Для мамы нет ничего страшнее болезни деток. Где же я тебя не досмотрела. накануне отправила гулять с папой, легко тебя одела, вот и прицепился к нам вирус. Мама виновата всегда и во всем. В болезни деток, в их проступках окружающие всегда винят мать. И это обосновано. Ты не можешь дышать, заложен нос, не спишь, плачешь. Поэтому болит голова. Выздоравливай, доченька. Когда тебе легче, ты улыбаешься, играешь. Ты уже хватаешь игрушки руками, переворачиваешься на живот, ползешь назад, пытаешься сесть. Пробуешь смеяться. Тебе понравилось детское радио, разговариваешь с приемником.
Ты говоришь агу, мама, ба, и рычишь как мишка. Уже держишь погремушку и пытаешься засунуть ее в рот.
Ты уже хватаешь маму за волосы, хочешь общаться. Лежишь под сисой, и глядя в глаза пытаещься сказать агу. Ты умница, у тебя уже получается.
Помню, на третий или четвертый день в роддоме, ты плакала у меня на ручках от коликов. Я качала тебя, потом заметила, что плач изменился. Япосмотрела на тебя и сказала в слух:может ты накакала? Ты тут же замолчала и очень сердито на меня посмотрела. У тебя был такой осознанный взгляд; и действительно, у тебя был полный памперс. Это был уже не миконий, а нормальные человеческие каки. Я так радовалась тому, что мой лягушонок превращается в человечка. Никогда не думала, что так можно радоваться детским какашкам.
Уже сейчас я понимаю, что ты красавица сидлинными ногами, пушистыми ресницами, голубоглазая блондинка. От женихов отбоя не будет
Все же нерожавшая женщина не знает что такое любовь. Любовь к мужчине это одно, а любить кого то с его первого вдоха совсем другое.
29.12 в 3:00 ночи у меня отошли воды. Они были розового цвета, и я испугалась, что у меня открылось кровотечение. Я позвонила маме, она меня успокоила. Оказывается воды и должны быть такого цвета, это хорошо; вот зеленый цвет говорит о кислородном голодании. Признаться честно, я совсем не хотела ехать в роддом. Очень хотелось спать. За последние 2 дня мы с папой бездельничали, смотрели фильмы, и совсем мало спали. Я надеялась наверстать упущенное этой ночью. Попытка разбудить вторую половину не увенчалась успехом:я с ним разговаривала, включила свет, начала собирать недостающие вещи в роддом и наконец уснула. В приемное отделение я в итоге попала в 8:30 утра. Медсестра встретила недовольной гриммасой:ну и что мне с вами делать? Все врачи на конференции. И чего вы вообще ждали? У вас безводовый период уже 5 с половиной часов. Схватки есть? Схватки были слабыми. Доктор Мокринский, мужчина под 50, сказал, что нужно делать стимуляцию. Я была против, но мне объяснили, что ждать никак нельзя и положили в родовую. В тот момент я пожалела, что сразу не поехала рожать в Москву. Мне поставили в руку катетор и начали капать антацит. Схватки усиливались, хотелось пить, но вода стояла на подоконнике, и я не могла до нее дотянуться, а больше в палате никого не было.
Потом доктор заполнял медицинскую карту. Оказалось, что я не взяла оригинал паспорта, и меня принимали с ксерокопиями всех документов. Посмотрев на список моих аллергических реакций, вышел и долго с кем то совещался. Оказалось, что при отхождении вод происходит инфецирование родового канала, и после 12 часов безводового периода всем роженицам делают укол антибиотика. Меня начали уговаривать на местный наркоз -эпидуалку. Доктор явно спешил, усилил дозу лекарства, чтобы мне лучше думалось.
Стало действительно больно и я начала кричать. Согласие на наркоз я дала. Анастезиолог пришел быстро, но это время потерялось в пространстве. Нудно было делать укол между позвонками, но от боли я корчилась как уж на сковородке и меня держали двое мужчин. Боль начала стихать, и даже почти уснула. Теперь понимаю, что если бы не этот час отдыха, на потуги сил бы совсем не осталось. Наркоз отключили, постепенно возвращалась чувствительность. Началось давление на прямую кишку, я ощутила первые потуги.
Признаться честно, я не совсем ощущала тех мышц, которыми надо было тужиться. Первые потуги были слабыми. Потом они непроизвольно усиливались. Я чувствовала,как ты проходишь по родовому пути. На последних потугах стало совсем больно, я кричала, что я рвусь. А что ты хочешь, у тебя пол головы между ног? - ответила акушерка. Отступать было некуда, и я почувствовала как стало легче. я лежала с закрытыми глазами и слушала тишину; вернее тишины не было:разговаривали медсестры; я ждала крик. Это был крик победы, победы жизни над смертью, слушая которых хотелось апплодировать. Я заплакала. Тебя поднесли с поднятой ножкой. У вас девочка.