СЧ "Остатки-сладки"

Маша, моё летнее чтение безнадёжно - с удовольствием прочитала только 60% этой замечательной книги, но всё же поделюсь впечатлением. Как оказалось совсем недавно, я очень люблю пешие походы налегке. Без толп людей вокруг - наедине с природой и самим собой (и верным спутником, конечно - «…прелесть таких прогулок заключается не столько в самой ходьбе и постоянной смене впечатлений, сколько в приятной беседе»). Всего месяц назад мы вернулись из отпуска в горах, поэтому контраст между этим времяпровождением и данными путевыми заметками особенно яркий. Как замечательно вот так, как в книге, идти вперед, не отвлекаясь, встречая удивительные места и интересных людей, каждый день открывая новое, оставляющее в памяти след. Заниматься живописью (и даже достичь успехов). Путешествовать без оглядки на количество оставшихся дней, часов, минут, без подсчета количества мест, без организационной суеты и тревоги, сквозь которую пытаешься не продешевить, запастись воспоминаниями впрок. Не сказать, что повествование очень затягивает, но описания впечатлений от природы не утомляют, они не приторные, язык прекрасный (перевод Р. Гальпериной). Много смешных ситуаций, их не перескажешь)) В главе 13 - про ночную циркуляцию по гостиничному номеру, в главе 22 про навоз как меру богатства в Шварцвальде. И здесь же - "Страничка естественной истории. Муравей обманщик". Про игру на расстроенном пианино, про то, как из раза в раз не могли вовремя проснуться, чтобы встретить рассвет и многие другие. Зачитывала дома эти места вслух на радость публике. Очень мне отозвалось описание движения на плоту: "Мы бесшумно скользили мимо благоуханных зеленых берегов (...). Местами берег прятался за непроницаемыми зарослями ив; порою нас провожали с одной стороны величавые холмы, одетые густолиственным лесом, а с другой - открытые равнины, пламенеющие яркими маками или синеющие васильками; иногда мы заплывали в тень дубрав, а потом скользили мимо обширных выгонов, поросших свежей бархатистой травой, зеленой и сверкающей, - неистощимое очарование для глаз". Описание как звенящий ручеёк. И про незабудку, выросшую в скалах - «надеясь единственно на себя, она сумела победить это бескрайнее альпийское одиночество и безутешность, вырваться из плена уныния и скорби о том, что изменить невозможно, приободриться и хоть на миг узреть более светлые стороны бытия». "В то утро мы за первые пятнадцать-двадцать минут обсудили все, в чем знали толк, а потом выплыли на широкое заманчивое раздолье вопросов и тем, в которых разбирались весьма слабо". На самом деле веселых рассуждений и историй в книге больше, чем грустных, чтение доставило мне большое удовольствие

Tanja, Это мой второй подход. Оценка понизилась. Мне непонятно, на чем основаны эти мемуары, точнее мысли и способ мышления, плод ли это чистой фантазии автора. Мне непонятно, зачем выбирать героя, который автору так неприятен. Удивительно, но после чтения складывается впечатление, что об Адриане мы ничего толком не знаем (хотя факты вроде как есть, но тасуй их как хочешь). Написано мастеровито. Премию явно дали за элегантную "эссеистику". Поток сознания холеного, избалованного, никчемного эгоцентриста. Причем уже находящемся в старческом маразме и озлоблении. И? Изысканное чтение для подростка. Честно прочитала ее же комментарии к роману. Афоризмы и поток. Сочетание источников с автоматическим письмом и медитацией. Не помогло. Да, кстати, кажется, автор положительно относится к герою. А я была уверена, что стебется на каждом шагу, и даже чаще. Автор пишет: "Если бы этот человек не заботился о поддержании мира и не возродил бы экономику империи, его личные достоинства и недостатки интересовали бы меня куда меньше." И где про экономику? Вот это что ли: "я сделал остановку в Вифинии, чтобы самому проследить, как ведутся работы по рубке государственных лесов."? Про войны там достаточно. Но и как покровитель искусств, Адриан оказывается любителем легких жанров. Что вряд ли соответствует всем этим предсмертным философским экзерсисам.

Tanja, Глоток свежего воздуха, искренности и чувства после череды проходных романов с романтической любовью. В общем-то абсолютно неважно, что они вернулись с войны. Их кодекс чести противостоит эгоистичному, практичному, черствому миру. Но в этом кодексе есть универсальность. Их действия естественны, потому что имеют внутреннее обоснование. И Пэт такая же. Их притягивают друг к другу как магнитом представления о добре и зле. Но они - как островок в грубом мире. И потому обречены. Как Хассе. Иначе бы это оказалось просто милой историей о влюбленности и драках в подворотне, и о выпивке. Но вот что интересно. Они не высказывают другому свое мнение. Не то боязнь обидеть, не то равнодушие. История Розы и подонка. Никто ничего... Вики утверждает, что действие происходит в 28-29 годах. Прошло 10 лет после войны - а воевавшие все еще не нашли себя. О том, что прошло много времени, мы узнаем лишь из замечания Роберта Патриции, что она тогда была слишком молода, чтобы помнить/ понимать. Недействующее кладбище как символ (их) жизни. Оно не пугает, оно вечно, оно неизменно и оно - кладбище. Беспросветный пессимизм. Почему эта книга стала популярна в оттепель,(перевод 58), период, вроде бы противоположный? Проходит примерно столько же лет после войны, как и в романе.