Слёзы
РазноеЭтот рассказ до 2 Б я читала и плакала.
Очень он меня тревожил.
А не давно открыла, перечитала - и слёз нет. Только мурашки по коже остались.
Неужели я так изменилась?
Под катом сам рассказ. Рассказ не мой, это одна из первых работ автора, поэтому строго не судите :)
С Л Ё З Ы
рассказ
Последнй сухарь она съела три дня тому назад. Размочила жесткую корочку хлеба в водопроводной воде и долго жевала губами пресную вязкую массу, пустым взглядом уставившись в стену перед собой, на расплывчатое пятно сырости, проступившее сквозь старые обои.
Три дня назад...
А сегодня она все-таки решилась выйти на улицу.
Сняв с облупленного, засиженного мухами, загаженного мышами подокониника цветок в жестяной банке из-под краски - единственное ее богатство, если не считать стола на кухне и пары проржавевших кастрюль, - она впервые за много недель открыла входную дверь. Спускаться надо было долго. Ноги, опутанные синими веревками вен, плохо слушались ее, но, помогая себе руками, цепляясь за перила и отдыхая на каждой лестничной площадке, она все-таки преодолела пять этажей и оказалась на улице.
Солнечный свет ослепил ее, привыкшую к сумраку наглухо зашторенной квартиры, и она застыла у подъезда, крепко стиснув в худых бледных руках банку с геранью, подслеповато щурясь и часто моргая слезящимися глазами.
Когда свет перестал причинять боль, она отошла на пять шагов от подъезда, туда, где на тротуаре раскинулся стихийный микрорынок. Садится она не стала, только с огромным трудом наклонившись поставила перед собой цветок и привалилась спиной к шершавой стене дома.
Мимо проходили люди. Разные: молодые и старые, мужчины и женщины, худые и полные, веселые и грустные. Но она не видела их. Пестрая лента идущих проматывалась перед ее глазами, и сознание ее не могло вычленить отдельного человека из сумятицы толпы. Она видела лишь пустое суетное мельтешение цветных расплывчатых силуэтов.
Какая-то страшная тень надвинулась на нее. Она рефлекторно подобралась, съежилась, вжалась в каменную холодную стену. Чуть не сбив одинокий цветок, рявкая на прохожих сигналом, прямо по тротуару прокатился широкий черный джип.
Испугано глянув на свою герань, старушка убедилась, что с цветком все в порядке и, успокоившись, снова пустым, застывшим взглядом уставилась в проходящее мимо ничто.
Она не знала, сколько прошло времени, когда от толпы отделилась какая-то фигура и подошла к ней.
- Что, мать? Небось пенсию не дают, есть нечего? - сочувствующе спросил парень и полез в карман мятых джинсов.
Она пристально посмотрела на его молодое лицо, словно надеялась разглядеть в нем нечто забытое, может своего сына, может внука, а может еще что-то.
- На, возьми. - Парень протянул ей червонец, но старушка не подняла руки. Она думала, что он хочет купить герань и ей было больно отдавать родной цветок в чужие руки незнакомца. Парень, похоже, все понял.
- Нет, мать, так просто возьми. - Он сунул ей деньги в судорожно сжавшийся кулачок.
Из уголка ее глаза вытекла маленькая слезинка и побежала вниз по руслам морщинок.
- Ну, что ты, мать... Не надо...
Парень быстро растворился в толпе, а она осталась стоять с зажатой бумажкой в руке и цветком герани возле ног.
Вечером, обхватив банку с растением, она пошла домой. Когда до подъезда оставалось совсем ничего, сильный порыв ветра выхватил червонец из старческой руки и умчал куда-то. Она не видела слабыми глазами, как недалеко, буквально в трех шагах, какой-то пацан прижал бумажку ногой и, оглянувшись на растерявшуюся пожилую женщину, наклонился и положил деньги себе в карман. Дернувшись всем телом вслед за ветром, она выронила цветок и тот, ударившись об асфальт, надломился. Впрочем, и этого она не заметила.
На следующее утро она вновь вышла на улицу. В руках ее была закутанная в пожелтевшую газету банка из которой торчала надломленная ветка герани.
Когда она спускалась по лестнице, что-то кольнуло ее в глубине груди, и, сейчас, заняв свое место, она с опаской слушала грохочущий ритм сердца - тук-тук-тук... Почувствовав слабость, она опустилась прямо на асфальт рядом со сломанным цветком и долго сидела так, вслушиваясь в движение крови и с тревогой ожидая каждого следующего удара сердца.
А потом ее сердце остановилось.
И тогда старый Бог заплакал. Тяжелые слезы его, падая с неба, стекали по крышам домов, по листве деревьев, по мягкой траве, они собирались в ручьи, текли куда-то по залитым асфальтом улицам.
Бог плакал. Тяжелые серые тучи - печаль его, ветер - недовольство, гром и молнии - гнев.
Но уставший Бог не гневался. Сегодня он просто плакал, и струи дождя падала ровно в безветрии, производя объемный шелест, не разрываемый треском и вспышками молний.
Бог плакал. Потоки слез его смывали с мира застарелую грязь. А люди прятались под крышами, зонтами и плащами, боясь вымокнуть. Женщины скрывали свои нарисованные лица, хмурые мужчины сутулились под гнетом хлещущих струй, матери не выпускали на улицу детей, и те сидели у окон, серые и понурые, словно нахохлившиеся воробьи.
Облако печали обволокло город. И толпы закутанных, стерилизованных людей шли куда-то по своим делам, озабоченные и торопливые, но иногда, то один человек, то другой облизывал губы и, чувствуя соленость небесной влаги, останавливался и, задрав голову, долго смотрел вверх - туда, откуда падали слезы Бога.
В расцветшей зонтиками толпе шел длинноволосый насквозь промокший парень в стоптанных кроссовках и потертых джинсах. Он заметил сидящую возле цветка старую женщину и подошел к ней.
- Что ж ты, мать? Ведь простудишься. - Ему показалось, что она спит. Он достал мятый червонец из кармана промокших джинсов и засунул его в холодный безвольный кулак старушки. Она не пошевельнулась.
- Эй, мать! - Он тронул ее за плечо, быстро глянул в прикрытые глаза, все понял и, развернувшись, поспешно нырнул в принявшую его толпу.
Мокрые десять рублей так и остались торчать в сморщенном, покрытом мелкими брызгами кулачке.
Кто-то из толпы, проходя мимо, бросил к ногам умершей женщины зазвеневшую монетку.
Стихнувший было дождь возобновился с прежней силой.
Очень он меня тревожил.
А не давно открыла, перечитала - и слёз нет. Только мурашки по коже остались.
Неужели я так изменилась?
Под катом сам рассказ. Рассказ не мой, это одна из первых работ автора, поэтому строго не судите :)
С Л Ё З Ы
рассказ
Последнй сухарь она съела три дня тому назад. Размочила жесткую корочку хлеба в водопроводной воде и долго жевала губами пресную вязкую массу, пустым взглядом уставившись в стену перед собой, на расплывчатое пятно сырости, проступившее сквозь старые обои.
Три дня назад...
А сегодня она все-таки решилась выйти на улицу.
Сняв с облупленного, засиженного мухами, загаженного мышами подокониника цветок в жестяной банке из-под краски - единственное ее богатство, если не считать стола на кухне и пары проржавевших кастрюль, - она впервые за много недель открыла входную дверь. Спускаться надо было долго. Ноги, опутанные синими веревками вен, плохо слушались ее, но, помогая себе руками, цепляясь за перила и отдыхая на каждой лестничной площадке, она все-таки преодолела пять этажей и оказалась на улице.
Солнечный свет ослепил ее, привыкшую к сумраку наглухо зашторенной квартиры, и она застыла у подъезда, крепко стиснув в худых бледных руках банку с геранью, подслеповато щурясь и часто моргая слезящимися глазами.
Когда свет перестал причинять боль, она отошла на пять шагов от подъезда, туда, где на тротуаре раскинулся стихийный микрорынок. Садится она не стала, только с огромным трудом наклонившись поставила перед собой цветок и привалилась спиной к шершавой стене дома.
Мимо проходили люди. Разные: молодые и старые, мужчины и женщины, худые и полные, веселые и грустные. Но она не видела их. Пестрая лента идущих проматывалась перед ее глазами, и сознание ее не могло вычленить отдельного человека из сумятицы толпы. Она видела лишь пустое суетное мельтешение цветных расплывчатых силуэтов.
Какая-то страшная тень надвинулась на нее. Она рефлекторно подобралась, съежилась, вжалась в каменную холодную стену. Чуть не сбив одинокий цветок, рявкая на прохожих сигналом, прямо по тротуару прокатился широкий черный джип.
Испугано глянув на свою герань, старушка убедилась, что с цветком все в порядке и, успокоившись, снова пустым, застывшим взглядом уставилась в проходящее мимо ничто.
Она не знала, сколько прошло времени, когда от толпы отделилась какая-то фигура и подошла к ней.
- Что, мать? Небось пенсию не дают, есть нечего? - сочувствующе спросил парень и полез в карман мятых джинсов.
Она пристально посмотрела на его молодое лицо, словно надеялась разглядеть в нем нечто забытое, может своего сына, может внука, а может еще что-то.
- На, возьми. - Парень протянул ей червонец, но старушка не подняла руки. Она думала, что он хочет купить герань и ей было больно отдавать родной цветок в чужие руки незнакомца. Парень, похоже, все понял.
- Нет, мать, так просто возьми. - Он сунул ей деньги в судорожно сжавшийся кулачок.
Из уголка ее глаза вытекла маленькая слезинка и побежала вниз по руслам морщинок.
- Ну, что ты, мать... Не надо...
Парень быстро растворился в толпе, а она осталась стоять с зажатой бумажкой в руке и цветком герани возле ног.
Вечером, обхватив банку с растением, она пошла домой. Когда до подъезда оставалось совсем ничего, сильный порыв ветра выхватил червонец из старческой руки и умчал куда-то. Она не видела слабыми глазами, как недалеко, буквально в трех шагах, какой-то пацан прижал бумажку ногой и, оглянувшись на растерявшуюся пожилую женщину, наклонился и положил деньги себе в карман. Дернувшись всем телом вслед за ветром, она выронила цветок и тот, ударившись об асфальт, надломился. Впрочем, и этого она не заметила.
На следующее утро она вновь вышла на улицу. В руках ее была закутанная в пожелтевшую газету банка из которой торчала надломленная ветка герани.
Когда она спускалась по лестнице, что-то кольнуло ее в глубине груди, и, сейчас, заняв свое место, она с опаской слушала грохочущий ритм сердца - тук-тук-тук... Почувствовав слабость, она опустилась прямо на асфальт рядом со сломанным цветком и долго сидела так, вслушиваясь в движение крови и с тревогой ожидая каждого следующего удара сердца.
А потом ее сердце остановилось.
И тогда старый Бог заплакал. Тяжелые слезы его, падая с неба, стекали по крышам домов, по листве деревьев, по мягкой траве, они собирались в ручьи, текли куда-то по залитым асфальтом улицам.
Бог плакал. Тяжелые серые тучи - печаль его, ветер - недовольство, гром и молнии - гнев.
Но уставший Бог не гневался. Сегодня он просто плакал, и струи дождя падала ровно в безветрии, производя объемный шелест, не разрываемый треском и вспышками молний.
Бог плакал. Потоки слез его смывали с мира застарелую грязь. А люди прятались под крышами, зонтами и плащами, боясь вымокнуть. Женщины скрывали свои нарисованные лица, хмурые мужчины сутулились под гнетом хлещущих струй, матери не выпускали на улицу детей, и те сидели у окон, серые и понурые, словно нахохлившиеся воробьи.
Облако печали обволокло город. И толпы закутанных, стерилизованных людей шли куда-то по своим делам, озабоченные и торопливые, но иногда, то один человек, то другой облизывал губы и, чувствуя соленость небесной влаги, останавливался и, задрав голову, долго смотрел вверх - туда, откуда падали слезы Бога.
В расцветшей зонтиками толпе шел длинноволосый насквозь промокший парень в стоптанных кроссовках и потертых джинсах. Он заметил сидящую возле цветка старую женщину и подошел к ней.
- Что ж ты, мать? Ведь простудишься. - Ему показалось, что она спит. Он достал мятый червонец из кармана промокших джинсов и засунул его в холодный безвольный кулак старушки. Она не пошевельнулась.
- Эй, мать! - Он тронул ее за плечо, быстро глянул в прикрытые глаза, все понял и, развернувшись, поспешно нырнул в принявшую его толпу.
Мокрые десять рублей так и остались торчать в сморщенном, покрытом мелкими брызгами кулачке.
Кто-то из толпы, проходя мимо, бросил к ногам умершей женщины зазвеневшую монетку.
Стихнувший было дождь возобновился с прежней силой.
Ольга(рисую с фото)
Блин,навернулись слезы и обидно от бессилия и не возможности помочь...
30.03.2011
Ответить
Юльчик
хотела оставить пустой комент .но это невозвожно. очень грустный рассказ. слез нет, но мурашки побежали. ((( и очень много мыслей....
30.03.2011
Ответить
Ложка
Сижу реву на работе, как дура... Сейчас зайдет кто-нибудь, а я...
Очень печально, но это жизнь. Кстати, написано отлично! Автор молодец!!!
30.03.2011
Ответить
Годовёнок
Сижу реву на работе, как дура... на мой взгляд, если человека трогают такие произведения (белый бим, черное ухо, например) - это хороший человек :)
30.03.2011
Ответить
Ложка
А в чем его доброта? Люди все злые показаны, кроме первого парня, который дал червонец. Мальчик скотина. И те, которые видели труп и проходили мимо...
Больше всех жалко Бога, очень я ркий образ получился через описание...
30.03.2011
Ответить
Годовёнок
ну, может это моё видение.послевкусие от рассказа какое-то доброе остается, хоть грустное, но какое-то тёплое. Понимаешь - что это жизнь, хоть и суровая.Даже не знаю как объяснить. Как не напишу - всё немного не то :)
30.03.2011
Ответить
Годовёнок
:)мне кажется, такие произведения делают нас добрее.поэтому, в определённом возрасте я прочитаю сыновьям "лев и собачка" Толстова и посмотрю с ними "белый бим, черное ухо"
30.03.2011
Ответить
Годовёнок
:)он хоть и о смерти, но добрыйя его раньше частенько читала, когда хотелось всплакнуть
30.03.2011
Ответить