Аленький цветочек
сказкиС легкой руки Любы, сегодня в сообществе расцвели Аленькие цветочки )))
Эту сказку я с интересом читала в детстве, люто возненавидела во времена раннего родительства и потихоньку перешла к нейтрально-спокойному принятию сейчас. Настолько спокойному, что даже приобрела переиздание своей детской книги и с удовольствием рассматриваю в ней иллюстрации Владимира Панова.
И даже, наверное, уже смогла бы полистать прежнюю. Если бы ее нашла...
Пламенная любовь наших детей к некоторым книгам вместо умиления порой заставляет нас испытывать совсем другие чувства. У меня они доходили до бешенства. Я еще не оправилась от любви к двум представителям книжно-птичьего семейства - дятлу Шуктугану и утенку Уле Якопу, как грянула новая любовь, в которой только и радости было - что героиня принадлежит к человеческому племени. Если чтение про птиц мы делили на двоих с мамой, а то и на троих - даже дед был привлечен к процессу и иногда брал огонь чтение на себя, то с этой книгой, возлюбленной дочерью зимой, я осталась один на один. И она была раз в пять длиннее прежних любимиц!!! Читали мы только перед сном и уже через несколько дней я в полной мере насладилась живительной красотой усыпляющим воздействием народного русского слова! Причем, действие это было почему-то строго избирательным и выбирало исключительно меня. На второй-третьей странице я начинала зевать так, что болели челюсти. Ключница Пелагея знала-таки толк в извращениях - бесконечные многочисленные повторы эпитетов приводили меня в исступление. Дочери надо было читать все полностью, со всеми словесными завитушками, из-за одного пропущенного слова мы торговались и препирались по несколько минут, доказывая "так или не так". Хотелось убиться об стену... Слова эти растягивали время чтения, при острой нехватке этого самого времени на все остальное, до какой-то резиново-кисельной бесконечности... Чтоб избавиться от этой невозможной вязкости, дочь купецкую, красавицу писаную, повторяющуюся в каждом абзаце, мне уже хотелось придушить, палаты беломраморные со словесами огненными разгромить как Карфаген, подносы с яствами сахарными и питиями медвяными влепить в физиономию зверю лесному, чуду морскому и отправить его с цветочком за ухом к государю моему родимому батюшке с дочерями хорошими, дочерями пригожими с категорическим наказом носа из дома не высовывать и не шляться по заморским землям в поисках золотых венцов из камениев самоцветных и тувалетов хрустальных!!! И никаких цветочков! Ни аленьких, ни беленьких!
Короче, промучавшись зиму и весну, книгу я спрятала. Да так, что до сих пор не нашла. Пошел впрок опыт чтения книг о революционерах, прятавших листовки и брошюрки со статьями Ленина, чтобы обвести вокруг пальца царскую охранку. Отдать книгу не могла - дочь уже умела читать и совсем скоро, уже буквально "вот-вот" должно было наступить так ожидаемое мной Светлое Будущее - Эпоха Самостоятельного Чтения.
Так что, возможно, еще и отыщется )
Ну а теперь - развороты книги, приобретенной в семейную библиотеку:
Лабиринт / Озон / Май-шоп / Читай-город /
О художнике книги:
Панов Владимир Петрович (1937 - 2007, Москва) - график, художник книги. Учился в МХИ(1950-е) у Б.А. Дехтерева. Дипломная работа: иллюстрации к драме М.Ю. Лермонтова "Маскарад". Начал работать в книжной иллюстрации будучи студентом 3 курса. Член Союза художников СССР (с 1973).
Заслуженный художник России, руководитель мастерской книжного искусства, профессор МГАХИ имени Сурикова. Главный художник издательства "Детская литература" - 1985-1986 г. Был членом редколлегии (а затем и главным художником) журнала «Юный художник».
Оформил и проиллюстрировал С.Аксакова "Аленький цветочек" (1961), Х.К. Андерсена "Сказки" (1971, 1978, 2002), П.Бажова "Уральские сказы" (1957, шесть переизданий) и др. (более 200 книг).
Хочу сказать ему большое спасибо, так как журнал "Юный художник" в деревенском захолустье заменял мне собой все музеи и галереи мира.
