"Я знаю про себя, что я не хочу делать зла, а если и делаю, то оттого, что не могу удержаться. Все другие, если они делают зло, то также оттого, что не могут удержаться. Так зачем я думаю об них дурное и осуждаю их?"
Л.Н. Толстой
Сегодня на вебинаре у Ольги Писарик услышала подтверждение своих мыслей, которые сформулировала интуитивно и пока не встречала мнения других психологов на этот счет. И это такое счастье! Потому что не смотря на четко сформулированную позицию мою по этому вопросу, сомнения все же были - не слишком ли я оберегаю детей от мира.
А мысль такая: " Нужно ограждать детей от небезопасного влияния мира до тех пор, пока они не смогут справляться с этими влияниями достаточно хорошо".
Для меня сюда относятся и ранняя социализация и разлука с матерью и взаимоотношения со сверстниками и чересчур раннее развитие и обучение навыкам не по возрасту, и знания (особенно, приносящие тяжелые переживания) не по возрасту.
Но в первую очередь, конечно, те события, которые могут травмировать ребенка.
Поэтому я:
Как-то не принято у нас говорить, что дети могут "достать" и от них можно устать. Дети - это же всегда радость! Существует такой негласный запрет на негативные чувства матери к детям, которая мать, испытывающая их, давит в себе. В результате они накапливаются и взрываются в какой-то момент или вылезают болячками матери или детей.
В ведической психологии (по крайней мере именно там я ее встретила) есть формула, точнее стадии, по которым идут отношения близких людей. Вот она:
Голод - Насыщение - Пресыщение - Отвращение.
Внутренний свидетель.
"По мере исцеления душевных ран, внутренний спасатель превращается во внутреннего свидетеля. Все меньше хочется учить, показывать и добиваться того, чтобы у человека напротив все было хорошо.
Все больше начинаешь воспринимать происходящее с другими просто как их и свой опыт. Без попыток исправить или переделать. Без желания рассказать как надо. Без попыток продать им дёшево то, что нужно нужно испытать на собственной шкуре, чтобы оно отложилось.
Все больше даёшь опыту другого человека сыграть ту роль, которую он и должен сыграть. А сам живёшь свою жизнь. И тем самым становишься все более целительным, ибо рядом с тобой происходят осознания, которые невозможны без проживания на собственной шкуре.
Ибо ценен не тот, кто спасёт, но тот, кто будет свидетелем пути к исцелению."
Аглая Датешидзе
Сто лет уже ничего не рисовала, а тут вечером так захотелось! В качестве психической разгрузки, видимо. И вот, что получилось.
Не знаю, что скажут те, кто рисованию учился, но для меня - определенно прорыв. И повод потренироваться еще.
P.S.: я все еще считаю, что рисовать я не умею.
Часть 5 Заключительная
Константин Лёвин
Константина Лёвина Толстой писал с себя. Мне тоже во многом близки его душевные метания. Например, его радение за дело и недовольство расхлябанностью мужиков, их желанием облегчить себе жизнь и не слишком заморачиваться. Он пытается применять современные технологии, чтобы был лучше результат, но не находит понимания у мужиков. Их не интересует результата, им хочется, чтобы все оставалось по-старому и чтобы их не трогали лишний раз "Некогда мне пилу точить, что, не видишь, пилить надо!"
Отражаются в характере Лёвина отношение Толстого к религиозным обрядам. Когда Лёвин готовился к свадьбе, ему нужно было говеть, он не мог ни полностью отдаться этому процессу, ни формально выполнять. И опять же, здесь мне тоже очень знакомы эти метания. Форма была ему не понятна, но суть его трогала. Только к этой сути он пока не мог подобрать свою форму.
Часть 4
Алексей Каренин
Алексей Александрович закрывал в себе чувства. Он сам говорит, что ревность - это не для него, он выше этого. Он живет в умственных конструкциях и боится смотреть вглубь. Потому что он может найти там что-то такое, с чем боится не справиться. А внешняя жизнь у него налажена, у него все хорошо. Но Анна - женщина, и чувства - ее вторая натура. С таким мужем она чувствовала себя птицей в золотой клетке. Она нашла утешение в сыне, направляя свои чувства на него, но только тогда, когда появился Вронский - она почувствовала силу и желание страсти, выпустила на свободу свои чувства и ушла в них с головой, забыв про все остальное - и приличия и сына и свой долг и свое будущее.
Часть 3
Алексей Вронский
Вначале Вронский этакий франт, любимчик женщин. Он безответственно размышляет о Кити: "Мне хорошо и ей хорошо, а продолжения и не надо" Он не думает, что играет ее чувствами и репутацией. Он женщин не уважает и становится понятно, почему, когда он идет встречать мать на станцию. На самом деле он не любит и не уважает мать, но вынужден притворяться. А не уважает он ее, похоже, за то, что она жила для себя, меняла любовников одного за другим. И места в ее сердце для сыновей было не много. Ей не удалось согреть их материнской любовью. Поэтому и чувств нет и уважения нет.
Говорят, что мужчина выбирает себе жену, похожую на мать. И в романе Анна Каренина это подтверждается. Он выбрал женщину, которая не умеет любить. И в этом его трагедия, как мне кажется. Потому что, когда он ее полюбил, а он действительно видел себя ее мужем, он стал больше брать на себя ответственности. Хотя, конечно, это не изменило полностью его характер и, в этом плане, переживания Анны о его безразличии небеспочвенны. Мог ли он дать ей эту любовь, если ему она не была дана в детстве, и сама Анна не наполняла его любовью, а только требовала ее от него?