Моего деда уже давно нет в живых, в этом году будет 10 лет со дня его смерти. Он не дожил буквально 3 дней до очередного празднования Дня Победы!
Сказать, что он много для меня значил - ничего не сказать! Он заменил мне отца, после его смерти.
При жизни он не особенно любил вспоминать о войне и рассказывать нам, а мы и не настаивали - понимали, что это тяжело.
Как-то раз мы увидели всю тоску и грусть в его глазах, когда к нему 7 мая 2001 года пришли из газеты за рассказом о его войне. Прочтите, пусть и в вашей памяти будет еще одна жизнь того времени:
"Страшная весть о том, что фашистская Германия напала на нашу страну, застала меня в Пиндушах, где я учился в школе ФЗО и приобретал профессию судостроителя. Учился с удовольствием, подавал хорошие надежды, потому что еще до поступления на учебу, благодаря своему деду, знал плотницкое мастерство и неплохо им владел. Уже видел себя в недалеком будущем настоящим корабелом. И вот - война.
Молодые и наивные, мы были уверены, что наша армия быстро справится с врагом и ничто не помешает нам завершить обучение. В первые месяцы жизнь для нас еще продолжала катиться по накатанной колее. Только паек становился все скуднее. Но в октябре школу эвакуировали в Котлас. Жизнь и учеба стали все больше регулироваться законами военного времени. Однако, несмотря на это, усиливающийся голод доводил до отчаяния и толкал на побеги домой. Среди первых беглецов был и я, хотя учиться оставалось меньше месяца.
Добравшись до дома, в родной Шале Пудожского района устроился на местную судоверфь учеником токаря, но вскоре встал к наковальне в кузнице. В декабре 1942 года подошло время призыва в армию молодежи моего (1924) года рождения. За два месяца нахождения в запасном полку, расквартированном в Архангельске, наскоро обучили нас военному искусству и двумя ротами по 250 человек каждая, погрузив в железнодорожный состав, повезли на Сталинград. Почти два месяца болтались мы в вагонах: две недели в Пензе, две недели в Саратове и поменьше на других станциях.
Сталинград освободили без нас. Но первые потери наш батальон понес именно под Сталинградом. Эшелон должен был следовать через Сталинград до станции Зимовники. Продвигались так: сначала освобождали железнодорожное полотно от трупов, потом по нему шел поезд. Страшные следы только что закончившихся кровопролитных боев были повсюду. Кроме трупов солдат обеих армий, кругом валялась подбитая техника: танки, машины, пушки, самолеты. Наш батальон состоял в основном из молодых солдат. Им было интересно посмотреть на эту технику, а она была часто заминирована. Много подорвалось тогда ребят.
От Зимовников шли пешком через сальские и калмыцкие степи на Новочеркасск, Краснодон до Шахт. Здесь приняли боевое крещение. Первый бой длился 4 дня. От 500 человек осталось лишь 60. Я получил, на первый взгляд, не особо тяжелое ранение в кисть руки. Но намучился с ним, валяясь по госпиталям, достаточно. Рана заживала 2,5 месяца. По истечении этого срока определили меня в Саратов, в так называемый выздоравливающий батальон, на базе которого был создан отдельный лыжный батальон. В его составе был переброшен с Южного фронта на Волховский. Шел февраль 1944 года.
Выгрузили нас где-то под Лугой, в болотах. Батальон сборный, народ разношерстный, офицеров не хватало. 10 дней обустраивались, учились. Жили прямо на болоте, спали на лапнике. Днем стояли оттепели. Одежда, валенки промокали насквозь. Ночами сильно морозило, и обмундирование, заледенев, становилось как панцирь. Но что удивительно, никто не болел. Через 10 дней нас ввели в бой. Уже под вечер, в сумерках, я зазевался и попал под прицел "кукушки". Раздробил мне снайпер ключицу. Снова госпитали в Луге, в Новгороде, под Ленинградом, в Чувашии.
В июне 1944 года был комиссован в чистую и с висевшей плетью рукою вернулся домой.
На фронте в таком виде пользы от меня не было, а вот на мирной нише трудились в основном именно такие мужики: кто без руки, кто без ноги. У меня хоть рука и не действовала, но все же была. И я верил, что вернется в нее сила.
В Шале остался родительский дом. Но самих родителей "унесла" война. На работу меня взяли в Пудожский райфинотдел и направили в Вологду на двухмесячные курсы. Так получилось, что после окончания их на работу вернулся не в свой, а в только что освобожденный Суоярвский район. Здесь было еще неспокойно, город часто бомбили, поэтому направленная ранее сюда женщина - налоговый инспектор не выдержала и сбежала. Так вернулся я к мирному труду.
Дел было много, но выкраивал время и упорно разрабатывал руку - не желал оставаться инвалидом. И в августе победного 1945 от нашей республики принимал участие в первом послевоенном параде физкультурников в Москве. В течение трех часов выступал на Красной площади. Незабываемые впечатления. После этого несколько лет возглавлял районный комитет физической культуры. Но, как только появилась возможность, вернулся к плотницкому делу. И пусть не пришлось из-за войны стать корабелом, спускать на воду сработанные своими руками суда, но немало удалось построить на суше: первые жилые дома в Кайпе, школу механизации там же, Сувилахтинскую, Кайпинскую школы и много других объектов.
Однако война не отпускала еще долге годы. Она приходила по ночам в кошмарных снах. Снова и снова поднимался в атаки, спал на ходу во время ночных маршей, мок и мерз в болотах, кричал от боли, падал под пулями. Снились госпитали и погибшие однополчане, руины Сталинграда и десятки других городов. Память долго и цепко удерживала все это. И лишь в последние годы отпустила. И когда в День Победы приходится надевать боевые ордена и медали, они вызывают уже только светлую грусть. И чувство удовлетворенности, мы, солдаты Великой Отечественной, хорошо потрудились на полях брани, принесли своей стране долгие годы мирной жизни. Пусть она длится и длится."
Павел Исаков
И пусть многое он опустил, что-то было больно вспоминать, но даже этого хватит, чтобы выразить свою благодарность! Великий Поклон!