Я вошла в квартиру, еле волоча ноги от усталости. Господи, эта работа сведёт меня в могилу когда-нибудь.
Включив везде свет, я пошла в душ, чтобы смыть с себя этот день. Это катастрофа просто, завал, ураган и много чего ещё. Я вздохнула, яростно намыливая губку для тела. Сейчас выйду чистая, расслабленная, дождусь мужа и, наконец, поем по-человечески. Поздний ужин не принесёт пользу, но у меня с утра в желудке болтаются три чашки кофе и диетический хлебец, стиснутый у сотрудницы из-под носа. Ужин! Чёрт! Дома ничего нет, потому что я совершенно забыла, что хотела зайти в супермаркет за продуктами. И есть нам нечего, будь всё неладно. А я хочу чего-нибудь жирного и очень вредного. Чёрт, чёрт, чёрт!
Наскоро помывшись, я вышла из ванной и набрала номер Олежки. Только бы он прямо сейчас шёл мимо магазина.
- Да, любимая, - услышала я его голос, почти заглушаемый ветром и проезжающими мимо машинами.
- Олежка, - торопливо проговорила я, - забеги в магазин, купи пельменей, я умираю с голоду, а купить продукты забыла, ты уж извини.
- Заработалась, - услышала я его смешок, - умаялась. Ладно, пельмени так пельмени. Романтический ужин на новый лад, - сказал он и отключился.
Я высушила волосы и присела в кресло перед телевизором, когда зазвонил домашний телефон. Посмотрев на часы, я взяла трубку.
- Алло.
- Вы Света? - услышала я.
- Да, что вы хотели?
- Я беременна.
Я посмотрела на трубку, потом сказала:
- Поздравляю вас, только я здесь причём?
Голос в трубке поменял тональность.
- Вы действительно не причём, а вот Олежек очень даже. Он всё боится вам сказать, жалеет, знаете ли. А мне вот жалеть некогда, беременность, знаете ли, дело такое.
Я молчала. Почему я сразу не бросила трубку, затрудняюсь сказать. В тот момент я вообще перестала чего-либо соображать. Этим, наверное, объяснялся мой следующий вопрос:
- Вас как зовут?
- Оксана.
Отлично, у голоса появилось имя. Я задала следующий вопрос:
- Сколько вам лет, Оксана?
На том конце провода раздался смешок.
- Помоложе вас буду. Мне всего двадцать, а вы уже старая и сморщенная. Олежек устал от вас, а со мной ему очень хорошо.
- Двадцать, значит, - сказала я и вздохнула. - Оксана, давайте поступим с вами так: я завтра освобожусь около четырёх часов, давайте встретимся, всё обсудим.
- За дуру меня принимаете? - спросила моя юная собеседница.
- Испугались? - спросила я.
- Чёрта с два, - услышала я, и невольно улыбнулась.
- Хорошо, Оксана, завтра в полпятого вечера в кафе на углу у Владимирской.
- Договорились, - сказала Оксана, - и слышите?
- Слушаю.
- Олежеку не говорите, что я звонила, он взбесится.
- Не скажу, - сказала я и положила трубку.
После этого странного диалога я просидела неподвижно некоторое время, обдумывая ситуацию. Я не истеричка, мои фейерверки скандалов из-за ревности остались в далёком прошлом. И потом, я доверяю своему мужу и не могу вот так с наскока обвинить его во всех грехах. Это будет нечестно по отношению к нему, потому как он может оказаться совершенно не причём.
Я вспомнила слова Оксаны. Старая и сморщенная, подумать только! Я покачала головой, рассматривая свои ухоженные руки. Потом подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в своё лицо. Кожа у меня хорошая, повезло, так повезло, тут уж не отнять. Грамотный макияж всегда подчёркивал мои глаза. Ну, я красавица же, чего стесняться? И никто бы и не подумал, что мне сорок шесть лет. Я скорбно вздохнула, вспомнив своём возрасте. Старая и сморщенная. Тьфу, катись оно всё.
Олежка на два года старше меня, но его, отчего-то, эта девочка не считает старым и сморщенным. Загадка природы какая-то. Олежка, конечно, выглядит молодцом, старается тоже не терять форму, но его сорок восемь лет никуда от него не уйдут, это факт.
Я снова вздохнула, рассматривая морщинки у глаз, выискивая какие-то изменения в себе. Они были, но ещё полчаса назад я не обратила бы на это внимания, но молодая и свежая Оксана внесла сумятицу в мой мирный уклад жизни. Надо завтра со всем этим разобраться и забыть.
Послышался звук открываемой двери и следом Олежкин голос.
- Светик мой ясный, я принёс сказочный ужин в виде аппетитных замороженных комочков теста с мясом, - прокричал он из глубины прихожей, шурша там пакетом из супермаркета.
Я последний раз окинула себя взглядом в зеркале, оценив всё ещё подтянутую фигуру, и пошла к мужу.
Олежка сиял, как начищенный пятак, излучая силу и энергию здорового мужчины. Я залюбовалась им, помогая раздеться и принимая пакет с пельменями.
- Я в душ, - сказал он и, чмокнув меня в макушку, направился в ванную. Послышался шум воды и гнусавое пение. Я улыбнулась и пошла в кухню.
Глядя на пакет с пельменями, я размышляла о своей жизни. Она у меня сложилась, это правда. До сего момента я вообще не задумывалась о том, что нашим с мужем отношениям может что-то угрожать. Мы живём вместе уже двадцать лет, всё друг о друге знаем, у нас стойкое взаимоуважение. Повода для того, чтобы разбежаться в разные стороны, не было, охлаждения я тоже не замечала. Вот детей у нас нет и, думаю, уже не будет. Причин много, суть одна: мы не можем вместе зачать ребёнка. Об этой проблеме мы узнали давно, но приняли решение остаться вместе. По сути, он мог на стороне иметь ребёнка, я тоже, но нам всегда хватало общества друг друга. Или я чего-то упустила? Не заметила перемен в нашей тихой семейной жизни? Вполне возможно. Отсюда вывод: могила отменяется, моя работа лишает меня мужа. Или не лишает и я всё придумала? Чёрт бы побрал этот неурочный звонок!
Вода закипела. Я продолжала пялиться на пакет с подтаявшими пельменями. С ума сойти, старая и сморщенная - я, а беременная - она! Где справедливость, вообще?
Вошёл Олежка, чистый и благоухающий. Снова чмокнул меня в макушку и уселся за стол.
- Где мой сказочный ужин? - спросил он, оглядывая пустой стол. - Я требую еды, немедленно!
Я стряхнула с себя оцепенение и закинула пельмени в воду.
Всё хорошо, уверяла я себя, всё хорошо. Для беспокойства нет совершенно никаких причин. С двадцатилетней девушкой Оксаной мы завтра всё выясним, и жизнь снова вернётся в своё русло. Я убедила себя в том, что это поздний звонок ровным счётом ничего не меняет, что всё прекрасно, что милый Олежка не может быть предателем наших супружеских отношений.
Всё так, но почему-то после ужина я, банально сославшись на усталость, отказала мужу в близости.
На следующий день, в бегах из офиса в офис и беспрерывной болтовне по телефону, я совершенно забыла о предстоящей встрече с юной разлучницей.
Мой маленький бизнес требовал массу внимания и времени, я выматывалась, но была довольна делами. Я гордилась тем, что смогла поставить на поток производство и многим людям предоставила рабочее место. Я была занята любимым делом, вкладывая в своё «детище» все свои силы. Я самостоятельная женщина, которая способна сама решить многие проблемы, не впадая в панику и истерические припадки.
Олег тоже вполне справляется со своими делами, и вместе мы составляем вполне благополучную пару, творческий и семейный тендем.
И, тем не менее, на углу Владимирской я была вовремя, успев заскочить в ближайший магазин, чтобы купить продукты к ужину.
Уже входя в кафе, я запоздало подумала, что не смогу узнать Оксану, так как никогда её не видела. Но потом решила, что она-то в любом случае знает, как я выгляжу, значит, сама подойдёт.
Так и вышло. Я только успела заказать кофе, как к столику подошла девушка, довольно милая, но неумело накрашенная. Я тоскливо рассматривала юное лицо и ладную фигурку. Н-да, молодость - мощное оружие в борьбе со зрелым возрастом.
- Вы Светлана, - утвердительно сказала Оксана.
- Здороваться вас мама не научила, - хмуро ответила я, и добавила, - присаживайтесь, Оксана.
Она хмыкнула и уселась на стул напротив меня. Я молча разглядывала её, стараясь быть объективной в оценке внешних данных. Вот очень мила, очень, тут не отнять. Я загрустила, обдумывая, как начать разговор, но эта милая девочка взяла инициативу в свои руки.
- Светлана, вы не подумайте, я не хочу вам ничего плохого, но так уж получилось. Вы же понимаете, что я люблю Олежека, а он любит меня, но жалеет вас, поэтому тянет с разговором. Он такой грустный в последнее время, прям невозможно смотреть. Он же такой впечатлительный, и он не виноват, что так случилось. Вы понимаете?
Я вспомнила, как Олежка пел вчера в ванной, как за ужином рассказывал байки, задорно хохоча, и усомнилась в том, что мой муж очень грустный в последнее время. Может, мы про разных мужчин говорим? Эта мысль воодушевила меня и я спросила:
- Вы уверены, что мой муж, это ваш Олежек?
- Вы того, да? - покрутила пальцем у виска Оксана. - Совсем? Про кого я ещё могу говорить?
Я снисходительно улыбнулась.
- Ну, вы же понимаете, что одинаковые имена могут носить совершенно разные люди. Где работает ваш Олежек?
Оксана дёрнула плечиком и буркнула:
- Откуда я знаю, он мне не докладывает. Да мне и не интересно.
Я удивилась.
- То есть, вы собираетесь родить ребёнка от мужчины, о котором мало что знаете? Вы с ума сошли?
- Не надо меня учить, - скривилась Оксана, - я не дура. Олежек богат, нам с ребёнком больше и не надо. Ему только от вас уйти надо, а он всё жалеет вас. Вот и приходиться делать всё самой. Тем более детей у вас нет, он мне сам говорил.
Я почувствовала, что теряю самообладание. Эта девочка ударила по больному. Да, у нас нет детей, но это вовсе не значит, что мы не хотели быть родителями, просто так сложились обстоятельства. А теперь Олег, видимо, решил, что пора что-то менять. Я уцепилась за последнюю возможность опровергнуть участие моего мужа в этой истории.
- Скажите, Оксана, а фамилию своего Олега вы знаете? Или это вам тоже не важно?
Девушка возмущённо фыркнула.
- Разумеется, знаю, - с вызовом сказала она. - Севастьянов.
У меня поплыло перед глазами, и я на секунду зажмурилась. Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы спокойно принять то, что мы говорим об одном мужчине. Мой муж спит с этой девицей, и в скором времени она осчастливит его, родив ему ребёнка.
Это был удар. До этого момента я была уверена, что мой муж здесь не замешан, но правда оказалась иной. И неприятной, если не сказать больше.
Я вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Справедливо, надо сказать. Мой муж крутит роман с юной девицей, а я всё своё время посвятила работе. У нас всё было так размеренно, обыденно и просто, что о связях на стороне даже не думалось. И что в итоге? Впервые за много лет я растерялась настолько, что не знала, что делать.
Оксана молча наблюдала за мной, потом сказала:
- Вы такая спокойная, прям не верится.
Я посмотрела ей в глаза.
- А вы думали, что я кинусь на вас с кулаками, вцеплюсь в ваши искусственные волосы и проедусь вашим лицом по столу? Вы этого от меня ждали?
Оксана машинально потрогала свои светлые волосы и пожала плечами.
- Может быть, вы просто не любите его? - спросила она, накручивая волосы на палец.
- Может, это просто не ваше дело? - спокойно ответила я. Ситуация стала казаться мне абсурдной, я отчаянно искала выход.
То, что мы сидим за одним столом и обсуждаем моего собственного мужа, просто не влезало ни в какие рамки. Чёрт знает, что такое!
- Вы просто отпустите его, - заявила Оксана, наклоняясь ко мне через стол. - Ну что вам стоит? Вы же понимаете, что он вас больше не любит, а у нас будет ребёнок.
- А что скажут ваши родители, друзья? - задала я совершенно глупый вопрос, не понимая, зачем мне это знать.
Оксана откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.
- Друзья в мою жизнь не лезут. Родители мною не интересуются, ну и мне ихнее мнение совсем не интересно.
- Их, - машинально поправила я.
- Что? - не поняла Оксана.
- Правильно говорить - «их», - непонятно зачем пояснила я, обдумывая предстоящий разговор с Олегом.
- Какая разница? - поморщилась Оксана. - Так вы отпускаете Олежека?
Я внимательно посмотрела на собеседницу. Мозг совершенно отказывался работать, я действительно растерялась. Отпустить Олега? Чушь какая! Совершенно неуместный вопрос, так как в любом случае решать ему. Я не рабовладелец, чтобы насильно удерживать около себя людей. Бессмыслица какая-то.
- Я всё поняла, - сказала я, наконец, и встала, собираясь уйти. - Вы тоже для себя всё решили. Не смею вас больше задерживать, Оксана. И берегите себя, ваше положение обязывает.
Оксана вскочила со стула и перегородила мне дорогу.
- Вы не ответили мне: отпускаете Олежека или нет?
Я поправила сумку на плече.
- Девочка, вряд ли от моего решения что-то зависит. Олег свободный человек, предоставьте ему самому решить, что ему делать и куда идти. И потом, вы, я думаю, уже для себя всё распределили, остальное - вопрос времени. Разве не так?
- Вы безвольная клуша, - выдохнула мне в лицо юная собеседница, - боитесь посмотреть правде в глаза. Олежек не хочет быть с вами, а вы не даёте ему свободу.
- У вас, Оксана, искажённое понятие о свободе и взаимоотношениях между мужем и женой. И разве вы не пытаетесь моими руками решить вашу же проблему? Я не собираюсь облегчать вам задачу. Благодарю за информацию, относительно моего мужа, на этом всё. Мне пора идти, надо ужин готовить.
Отодвинув девушку в сторону, я направилась к выходу. Пролети мимо меня сейчас комета или бегемот с крыльями, я бы даже не заметила. Подсознание включило усиленную защиту, позволяя мне достойно покинуть место столь неприятной встречи.
Дома я приготовила ужин, стараясь не думать о предстоящем разговоре. Сделать вид, будто ничего не произошло, было первой моей мыслью, но потом я решила, что это не выход. Поговорить надо, это факт. Только вот как мне начать этот разговор, не привлекая к этому третьих лиц? Н-да, дилемма ещё та, а в трезвости ума мне не откажешь, и истерики я закатывать не буду.
Разговор состоялся и, вопреки моим опасениям, прошёл спокойно. Олег ничего не отрицал, смиренно приняв тот факт, что мне обо всём известно. Правда для него было новостью сообщение о беременности предполагаемой невесты, тем не менее удар он выдержал.
- Светик, ты понимаешь, - говорил он, - у меня в первый раз за всю жизнь нет слов, чтобы оправдать свои поступки. Я так виноват перед тобой, чувствую себя последней ублюдком, не достойным твоего прощения.
Я поморщилась.
- Мне сейчас пожалеть тебя? Утешить?
Он посмотрел на меня. В его глазах было столько боли и смятения, что мне действительно стало его жалко. Господи, да что же я за человек такой? Мой муж зачал ребёнка на стороне, а я готова его прижать к груди и утирать ему слёзы! Видимо, стресс от происходящего всё же был.
- Свет, Светик, прости меня. Я сейчас даже приблизительно не знаю, что мне делать. Что мне делать, Свет?
Я почувствовала раздражение. Всё происходящее давно перестало быть нормальным.
- Ты же практик, Олег, ты серьёзный мужчина. И за свои поступки должен отвечать тоже серьёзно. Я подпишу все документы, развод оформят быстро, и ты женишься на матери своего будущего ребёнка.
Всё, это прозвучало, я выдохнула. Не сочтите меня холодной и равнодушной, это не так. Все слова давались мне с таким трудом, что ломило шею. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться в присутствии Олега. Я не могла себе этого позволить, ибо всё только усложнилось бы. Его чувство вины было настолько сильным, что прояви я слабость, он бы остался, а этого я допустить не могла. Как бы смешно и глупо ни звучало, я не могла позволить ребёнку моего мужа расти без отца. Дело сделано, обратно дороги нет. Пусть сами разбираются, но я в этом принимать участие больше не хочу.
Квартира была моя, посему проблем не возникло. Когда Олег собрал свои вещи, я проводила его до двери. Он смотрел на меня, не веря, что всё происходит на самом деле. Его глаза блуждали по моему телу и лицу, словно запоминая, впитывая каждую мелочь. Я сжимала зубы, чтобы не закричать, настолько мне было больно. Я могла его остановить, и не могла.
Олег обнял меня, покачивая из стороны в сторону. Я прикрыла глаза, боясь, что он увидит мои слёзы, чёрт бы их побрал. Прощание у двери затягивалось, словно в плохом фильме. Мы были просто участниками одной пьесы, пришла пора расходиться.
Той ночью я так и не смогла заснуть. Сомнения о правильности решения довели меня до нервного срыва. Но утром, собираясь на работу, я увидела ситуацию иной, успокоилась, и приняла решение жить дальше. В конце концов, мир не перестал существовать, жизнь идёт своим чередом, а я всё ещё красива и почти молода. Оптимизм не раз выручал меня, и в этот раз я тоже смотрела на вещи под правильным углом.
Чему быть, того не миновать, философски размышляла я, а посему не стоит рвать волосы от досады, если ситуация уже повёрнута туда, куда повёрнута. И потом, не у меня ли всё ещё впереди? То-то!
