Елена Макарова - Цаца заморская

Цаца заморская - обзывалка из детства вместе с Манькой с молоканки, дурочкой с переулочка, ябедой-корябедой, жадиной-говядиной и другими. И вместе с именем на обложке она отсылает меня к другому названию - В НАЧАЛЕ БЫЛО ДЕТСТВО...

Именно оно и было в начале моего знакомства с автором.

Когда моя дочь была еще маленькой, я искала всякую развивающую литературу, запоем читала книги Никитиных, Соловейчика, Скрипалева. Тогда-то я и купила книгу в мягком переплете с черной обложкой и дописанными мелом вслед за напечатанными на машинке белыми кривыми буквами в заголовке - "В начале было детство".
И имя - Елена Макарова.

Я читала и перечитывала, давала читать друзьям и, по возвращении книги домой, снова перечитывала. И снова кому-то давала и советовала, пока книга не затерялась...
Я по ней скучала.
С покупкой компьютера очень радовалась появившейся возможности перечитать в электронке.

И, открывая эту книгу, я заранее предвкушала что-то подобное - что сейчас примерно в том же ключе мне расскажут о давнем советском детстве, о кружках и студиях, о рисунках и поделках, о реакции на детские шедевры ребят и педагогов, о становлении художественного и эстетического вкуса... И думала, что вот сейчас я начну жестоко завидовать - ну почему, почему в моем детстве не было студий и художек, не было людей, предлагающих задуматься над каким-нибудь шедевром мировой культуры или хотя бы над кособоким творением рук твоего товарища.

Я ошиблась.
Книга совсем о другом.

О детском восприятии окружающего мира, об осознании и порою мучительном непонимании отношений в этом мире. О кумирах, которым прощаешь хамское обращение с собой - лишь бы рядом, лишь бы не прогоняли, не уходили. Для которых готов на все.
О напряженном осмыслении взаимоотношений взрослых... О переживании семейных ссор и неурядиц. О любви к родителям, к друзьям. Об одиночестве. О страхе. О потерях. О надеждах. О маленьких ежедневных радостях и больших печалях. О тоске по родному Баку в Москве. О жизни без родителей от воскресенья до воскресенья. О детской приспосабливаемости к любым условиям. О том, как много понимают дети в своем почти абсолютном непонимании взрослого мира. О невозможности изменить что-то в этом
взрослом мире...

В книге три части - три повести.
"Рыжий муравей" о дошкольном детстве. О детстве без ровесников среди взрослых. Как же это трудно - расти вот так... Может, оттого, что у меня все было по-другому? Как трудно жить, когда не с кем поделиться болью, радостью, открытием или непониманием, когда между тобой и собеседником всегда лежит пропасть прожитых лет...

Москва входит в жизнь Лены в повести "Цаца заморская" вместе с тревогой и бедой, с семейным разладом. Москва не парадная, не отпускная-туристическая, не гостевая, а будничная и хмурая, неприветливая и не верящая ничьим слезам, с ее общежитиями, съемными квартирами, интернатом, подмосковным дачным поселком. Теркой и наждаком проходится она по ранимой детской душе. Но везде есть люди, рядом с которыми можно согреться, оттаять. Которые становятся "твоими" людьми. Тощий Гоги, старая хромая Алиса, суровый и гордый Петька Калиткин - как важны они для девочки! И она для них.

"Через каждые шесть дней воскресенье" - это уже средняя школа, больница, жизнь в корсете, исправляющем позвоночник, среди других таких же детей и постоянное ожидание встреч с родителями. Там своя жизнь - уроки, прогулки, осмотры, процедуры, разговоры,
фильмы, книги, еда. И во всем этом - очень обнаженные отношения с ровесниками, с теми, с кем свели больничные стены.

И совсем небольшое дополнение "Летопись детства" - письма, странички подросткового
дневника, списки чтения.

Это совсем не легкое увлекательное чтение. Трудное. Но важное, нужное, формирующее, заставляющее о многом задуматься. Я еще не раз вернусь к этой книге.
Вернусь после перечитывания стихов Лениной мамы.
Я с удивлением узнала, что Елена Макарова - дочь поэтессы Инны Лиснянской. Эти имена существовали для меня всегда совершенно раздельно.

Обязательно буду возвращаться после любого упоминания Пиросмани. В книге тоже лишь упоминание о нем - Гоги пишет сценарий и рассказывает болеющей Лене про Нико. Но это такой важный философский разговор о жизни. Всего-то страничка...
- Жизнь такова, какова она есть.

- Когда тебе становится страшно, зови белого оленя.
- Я так и делаю!

Я думаю, что он всю жизнь идет рядом с Леной, Еленой Макаровой - белый олень Пиросмани.

Я буду возвращаться к спискам книг, прочитанных Леной.

К ее записям

Но не знаю, буду ли перечитывать письма...

Арт-терапия - великая вещь! Я давно в этом убедилась на себе. Но это были такие мелочи по сравнению с тем, что увиделось теперь. Так проработать свои детские проблемы! Мне даже в голову не приходило, что у человека, написавшего первую прочитанную мной книгу, они были. Ну да, звучали нотки, отсылки - "взяла мешок конфет, помня свое больничное детство", работа со сложными детьми, с сиротами, но в книге было столько творчества, в котором раскрывались детские души, что казалось - человек делится своим счастьем, доставшимся даром...
А человек делился со всеми своим умением находить это счастье, чтоб ушли все печали.
И чтоб никто не ушел обиженным.

Лабиринт / Май-шоп / Читай-город