждая своих кавалеров, хотя здесь, надо признаться, мои симпатии и сочувствие были, скорее на стороне кавалеров, - толстовские героини вызывали невероятное чувство досады:);
- зато героини Достоевского - о, вот где можно было развернуться! Катерина Ивановна и Грушенька, Аглая и Настасья Филипповна - страстные и такие притягательно безумные; их хотелось сыграть всех по очереди.
И всё же, всё же... "моей" героини среди них по-прежнему не было.
Она появилась потом - когда лет в четырнадцать я взяла в руки книгу и вдруг ощутила, что читаю про нас и нашу жизнь, про мир, который нас окружал тогда...
"Город жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью... В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха, миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, скетинги, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнаженными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры, кинематографы, лунные парки. Инженеры и капиталисты работали над проектом постройки новой, не виданной еще роскоши столицы...
...То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
Девушки скрывали свою невинность, супруги - верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения - признаком утонченности. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными."
"Таков был Петербург в 1914 году" - напишет Алесей Николаич, - но все, чьи отрочество и юность пришлись на 90-е годы, думаю, без труда ощутят сходство. Казалось, что всё привычное рушится. Слова "идеалы", "порядочность" совершенно вышли из употребления; мои подруги, скромные домашние девочки напоказ закурили и, лихо щёлкая зажигалками, щеголяли площадным лексиконом, вчерашние дети хвастались совсем недетскими приключениями. И когда на страницах книги появилась строгая тонкая девушка в чёрном суконном платье и с сердитым удивлением посмотрела на творящееся кругом безобразие, я поняла, - мы заодно:)
Девушку звали Даша, Дарья Дмитриевна -
Это было почти родственное чувство; роман так и назывался - "Сёстры" - первая часть толстовского "Хождения по мукам".
Даша в романе - это строгость и чистота. В мои 15-16-17 лет это был некий нравственный ориентир, который очень помогал. Думаю, свою роль сыграла и изысканная красота и прелесть Ирины Алфёровой, сыгравшей Дашу в телефильме))
"Строгая и пылкая" - такова Даша Толстого. Она отправляется в свои собственные хождения по мукам - как и все прочие герои - хаос революции, войны, террора, предательство самых близких, страшные утраты, - и выходит нетронутой, такой же светлой, чистой, сильной, настоящей. Она не ломается, к ней словно не пристаёт грязь... Понимаю, что образ, возможно, слишком литературен; может быть, в пастернаковской Ларе гораздо больше художественной и жизненной правды ( романы Пастернака и Толстого всегда невольно хочется сравнивать - ведь они написаны практически об одном и том же, и, увы, не всегда это сравнение в пользу Толстого); но вот Лару я при всём желании полюбить не могу, а за образ Даши бесконечно благодарна автору...