"Солярис"

Копалась в своих документах и нашла студенческое эссе на тему "Экранизация научно-фантастического романа "Солярис" С. Лемма Андреем Тарковским". Очень длинное и нудное. Может сгодится)

Принимая во внимание, что эссе - это «прозаическое сочинение небольшого объёма и свободной композиции на частную тему, трактуемую субъективно и обычно неполно», я хотела бы оттолкнуться в своих рассуждениях от слов Андрея Тарковского о его фильме «Солярис». Вот эти слова: «Главный смысл …фильма я вижу в его нравственной проблематике. Проникновение в сокровенные тайны природы должно находиться в неразрывной связи с прогрессом нравственным. Сделав шаг на новую ступень познания, необходимо другую ногу поставить на новую нравственную ступень… Я хотел бы доказать своей картиной, что проблема нравственной стойкости, нравственной чистоты пронизывает всё наше существование, проявляясь даже в таких областях, которые на первый взгляд не связаны с моралью, например, проникновение в космос, изучение объективного мира и т.д.».
Итак, проблема нравственности…Проблема, стоящая над повседневностью, но при этом имеющая прямое к ней отношение. Уже в начале фильма, одновременно с просмотром титров, зритель понимает, что его вниманию предлагается картина особой глубины, ведь одновременно с титрами начинает звучать музыка И.С. Баха, органная музыка, ассоциирующаяся с бесконечностью космоса.


Создавая картину, А. Тарковский не пошёл по пути прямого переноса содержания научно-фантастического романа на киноплёнку. Он несколько сместил основные акценты книги, придав тем самым картине ещё большую содержательность, гармоничность, более полное освещение нравственной проблематики.


Исходной точкой отсчёта в романе Лемма является момент, когда главный герой, Крис Кельвин, летит на станцию Соляриса. В картине же исходной точкой является нахождение главного героя на Земле, и ему только предстоит полететь на станцию. Таким образом, если в романе главный герой появляется как бы без предисловия и предыстории, то в фильме всё иначе, здесь мы можем проследить процесс переоценки ценностей главным героем с самого начала. И для этого в картине появляется персонаж, который в романе присутствует лишь как герой истории, о котором есть упоминание в некоторых книгах. Это Бертон. Именно в диалоге с Бертоном Крис Кельвин раскрывает свою позицию словами: «Меня интересует истина, я не имею права выносить решение, руководствуясь душевными порывами. Я - не поэт». На что Бертон возражает: «Познание только тогда истинно, когда опирается на нравственность». Что касается Кельвина, то он не принимает данной позиции.


Очень интересным, на мой взгляд, является один из второстепенных моментов фильма. Это некоторые «зарисовки» с участием лошади. В психоанализе лошадь является символом жизни. И вот что мы видим: мальчик, приехавший из города, пугается лошади, убегает от неё, так как никогда её не видел, не знает, кто это. Мне кажется, в этом непродолжительном сюжете заключается много смысла. Цивилизация, из которой приехал мальчик даёт очень многое, но зачастую она скрывает главное - саму жизнь. Ребёнок научился жить в обществе искусственного разума, изначально чуждого природе человека, и одновременно с этим испугался лошади, которая олицетворяет реальную жизнь.


И таких эпизодов в картине достаточно много. Если вспомнить начало фильма, то первое что появляется на экране - это «зарисовки» реки, разные её виды, уже упомянутая выше лошадь и только затем главный герой. И всё это сопровождает тишина.


Другим значимым эпизодом, на мой взгляд, является сцена диалога между Крисом и его отцом, в котором неожиданно появляется фотография женщины, висящая на стене. Между тем разговор отца и сына не завершается, а на экране мы по-прежнему видим постепенно увеличивающуюся фотографию. Может быть, режиссёр таким отступлением хотел подчеркнуть тот факт, что хотя этой женщины и нет среди героев картины, она всё же незримо присутствует рядом с ними.


Следующим ключевым моментом, имеющим прямое отношение к становлению нравственности главного героя и раскрывающим его внутренний мир является эпизод, в котором Крис, всё ещё находясь на Земле, перед отлётом на станцию, сжигает, как он сам выразился «лишние бумаги». На экране перед зрителем действительно возникает стопка бумаг неизвестного происхождения и содержания, но среди них виднеется фотография. И вот уже эта фотография представлена крупным планом. На ней изображена молодая девушка. Крис намерен сжечь и эту фотографию, из чего мы делаем вывод, что эта девушка стала «лишней» в жизни главного героя, но может быть, он просто хочет заставить себя расстаться с прошлым, частью которого была и эта девушка. Так или иначе, но мы видим, что Крис действительно не желает хранить воспоминаний, в каком бы то ни было виде об этой девушке. Но… Фотографию можно сжечь, а воспоминания и совесть… Вряд ли с ними можно также быстро расстаться как с фотографией.


До того, как Крис попал на станцию Соляриса, в картине разворачивается ещё один немаловажный эпизод. Бертон, диалог которого с Крисом, закончился взаимным непониманием, едет домой. Вроде бы ничего необычного. Человек и его сын едут домой на автомобиле. Но удивляет другое, а именно то, какое продолжительное время режиссёр демонстрирует нам дорогу, по которой едет персонаж. Мы видим глазами Бертона дорогу, туннель, различные дорожные развязки - всё это очень долгое время. Я не сильна в трактовке символов и тем более не берусь разгадать то, что вложил в этот эпизод сам режиссёр, но мне кажется, что автомобильная дорога в данном случае является символом жизненного пути человека, того, что он должен преодолеть, прежде чем он достигнет чего-то важного и очень ему необходимого. Бертон ехал по этой дороге, а Кельвину предстояло лететь, лететь навстречу чужой планете, которая оказалась для него полной неожиданностью.


И вот Кельвин на станции.


Здесь А. Тарковский не так кардинально отходит от того повествования, которое ведётся в книге. Содержание диалогов Кельвина с обитателями станции практически совпадает с тем, которое предлагается в книге. Кельвин не знаком лично ни с доктором Снаутом, ни с Сарториусом, поэтому беседа, которую он ведёт с ними носит скорее деловой, нежели личностный характер. Кельвин пытается понять, что происходит на станции, но ни Снаут, ни Сарториус не дают прямых ответов на его вопросы. Для того, чтобы продолжить проблематику нравственности Тарковский несколько изменяет сюжет. По книге на станции был и третий учёный, но к приезду Кельвина на станцию, он был уже мёртв, так как покончил жизнь самоубийством. Это учёный по имени Гибарян, который был лично знаком с Кельвином. Так было и в фильме. Но в романе этот учёный не оставляет Кельвину ничего, кроме записки с указанием на некую книгу, которая должна привести Кельвина к пониманию того, что происходит на станции. Что касается фильма, то здесь Гибарян оставляет не записку, а видеокассету с записью своего монолога, обращённого к Крису. Да, они действительно были друзьями, пока Гибарян был жив, и именно поэтому те слова, что были записаны носили совсем не деловой, а именно личностный характер. И Гибаряну было достаточно сложно объяснить, почему он решил совершить самоубийство, и что на самом деле творится на станции, но ключевой фразой его монолога, как мне показалось, была следующая: «Крис, это не помешательство, здесь скорее что-то с совестью». И вновь мы видим, как главный герой сталкивается с проблематикой, впервые заявленной в его диалоге с Бертоном, ведь совесть - это чувство нравственной ответственности за своё поведение перед окружающими людьми, обществом.


Таким образом, мы видим, как режиссёр вновь и вновь отходит от книжного повествования, выстраивая новые сюжетные линии и ситуации. Что касается романа, то в силу того, что он относится к научно-фантастическому жанру, очень много времени отводится описанию как истории Соляриса и Соляристики, так и конкретному описанию процессов и свойств Соляриса. Естественно, что такие описания были бы просто обузой для фильма, поэтому режиссёр отказывается от них, а вместо этого вводит пейзажи самого океана на достаточно длительное время. Так что просмотр картины носит скорее созерцательный, нежели динамичный характер. Демонстрируя океан, режиссёр раскрывает нам некоторые его особенности. Его непоколебимость, его протяжённость и независимость. Таким образом, благодаря таким длительным отвлечениям, зритель вряд ли сможет воспринимать океан, как нечто бездушное, обезличенное, напротив, мы видим, что океан живёт, он дышит и вполне возможно, что он чувствует…


Даже сам интерьер станции режиссёр наполнил некоторым смыслом, который выходит за рамки чисто космической станции. Здесь в круглом коридоре мы видим наклонные конструкции, которые выбиваются из общего стиля. Ведь живя на Земле мы привыкли к вертикальным и горизонтальным линиям. Предметы, находящиеся под углом не равным 90 градусам, по отношению к поверхности, кажутся нам странными. Так же и на станции. Она гармонична сама по себе: круглые коридоры, блестящая жесть, преимущество белого цвета - всё это создаёт законченный гармоничный образ, но наклонные конструкции… они явным образом дают понять, что при всём внешнем благополучии и даже некоторой «стерильности» здесь что-то не так, здесь происходит то, что выбивается из общепринятых рамок и шаблонов, то, что человек, далёкий от чувственного познания мира, приверженец рационального подхода к сути мироздания, вряд ли сможет осмыслить и принять.


Здесь же на станции мы видим икону. И это по меньшей мере странно. Ведь перед нами время, когда человек уже чувствует себя хозяином не только на Земле, но и в космосе. Человек, которым движет рациональное начало, который способен на всё и даже то, чтобы подвергнуть изучаемый океан «жёсткому рентгеновскому излучению» с тем, чтобы добиться больших результатов. Вряд ли у такого человека в сердце осталось хотя бы небольшое место для веры в Бога. Но видимо осталось… Ведь вера в Бога - это важнейшая предпосылка к становлению нравственности человека. И может быть, этим режиссёр выразил надежду на то, что не всё в этом мире можно измерить рациональностью и не всё в этом мире зависит от человека и им управляется, но есть и другое измерение. Измерение, разуму не подвластное, и подчас даже ему противоречащее.


Похожим символом, на мой взгляд является присутствие на станции свечей. Это бессмысленно. Станция оснащена современной техникой и естественно, что на ней есть электроснабжение, обеспечивающее бесперебойную подачу света. Но видимо, этого мало человеку. Ему иногда хочется вернуться к более ранним этапам своего развития и тем успокоиться. И свечи, лично для меня, символизируют такое возвращение. Пусть в более примитивную, но вместе с тем, более нравственную эпоху. И этому вторит то, что Снаут приклеивает к системам вентиляции бумагу, чтобы её шорох напоминал ему о шорохе земных деревьев.


Что касается главного героя, то вот, в его жизни на станции возникает девушка, фотографию которой он хотел сжечь. Её зовут Хари, и именно она заставляет Криса вспомнить о собственной совести и задуматься о своей жизни. Появляется Хари, и вот уже не Крис обвиняет собеседника, а его самого обвиняют в излишней сентиментальности. И главный герой уже не знает, как ему поступить и чему отдать предпочтение: холодному разуму или чувствам. И очень хорошей метафорой такого состояния является сон, который видит главный герой. И опять же этот сон - находка режиссера. Герою снится его детство. Ему лет 15 и он с семьёй жжёт костёр среди зимы. Огонь посреди снега и льда - это интересно, это как нельзя более точно описывает состояние главного героя. Ведь его разум покрыл всё свои холодом и льдом, и вот среди всего этого возникает небольшой костёр, вокруг которого лёд начинает таять и исчезать совсем. Это уже не тот Крис Кельвин, которого мы видели на Земле. Перед нами человек, который волей судьбы, Бога или океана Соляриса оказался совершенно на другом пути…


Конечно, о символизме А.Тарковского можно рассуждать бесконечно долго. И я глубоко сомневаюсь в том, что я разглядела лишь малую толику того, что режиссёр вложил в свою картину. Но я надеюсь, что пересматривая её вновь и вновь, я буду открывать новые, доселе незаметные истины.