Вторая глава

Молодой человек стоял в полутемной комнате, а квадрат лунного света медленно подбирался по деревянным половицам к круглым носкам его сапог. Тетушка Винни исчезла в темном углу и Фабиан не решался позвать ее, нарушив хрупкую, словно старая чашечка с отбитой ручкой, тишину. 

Женщина выплыла, как пиратский фрегат, а вместо флага с костями и ухмыляющимся черепом, она несла подобие лампы. Мерцающая, дающая так мало света, что можно было бы ей и пренебречь. Огонек метался вверх-вниз и вправо-влево под закопченным стеклом, а тетушка то и дело любовно поглаживала теплую медную подставку. Каким бы ни был слабым тот свет, который дарила лампа, он осветил гостиную и мужчина смог осмотреться. А тетушка Винни в свою очередь жадно впилась глазами в лицо гостя. Тонкие черные брови, темные глаза слегка раскосые, словно кошачьи. Нос с едва заметной горбинкой, не портящий ничуть скуластое, угловатое лицо. Нежный, словно девичий румянец и вьющиеся длинные, закрывающие шею волосы цвета воронова крыла. Фабиан производил странное впечатление. Высокий, но не слишком. Худой, но не тощий. Красивый, но не красавец. «Уравновешенность» - именно это слово почему-то пришло пожилой женщине в голову. «Да»- подумала она,- «он какой-то уравновешенный». Тот же с восхищением мальчишки обходил по периметру скрипящего под ногами пола комнату и прикасался кончиками тонких пальцев к тем предметам, которые его интересовали. Вот вырезка из газеты в рамочке, там что-то о самой большой тыкве в городе. Вот хрустальная статуэтка, изображающая балерину. Она тянется руками к невидимому партнеру и у нее не хватает нескольких пальцев. Фабиан нежно трогает гладкие срезы и переходит к следующему экспонату чужой жизни. Венок из искусственных цветов. То ли роз, то ли маков - сложно сказать в темноте. Он покрыт пылью, но до сих пор источает запах тяжелых духов. Рядом на комоде стоит ваза с удивительными рисунками. Там плоские люди то ли дерутся, то ли соревнуются. Они наги и мускулисты. Фабиан невольно оглядывает себя и вздыхает, понимая что  с этими-то ему не совладать и проводя три полосы в пыльном покрытии вазы останавливается перед мутным, покрытым черными полосками, словно выеденным изнутри червями зеркалом. В мерцающем свете лампы трудно что-то разглядеть и мужчине вдруг кажется, что за его спиной кто-то стоит. Кто-то гораздо выше его, в черном до пола плаще и глаза чужака горят черным пламенем, если бы оно могло было бы быть черным. Он отшатнулся от зеркала и наткнулся на тетушку Винни. 

- Что, милый? Померещилось? - участливо спросила она, но глаза женщины были внимательные, колкие и Фаби лишь отмахнулся

- Бывает. - Что бывает и с кем - он уточнять не стал, но инстинктивно почувствовал, что ответ был правильным. 

Лампа в ответ на это вдруг замигала, заморгала больше обычного и резкий вой ветра уже вовсю воюющей с остатками дневной жары грозы, как нельзя кстати аккомпанировал прыгающим теням на стенах. 

- Что это со светом?  - спросил Фабиан, - Может я починю? 

Он сделал движение, пытаясь быть любезным и осознавая, что даже понятия не имеет каким образом лампа дает свет, но к счастью тетушка Фаби хлопнула его по ладоням и сварливо заявила:

- Поздно уже. Спать пора, устала я. Пойдем, покажу тебе твою комнату, а завтра разберемся кто и что чинить будет. 

Она тут же повернулась к Фабиану спиной и направилась показывая дорогу наверх, по покрытым самотканными грубыми половичками ступенькам. Ему не оставалось ничего другого, как проследовать за ней. 

- Вот. - заявила она, распахивая дверь. - Это твоя спальня. Пол-монеты в неделю и я буду готовить тебе еду. Завтрак и ужин.

Он удивленно посмотрел на нее. Когда он ел в последний раз? И ел ли он вовсе? Она поняла его выражение лица по-своему.

- Ладно. Обед тоже с меня. По рукам? 

- По рукам. - ответил он и протянул ладонь, в которой лежали три монеты. Он давно уже нащупал их в правом кармане брюк и не зная их ценности перебирал между пальцев то и дело, просто наслаждаясь их тяжестью и теплом. Тетушка Винни выхватила один из кругляшей и в ее голубых глазах заплясали чертики. 

- А ты не так прост, как кажешься! Как бы я в тебе не ошиблась. Ты ведь не доставишь мне хлопот, правда? 

- Думаю, что нет. - растерянно произнес Фаби и она сочтя его ответ достаточным, с гордым видом удалилась, подметая пыльный пол длинной юбкой. 

Он остался один в кромешной темноте чужой комнаты. Лампу тетушка Винни разумеется унесла с собой. За окном бушевала гроза, срывая последние листья с деревьев и приколачивая их к земле крупными холодными каплями первого осеннего дождя. Фаби присел на кровать и она издала неприятный пищащий звук. Он снял котомку с плеч и положил ее рядом с собой. Задумавшись он не заметил, как руки сами без какого-либо его участия развязали сложный узел и вынули тот самый предмет, который доставлял ему такие неудобства. И сейчас он словно в трансе поднял одной рукой его к плечу, прижался щекой к гладкому дереву и пальцы с грязными ногтями забегали, как паучки, ища, вспоминая что-то давно забытое. Вторая рука щупала, искала то самое, недостающее, тот ключ к замку и найдя его - он положил смычок на струны. Полилась мелодия. Он сам не знал как и зачем играет, когда он научился этому и кто сочинил музыку, которую издавали его пальцы, струны и смычок скрипки. Фабиан закрыл глаза. Он сидел на пыльном покрывале на втором этаже разваливающегося домишки и слышал как будто со стороны льющиеся звуки. Они рождались где-то у него в позвоночнике и проходя сквозь сердце, разливались по сосудам, венам и капиллярам. Нота за нотой искали выхода и находя его вырывались бурным потоком сквозь пальцы, словно яркая радуга они бились, отскакивали от стен и просачиваясь сквозь щели в стенах летели навстречу непогоде. И та замерла, заслушалась и даже забыла о своем намерении дальше терзать старую вишню на площади. Капли падали все реже, ветер затих, не желая мешать чудесной мелодии и воцарилась тишина, когда в комнату ворвалась встревоженная и возмущенная тетушка Винни. Она молча вырвала скрипку из тонких рук и только прошипела в ответ на удивленный взгляд:

- Ты же обещал! Ты обещал, что не доставишь мне хлопот! 

- Простите. - пробормотал растерянный мужчина и опустил руку, все еще сжимающую смычок. , - Я сам не знаю как это получилось. 

- Меня это не волнует, - отрезала пожилая женщина, - Больше вот ЭТОГО не делай и мы с тобой поладим. 

Когда она ушла, он долго лежал одетым на кровати и смотрел в черный потолок, закинув руки за голову. Он все еще понятия не имел о том, кто он такой, но сегодня он понял, что умеет укрощать стихии одними звуками скрипки. Инструмент лежал рядом с ним и обиженно молчал, он явно вожделел продолжения. 

На следующее утро, когда Фаби встал, он спустился в кухню и тут же услышал  как тетушка Винни негромко напевала: 

Тимьян и майоран,

Листик кориандра.

Мята,карри, фенхель

Веточка лаванды

Щепотка эстрагона,

Ландыша цветок.

Иголка розмарина

И розы лепесток.

Перец красный, черный,

Ваниль,имбирь, корица,

Сельдерей пахучий,

Острая горчица.

Кервель и анис,

Мускат и куркума,

Звезочка гвоздики

И запах чеснока. 

- Доброе утро! - поздоровался он и женщина, спохватившись всплеснула руками, - Какой ты худенький! Садись, сейчас буду тебя кормить! 

Он присел к столу, покрытому белоснежной скатертью, на которой по краю были вышиты синие цветочки. Букетики были корявые и было явно видно, что мастерица взяла иглу в руки не так давно. Перед молодым человеком появилась тарелка наполненная чем-то светло-розовым, полупрозрачным и нервно подрагивающим. 

Запах, который это варево источало не поддавался описанию. Там были все специи, о которых пела тетушка Винни и цветочный луг полный разнотравья, вчерашняя осеняя ночь с грозой, пыльная дорога и еще много чего, что Фаби не смог определить. Он вежливо отодвинул от себя тарелку, отчего розовое желе обиженно вздрогнуло и спросил:

- Тетушка Винни, а где у вас можно тут найти работу? 

Та, словно не заметив что гость даже не прикоснулся к ее кушанью, убрала его со стола и полным радости голосом ответила:

- Нигде. 

- Как это? - опешил Фабиан 

- А вот так. , - она вытерла абсолютно чистые сухие руки о передник и присела напротив. , - Нет тут работы. Совсем. 

- Но ведь сейчас осень! - удивился молодой человек и как уже не раз выгребая из чулана памяти забытые сведения произнес,- Время собирать урожай. 

- А у нас нет урожая. - легкомысленно отмахнулась тетушка Винни, - Зачем он нам? 

На это у Фаби не нашлось что ответить и он поблагодарив хозяйку за завтрак, хоть и не съеденный, вышел в яркий осенний день. 

Синее небо разъедали понемногу белые пушистые облака, солнце светило горячо, но до полной силы ему было далеко. Где-то брехал пес с тяжелым бронхитом, на улице не было ни души. Огромная черная ворона приземлилась в нескольких метрах от стоящего человека и наблюдала за ним своими круглыми пуговицами-глазками. Он почувствовал взгляд птицы на себе и ответил на ее взгляд. Какое-то время ворона и человек соревновались в этой абсурдной дуэли, но черная вестница проиграв с обиженным карканьем взлетела и обругав Фаби на лету исчезла за крышами домов в неизвестном направлении. 

- Эй, мистер! - послышался за спиной уже знакомый голос. 

- Томас! - обрадованно произнес Фабиан и повернувшись встретился с удивленным и обиженным взглядом парня.

- Я  не Томас. Я - Джим. Хотите - называйте меня Джимми. 

- Но вчера ты сказал, что тебя зовут Тимми. - настаивал на своем Фабиан. 

- Я вчера вас и не видел-то. - сплюнул тот в знак своей правоты. 

- А братьев у тебя нет, Джим? - сощурился молодой человек

- Нет. - с сожалением ответил Джимми, - Я один у мамки с папкой. 

Присмотревшись по-внимательнее к сорванцу Фабиан не нашел ни одного отличия между Тимми и Джимми, но смог убедить себя, что и волосы у этого покороче, и голос ниже. 

- Мистер, - снова заговорил мальчик, терпеливо выдержавший всю процедуру детального осмотра, - Вы ,слышал я, работу искали? Так вот наш кузнец Джеф подмастерье ищет себе. Давно ищет уже. 

- А ты что ж не хочешь в кузнецы пойти? - поддержал разговор Фаби

- Куда мне? - вдруг трагически поднял брови парень, - Вы посмотрите на меня! Хлюпик я. Бедный я бедный. Ни в отца, ни в мать я не пошел. Не получил я ее красоту, не получил я его силу. Вот какой несчастный я. 

Он так разошелся, что стал даже размазывать сопли по пыльному лицу, оставляя на щеках серые полоски, напомнившие Фабиану как маленькие дети себе рисуют кошачьи усы. 

- Ну-ну, - попытался он успокоить уже вовсю рыдавшего Джимми, но тот лишь отмахнулся и отправился восвояси. 

- А кузнеца мне где искать? - вслед крикнул Фаби и рыдающий, подвывающий слишком уж ненатурально парень, махнул неопределенно в сторону большого серого дома с каменными стенами. Из трубы на крыше поднималась тонкая струйка дымка. Единственная во всем этом городе.

Фабиан вздохнул и направился к серому дому кузнеца Джефа.