О благодатном огне

ИЗМЕРЕНИЕ ОГНЯ

Если кто помнит, год назад, накануне Страстной седмицы, у нас в России прокатилась беспрецедентная кампания, «развенчивающая» чудесное происхождение Благодатного огня, сходящего с Гроба Господня на Пасху. Невольной причиной её стал диакон Андрей Кураев, который после встречи на Святой Земле с Патриархом Иерусалимским Феофилом оговорился, что тот не считает огонь Благодатным. Опровержение этого мы печатали в статье-исследовании Огнь очищающий

(«Вера», № 564). («Вера», № 342). Господь так судил, что именно в те дни, когда чудо публично подвергалось сомнению, Александр Викторович с единомышленниками готовил научную экспедицию, которая должна была выяснить природу появления Благодатного огня. И за несколько дней до Пасхи в Иерусалим отправился физик Андрей Волков. «Это выдающийся учёный-экспериментатор, – так позже А. Московский представил его нашему корреспонденту. – Андрей Александрович – заведующий сектором Института атомной энергии имени Курчатова. Научные измерения, проведённые им в Иерусалиме, – первые в истории схождения Благодатного огня». А вот что физик из Курчатовского центра сам рассказал в интервью газете «Вера». Между тем многие православные были потрясены прокатившимся в печати валом лжи. В том числе переживал и давний друг нашей редакции, кандидат физико-математических наук Александр Викторович Московский, о котором мы рассказывали в очерке Собиратели чуда

– Андрей Александрович, почему именно вы отправились исследовать природу Благодатного огня? Это совпадает с вашей научной темой?

Андрей Александрович Волков

– Последние 12 лет я занимаюсь так называемой низкотемпературной плазмой.

– А что это такое?

– В состоянии плазмы находится подавляющая часть вещества вселенной: звёзды, галактические туманности, межзвёздная среда. Это сильно ионизованный газ, в котором концентрации положительных и отрицательных зарядов равны. Около Земли плазма существует, например, в виде солнечного ветра, ионосферы. На самой же Земле это редкое явление, и создавать её мы научились совсем недавно. Например, в хирургии начали применять «скальпели» из тончайшей струйки плазмы, раскалённой до 5000-7000 градусов. Это высокотемпературная плазма, которой можно лишь резать материю. А есть ещё низкотемпературная, в 40-80 градусов, которая умеет заживлять раны. Вот созданием таких медицинских «заживляющих» приборов я и занимаюсь, уже начинаем их выпуск.

– А какая связь с Благодатным огнём?

– Судя по многочисленным описаниям, появление Благодатного огня сопровождается появлением плазмы, которая внешне очень напоминает низкотемпературную. Например, известно, что какое-то время этот Огонь совершенно не обжигает руки и лицо. Также почти тысячу лет очевидцы говорят о неких сполохах, пробегающих по стенам храма и перед и в момент схождения Огня. Сейчас, правда, их сложно заметить – из-за тысяч фотовспышек, поскольку в храме не запрещено фотографировать.

– Такие плазменные явления, они уникальны?

– Конечно. В лаборатории мы изучаем низкотемпературную плазму только в вакууме. В воздухе она тоже может существовать, но лишь в строго определённых условиях. Я знаю только один аналог Благодатного огня – это свечение так называемых огней святого Эльма. Они обычно возникают на мачтах кораблей при большой разности электрических потенциалов между облаками и водой и при очень высокой влажности. Но над Гробом Господнем на Пасху жарко и сухо, никакой проводящей электричество влажности нет, и неоткуда взяться мощной разности потенциалов. Между тем там появляются сполохи, столпы светящиеся, которые, как я думаю, сворачиваются потом в искру и образуют Огонь. Явление это вполне физично, но откуда оно берётся? Мы надеялись, что измерения дадут подсказку.

– И с чего началась ваша работа?

– Со знакомства. Ко мне в лабораторию зашёл мой сотрудник и сказал, что есть такой человек, Александр Викторович Московский, который интересуется плазменными явлениями. Я разрешил дать ему мой телефон. Когда Александр Викторович позвонил и стал излагать тему, я сначала не поверил. Он предложил мне собрать небольшой комплекс для радиочастотных измерений и отправиться на Пасху в Иерусалим в Храм Гроба Господня. Поездку эту оплачивала продюсер документального фильма, с её оператором и предстояло отправиться. Конечно, я был поражён, поскольку давно уже мечтал попасть на Святую Землю.

– Вам, православному, не боязно было научным прибором измерять чудо?

– Знаете, крестился я поздно, в 33 года, и к вере пришёл как раз через науку.

– Как это было?

– Однажды решал я математическую задачу о насыщении замкнутых систем и обнаружил удивительную вещь: замкнутая система очень быстро приходит к стационарному состоянию. Практически мгновенно. Ну, чтобы объяснить, приведу такой пример: вы берёте большой бак, чего-нибудь туда сыпете, заглядываете – а там уже всё сварилось, равномерно распределившись. Оказалось, что время, необходимое для выстраивания хаоса во что-то однородное, внутри бака очень маленькое. Это я образно говорю, описывая то, что математически понял. Я был просто в шоке. А если взять и представить человека или всю вселенную в виде бака, закрытого крышкой? Могут ли они существовать в такой замкнутой системе? Известно: если вы перестанете общаться с другими людьми, то будете «вариться» в самом себе и автоматически деградируете. То же самое с группой людей, три поколения замкнутости – и вырождение. И вот то же самое со всей вселенной. Понятно, что должно иметься какое-то иное, отличное от вселенной, начало, находящееся над ней и размыкающее замкнутую систему. В противном случае ничто не будет поддерживать смысловое разнообразие внутри мироздания, оно быстро «сварится». Вообще-то, мысль эта не нова, но я получил поразительное подтверждение её – обнаружил необычайную скорость, при которой теряется многообразие в замкнутой системе. Это чётко описывается математическими дифференциальными уравнениями.

Так что чудо сотворения мира очень даже поддаётся научному исследованию. Точнее, не само чудо – оно навсегда останется тайной, – а сопутствующие ему феномены. Это как в иконе: сам образ исследовать невозможно, а вот краски, которыми он написан, – это чистая физика, их можно рассматривать под микроскопом. И когда Александр Викторович предложил мне поехать в Иерусалим, я нисколько не усомнился. Никакого дерзновения с нашей стороны не было, поскольку человеку всё равно не дано «измерить чудо», а исследовать физические явления – просто моя работа.

– Какой прибор вы взяли с собой?

– С ним не сразу определились. Когда мы обсуждали с Александром Викторовичем физические аспекты появления Огня, то постепенно пришли к такому выводу: он возможен в результате электрического разряда. Что этому предшествует, мы знать не можем, но в материальной стадии он проявляется как электричество. Чтобы зафиксировать такой разряд, достаточно иметь простой радиоприёмник – он уловит треск в эфире. Но для чистоты замера требовалось, конечно, более совершенное устройство, желательно воспринимающее длинные волны – они обычно никем и ничем не задействованы, на этих волнах царит «тишина», в которой сигнал будет чётко слышен. Второе требование к прибору – небольшой размер, чтобы был малозаметен и никого не ввёл в искушение, когда я приду с ним в храм. Третье требование – питания должно хватить надолго, поскольку точное время появления Огня никому не известно и замеры придётся вести непрерывно. По всем статьям нам подходила компактная аппаратура, какую используют для обнаружения «жучков» и радиостанций. Но она высокочастотная. Выяснилось, что компактных приборов для длинноволнового спектра у нас в России не существует. Но тут начало нам здорово везти. Купили осциллоскоп типа «Велиман» американской сборки. А вскоре из Америки нам привезли такой же, но более качественный. Доработали его, установили чувствительную антенну и специальную защиту от статического напряжения, чтобы посторонних шумов не было. Затем эту аппаратуру испытали в самых разных ситуациях, на концертах, во время грозы. Всё это заняло примерно два месяца, и как раз успели к отъезду – 24 апреля я уже был в Иерусалиме. А 26-го – Пасха.

Уже к тому времени я понял, что происходит что-то необычное. По опыту исследовательской работы знаю, сколько всяких проблем возникает, когда берёшься за новую научную тему. А тут словно дорожку перед тобой расстелили. И прибор быстро сделали, и с отъездом легко получилось. Только одно препятствие возникло...

– Какое?

– С визуальной фиксацией сделанных мной измерений. Чтобы замеры стали научным фактом, нужно было шкалу прибора снять на видео. Но получилось иначе.

Официально я числился ассистентом оператора, а мой прибор вроде как предназначался для слежения за качеством звукозаписи. Он действительно на это годился. И вот мы с оператором и другими телевизионщиками пошли в храм на пасхальное богослужение. Первый раз меня отсекли от съёмочной бригады на площади перед храмом, хотя у меня был такой же пропуск, как и у журналистов. Пришлось им за мной возвращаться и проводить через ограждения и толпу. Второй раз отсекли от оператора уже на подходе – и снова он меня выручил. Наконец вошли мы внутрь, и тут меня просто-напросто выдернули из цепочки телевизионщиков.

– То есть как «выдернули»?

– Там в коридоре верующих делили на три части: одних направляли в православную часть храма, других – в армянскую, третьих – в коптскую. Мы, цепочка телевизионщиков, шли в армянскую часть, поскольку там, на втором этаже, обзор лучше. Их всех пропустили, а меня, хотя я ничем от них не отличался, буквально выдрали из цепочки и отправили к православным. Деваться некуда, стал искать там подходящее местечко. Устроился метрах в пяти-семи от самого Гроба Господня – на достаточном расстоянии, чтобы в точности записать радиофизическую обстановку в Кувуклии. В толпе было сложно развернуть прибор, но тут удалось выгородить небольшой закуток у стены: в полуметре от неё стояла коляска с инвалидом, а тут ещё пришёл журналист ОРТ Сергей Пашков со своей камерой, и я его треногу поставил рядом с коляской, как ограждение. Периодически в этот закуток нам приходилось потом затаскивать людей, теряющих сознание, – отпаивали водой, давали валидол. Шесть часов простоять в толпе – не каждый выдержит. Одновременно следил я и за шкалой прибора.

«Ловить» радиовсплеск приходилось всё время. Уже давно Иерусалимский Патриарх скрылся в Кувуклии, началась церемония... И вот – есть! Зафиксировано изменение спектра излучения из-за непонятного импульса. Произошло это после 15 часов 4 минут. Один всплеск – и больше ничего похожего. А вскоре появился и Патриарх Иерусалимский с горящей свечой.

– И что это был за всплеск?

– Электроразряд. Что он такое, откуда взялся, я не знаю. Позже, уже вернувшись в Россию, я занялся раскадровкой записанных радиосигналов. Фиксация проходила в течение шести с половиной часов. Один замер – это около тысячи «кадров». Работа довольно утомительная. Но подтвердилось: перед появлением Огня был электрический разряд.

– И это всё?

– А вы бы чего хотели?

– Ну, что-то подтверждающее...

– Подробности я сейчас излагать не могу, поскольку связан договорённостью с создателем документального фильма. Картограмма измерений будет там подробно представлена. Но главное я уже сказал: это был электрический разряд.

Почему это важно? Понимаете, тут такая цельная картина возникает. О плазменных явлениях я уже говорил – и они сами по себе являются чудом, поскольку в храме нет никаких условий для их возникновения. Второй необъяснимый факт: электрическая заряженность воздуха, которая обнаруживается даже без приборов, – многие чувствуют, что во время схождения Благодатного огня у них волосы на руках дыбом становятся. Такое возможно при очень большой разности электрических потенциалов, скажем, между крышей дома и полом первого этажа. Это если дом сделан из чистого кварца, а на улице – гроза. Но на Пасху в Иерусалиме, как правило, не бывает никакой грозы, там сухо. А сам Храм Гроба Господня построен из разнородных материалов – ракушечника, мрамора, дерева. Строили его без единого плана, у него множество самых разных пристроек. Так что заподозрить, будто в него изначально встроен гигантский резонатор, выпрямитель и конденсатор, необходимые для накопления электрического заряда и последующего разряда, просто абсурдно. Но разность электрических потенциалов всё равно ведь возникает! Причём в определённый день, на Пасху, после молитв в Кувуклии. И вот тут перед нами предстаёт последний обнаруженный нами штрих – появление Благодатного огня сопровождается электрическим разрядом. То есть получается, что появление Огня – неотделимая часть всех этих невероятных, никак не объяснимых явлений, имеющих одну электрическую природу. Разве это не подтверждение его чудесности?

Кстати сказать, попутно мы провели ещё один анализ. Есть историческое свидетельство, что в 1549 году, когда Иерусалимом владели турки, на православную Пасху верующих в храм не пустили. Люди стали молиться на улице, и вскоре в одну из колонн перед входом в храм ударила молния. Колонна раскололась, и сошёл Благодатный огонь – в утешение православным и в назидание неверам. Вот это совпадение, что именно на Пасху, когда Огонь не сошёл, появилась трещина, – разве не чудо? Можно, конечно, усомниться, мол, всё было подстроено и трещину на колонне сделали искусственным путём. Мы обратились за консультацией к Евгению Михайловичу Морозову – он ведущий специалист в области механики разрушения не только в России, но и в мире, автор более 800 научных работ по этой теме. Евгений Михайлович исследовал предоставленные ему подробные снимки трещины и однозначно заключил, что она могла появиться только в результате электрического разряда, такова её структура. О чём это говорит? Что подделать трещину никак не могли: это ж какой электрогенератор нужно иметь, да ещё в XVI веке, когда о существовании электричества понятия не имели! То есть свидетельство истинно: молния была, и она предшествовала схождению Огня. Истинность этого подтверждает и наше открытие электрического происхождения Благодатного огня.

– Фильм когда выйдет?

– Вероятнее всего, в нынешнем году, но к Пасхе смонтировать вряд ли успеют. Конечно, лучше увидеть, чем услышать. А ещё лучше – пережить самому. Что больше всего меня поразило... Это открытость дороги, которая вела в храм, – как легко нам далась подготовка эксперимента. И чёткий запрет на визуальную его фиксацию, что не позволило сделать измерения научным фактом. Словно рука Свыше взяла меня и оттащила от оператора с видеокамерой.

– Как думаете, почему возник этот запрет?

– У меня появилось такое убеждение: достоверная фиксация чуда невозможна. Можно лишь что-то увидеть, засечь косвенные свидетельства, как мне удалось, но превратить это в научный факт не получится. Такова природа чуда.

Записал Михаил СИЗОВ