Подари мне шишку!
Она приходила ко мне в радостном предчувствии чуда. Приходила, привнося с собой странные, едва уловимые, неведомые мне запахи себя и своего мира. И я дарил ей чудеса. Уходя, она полнилась ими и мною так, что было видно издалека, и прохожие оглядывались на неё – удивленно и понимающе.
Приходящий всегда получает больше. Ведь гость приносит с собой лишь себя самого, а гостеприимствующий его хозяин дарует ему не только себя, но и свой дом, со всем что в нём кроется снаружи и внутри, не говоря уж об угощениях и заботах – хлеб, вино, свеча, кров, беседа, уют. Оставайся всё, как есть – и энергетическая модель отношений была бы несбалансированной и, как и всё в мире, стремилась бы отыскать баланс.
Отсюда и проистекает обычай приношения гостями подарков: дабы соблюсти гармонию. На Востоке это понимают и чувствуют столь же тонко, сколь блюдут закон гостеприимства, защищающий гостя, покуда тот пребывает под приютившей его крышей.
Мудрость Востока гласит: поднеси подарок, принявшему тебя. Хорошо, если он дорогой и ценный, но ещё лучше, если он от сердца. Если ты беден и у тебя нет денег на покупку нового подарка – подари дорогую тебе вещь. У тебя нет ни одной такой вещи? Это плохо. Но ты можешь сделать её сам: нарисуй рисунок, напиши стих, вылепи чашку, выстрогай палочки для еды и спой дарственную песню. У принявшего твой подарок останется по тебе память, даже когда из неё сотрутся сказанные тобою слова и образ дарившего. У тебя нет возможности ни для чего из этого? – что ж, принеси хозяину дома кувшин воды. У тебя и кувшина нет? Принеси ему воду в ладонях.
К этому стоит добавить, что дарение рассматривается, как великая честь и заслуга для самого дарящего, а отсутствие даров – бесчестит и его и хозяина. Причем, это относится в равной степени к обоим полам и типам отношений, меняется лишь характер и содержание подарков. Девушка Востока, приходящая на свидание в дом своего возлюбленного, обязательно что-то принесёт – еду, украшение для дома, цветок в горшке или просто цветущую ветку. Она не придёт пустая. Она знает: сколько б она не дала – получит она больше. И она умеет ценить принимающего дары её.
Но то на Востоке…
На «просвещенном» же Западе, в эпоху тотальной глобализации, традиции выветриваются, как пыль старых ковров на дощатых перилах домов моего детства. К ним относятся едва ли не с тем же неприятием, как и к самой пыли, стараясь поскорее избавиться от пропитавшейся ею вещи, заменив на новую, выхолощенную, пустую – вещь без прошлого. Их давно не заботят вопросы гармонии – вселенской и человеческой, - а понятие чуткости отпало вместе с понятием чести – за невостребованностью.
Она была нищая художница. Денег у неё не было никаких вообще, не то что на подарки: даже проезд ко мне, и тот оплачивал я. Но ведь подарок вовсе не обязательно покупать, куда ценнее что-то принадлежащее тебе самому или сделанное тобою специально для…
Я мечтал о шишке. Шишке, подобранной ею в парке по дороге ко мне. Вот, она врывается, как всегда весёлая, радостная, ждущая, окутанная своими таинственными запахами, улыбается, заговорщицки подмигивает и страшным шепотом произносит:
- Я что-то тебе принесла! А ну, закрой глаза! Протяни руки!
И в ладонях оказывается шишка. Огромная, растопыренная, старая, с паутинками, замшелыми личинками, запахом прелой хвои… Я обнял бы её, понюхал бы, рассматривая в деталях гениальную её симметрию, гармонию и красоту, принялся бы искать чудом уцелевший орешек, птичье перо или призрак беличьей лапки… Я обнял бы дарящую, отдавая ей всю мудрость, накопленную мною от шишки, и рассказал бы поведанную мне шишкой историю о том, как однажды…
Потом я устроил бы эту шишку на самой своей особенной полке, рядом с любимыми камушками, веточками и фигурками фей. То и дело, в долгие промежутки между её визитами, я, нет-нет, да и засматривался бы на неё, зная, что шишка несёт на себе следы и её взгляда, теплоту её пальцев, уют кармана куртки…
Я никогда не говорил ей об этом, даже не намекал. Намёк на подарок, как и на любой поступок, обесценивает его суть. Он, как и всё настоящее, в подсказках не нуждается. От того-то он и бесценен.
Я знал: когда она появится снова – будет она радостная, ждущая и… пустая…
А шишка – старая, растопыренная памятью шишка, - всё дожидается быть преподнесенной в дар…
16. I. 14.
Приходящий всегда получает больше. Ведь гость приносит с собой лишь себя самого, а гостеприимствующий его хозяин дарует ему не только себя, но и свой дом, со всем что в нём кроется снаружи и внутри, не говоря уж об угощениях и заботах – хлеб, вино, свеча, кров, беседа, уют. Оставайся всё, как есть – и энергетическая модель отношений была бы несбалансированной и, как и всё в мире, стремилась бы отыскать баланс.
Отсюда и проистекает обычай приношения гостями подарков: дабы соблюсти гармонию. На Востоке это понимают и чувствуют столь же тонко, сколь блюдут закон гостеприимства, защищающий гостя, покуда тот пребывает под приютившей его крышей.
Мудрость Востока гласит: поднеси подарок, принявшему тебя. Хорошо, если он дорогой и ценный, но ещё лучше, если он от сердца. Если ты беден и у тебя нет денег на покупку нового подарка – подари дорогую тебе вещь. У тебя нет ни одной такой вещи? Это плохо. Но ты можешь сделать её сам: нарисуй рисунок, напиши стих, вылепи чашку, выстрогай палочки для еды и спой дарственную песню. У принявшего твой подарок останется по тебе память, даже когда из неё сотрутся сказанные тобою слова и образ дарившего. У тебя нет возможности ни для чего из этого? – что ж, принеси хозяину дома кувшин воды. У тебя и кувшина нет? Принеси ему воду в ладонях.
К этому стоит добавить, что дарение рассматривается, как великая честь и заслуга для самого дарящего, а отсутствие даров – бесчестит и его и хозяина. Причем, это относится в равной степени к обоим полам и типам отношений, меняется лишь характер и содержание подарков. Девушка Востока, приходящая на свидание в дом своего возлюбленного, обязательно что-то принесёт – еду, украшение для дома, цветок в горшке или просто цветущую ветку. Она не придёт пустая. Она знает: сколько б она не дала – получит она больше. И она умеет ценить принимающего дары её.
Но то на Востоке…
На «просвещенном» же Западе, в эпоху тотальной глобализации, традиции выветриваются, как пыль старых ковров на дощатых перилах домов моего детства. К ним относятся едва ли не с тем же неприятием, как и к самой пыли, стараясь поскорее избавиться от пропитавшейся ею вещи, заменив на новую, выхолощенную, пустую – вещь без прошлого. Их давно не заботят вопросы гармонии – вселенской и человеческой, - а понятие чуткости отпало вместе с понятием чести – за невостребованностью.
Она была нищая художница. Денег у неё не было никаких вообще, не то что на подарки: даже проезд ко мне, и тот оплачивал я. Но ведь подарок вовсе не обязательно покупать, куда ценнее что-то принадлежащее тебе самому или сделанное тобою специально для…
Я мечтал о шишке. Шишке, подобранной ею в парке по дороге ко мне. Вот, она врывается, как всегда весёлая, радостная, ждущая, окутанная своими таинственными запахами, улыбается, заговорщицки подмигивает и страшным шепотом произносит:
- Я что-то тебе принесла! А ну, закрой глаза! Протяни руки!
И в ладонях оказывается шишка. Огромная, растопыренная, старая, с паутинками, замшелыми личинками, запахом прелой хвои… Я обнял бы её, понюхал бы, рассматривая в деталях гениальную её симметрию, гармонию и красоту, принялся бы искать чудом уцелевший орешек, птичье перо или призрак беличьей лапки… Я обнял бы дарящую, отдавая ей всю мудрость, накопленную мною от шишки, и рассказал бы поведанную мне шишкой историю о том, как однажды…
Потом я устроил бы эту шишку на самой своей особенной полке, рядом с любимыми камушками, веточками и фигурками фей. То и дело, в долгие промежутки между её визитами, я, нет-нет, да и засматривался бы на неё, зная, что шишка несёт на себе следы и её взгляда, теплоту её пальцев, уют кармана куртки…
Я никогда не говорил ей об этом, даже не намекал. Намёк на подарок, как и на любой поступок, обесценивает его суть. Он, как и всё настоящее, в подсказках не нуждается. От того-то он и бесценен.
Я знал: когда она появится снова – будет она радостная, ждущая и… пустая…
А шишка – старая, растопыренная памятью шишка, - всё дожидается быть преподнесенной в дар…
16. I. 14.
