к е п о ч к а

цветочные куколки. кто-нибудь помнит? играли? а сейчас девочки играют? я не разбираюсь в девочках и не знаю их сегодняшних игр.

в моём детстве цветочные куколки были тотемной летней игрой любой девчонки. и действительно, зачем нужны пластмассовые пупсы или пучеглазые куклы, когда можно надрать в окрестностях пышных, южных цветов, воткнуть в спички с обеих сторон, и вуаля - дама в кринолине, да ещё и в шляпе! видели ли Вы когда-нибудь такое чудо?

особым шиком было использовать вместо спичек зубочистки. зубочистки вообще в обиходе появлялись редко. поэтому щепотка зубочисток запросто могла осчастливить целый двор девчонок. и мы берегли бы это сокровище несколько дней, а то и неделю, пока они не сломались бы или не изгваздались в абсолютное некомильфо.

* * *

в тот злополучный день у меня и моей двоюродной сестры маринки во владениях оказались 3 зубочистки. они жгли нам ляжки ещё с вечера. и утром за завтраком. и после, во время мытья посуды. а знаете ли Вы, что такое зубочистки?

что бы Вы там себе не думали, зубочистки - это розы.

спички розовый бутон не держат. распустившуюся розу рвут. другое дело зубочистка. она длиннее и остренькая. аккуратно протыкает хоть бутон, хоть распустившийся цветок и держит его долго-долго. пока тот не измочалится в махры.

а что такое роза, Вы в курсе?

роза - это, безусловно, бал! тут уж можно накрутить в луже кудрей из последних летних одуванчиков, построить из песка замок, и дальше весь день занят. только бы вырваться из дома.

но на нашем с маринкой пути на бал было ещё одно. вернее один. костик. его звали костик.

костик - наш троюродный брат. каждое утро наша с маринкой задача была взять его с собой на прогулку и присматривать. ачётакова? многие старшие сёстры присматривают за младшими братьями. ничего особенного в этом нет.

но в нашем случае - было. дело в том, что брат мой костик - инвалид. у него умственная отсталость.

* * *

вот здесь будет длииииииинное лирическое отступление. «семейный анамнез» от печки. костик тогда жил у моей бабушки с мамой. моей тёткой. строго говоря, она не была моей тёткой. она была женой моего дядьки. бывшей женой. бывшего дядьки. мы с ним не общались. выпилили из семьи к хуям.

история, банальная до слёз. тётка вышла замуж за дядьку и в 19 лет забеременела первенцем. как оказалось потом, единственцем. тяжёлая беременность закончилась рождением костика. дальше счастливая жизнь покатилась под откос.

дядька быстро понял, что рождён был не за этим и слился куда-то на севера. тётка оказалась одна без помощи, финансовой базы и, строго говоря, без жилья. после этого над ней тихо и мощно взяла шефство моя бабушка.

если уж разбираться совсем досконально, то и бабушка кровно не имела ни к дядьке, ни к костику никакого отношения. дядька был сыном дедушкиного брата. на тот момент ни дедушки, ни дедушкиного брата уже не было в живых, и отпиздить дяденьку за его скотство было некому. а лично бабушке весь этот табор был - седьмая вода на киселе. до вышеописанных событий она с тёткой даже знакома не была.

бабушка всю жизнь проработала учительницей начальных классов. каждое утро, подоив козу и невозмутимо рубанув какой-нибудь невезучей птице бошку (дедушка-фронтовик всю жизнь боялся), она переодевалась в юбку-карандаш и шифоновую блузку с кружевными манжетами, надевала брошь-камею, подкрашивала губы и, положив в холщёвую сумку «сменку» (чёрные лодочки на невысоком каблучке), чапала в школу, где несла детям доброе, разумное и вечное. пополам с математикой, природоведением и прочим там жи-ши.

но тогда она была уже на пенсии и костиком стала заниматься упорно, терпеливо и педантично. взяв под крыло и его, и молоденькую, растерянную тётку, она их обоих почти 10 лет ставила на ноги не хуже современных реабилитационных центров. а может и хуже. я не могу сравнивать - не знаю.

для меня костик с самого детства был частью жизни, частью каждого лета. это был первый младенец, которого я запомнила. беззащитный и трогательный - он первый пробудил во мне щемящие нотки будущего моего материнства. приезжая на каникулы к бабушке я не стеснялась его, с удовольствием возилась и долгое время искренне не понимала, за что в костика и тётю иной раз пальцем тычут. до определённого возраста не понимала…

я плохо помню, но мне кажется, тётка очень переживала тогда за все эти тычки и пальцы. нет, конечно, она не стеснялась сына, она всегда очень любила его. но внимание окружающих, даже положительное, доброжелательное, участливое (которого, справедливости ради надо сказать, было очень немало), воспринимала болезненно и остро.

тогда она с костиком жила у бабушки постоянно, работала товароведом и была абсолютной затворницей. я запомнила её симпатичной, молодой женщиной вечно в невнятных кофтах и с гулькой на затылке. замечу сразу, что личная жизнь у неё так и не сложилась, хотя попытки были, и она до сих пор живёт с костиком, которому уже за сорок.

* * *

в начале того года случилась поездка моих родителей в чехословакию. родители мои всегда много путешествовали и отовсюду привозили всей семье гостинцы. у нас так принято. из чехословакии тоже привезли. я уже не помню, что, кому. даже, например, мне. потому что все запомнили только одно.

кепочку.

ах, вы не понимаете! у детей в семидесятых и восьмидесятых годах к башке мощно монтировалась только панамка. белая, серая, реже голубая или жёлтая. розовых не помню. а тут КЕПОЧКА! да что там кепочка - почти настоящая бейсболка! мы просто не знали этого слова. ярко-жёлтая, из лёгкого, летнего материала с сеточкой, с настоящим козырьком и аппликацией на лбу. микки маус. подмигивающий и рукой показывающий лайк. небывалое чудо! кепочку родители привезли костику.

надо ли говорить, что с его астигматизмом костик вцепился в аспидно-канареечную кепочку с монохромным, чёрно-белым микки маусом намертво. не расставался целыми днями. спал с ней в обнимку. носил на руках и гладил. брал с собой к обеду (ему не разрешали, и он ревел белугой). он полюбил её нежно и преданно, как любят живого питомца.

но, пожалуй, больше чем костик, кепочку полюбила тётка. много лет спустя я спросила её, и она рассказала мне, как они впервые появились на людях в кепочке.

как только наступало тепло, по воскресеньям тётка с костиком ездили в город. так в пятигорске называется центр. она водила костика в парк аттракционов, потом в летнее кафе-мороженое. по её рассказам, не было ни разу, чтобы кто-то в парке или в кафе не тыкал бы или хотя бы не пялился. (а может быть она так реагировала. остро. непропорционально. экзальтированно.) и тут кепочка! впервые она просто вела своего маленького мальчика на карусели, потом поесть мороженое, и никто не обращал внимания, не вглядывался, никому не было до них дела. обычный мальчик. гуляет с мамой. как все. небывалая роскошь для тётки…

* * *

итак, в то злополучное утро мы, отбивая копытами нетерпеливую чечётку, подхватили костика под белы ручки и оттарабанили к песочной куче в нескольких домах от нашего. в песке костик мог залипать часами. он всегда любил всё, что можно лепить. недавно прошёл дождь, вокруг стояли лужи, а подсохший песок был идеальной влажности. оставив костика на куче и запретив двигаться с места, мы поскакали на соседнюю улицу.

ещё за день до этого мы с маринкой заприметили дом, перед которым расцвели розы. розовые и жёлтые. вот их-то мы и планировали надрать для бала. естественно, вероломным, варварским способом. другими словами, воровством.

в нашем хитроумном плане мы - юные, неопытные воровайки - не учли кучу нюансов. во-первых, дикая роза страшно колючая. а мы не взяли с собой ни ножниц, ни секатора, ни даже ножика. во-вторых, кое-как оборвав розы, мы поняли, что не взяли ни мешка, ни коробки. чтобы донести, не помяв, пришлось класть в подол и идти медленно. короче говоря, из нашего похода мы порядком подзадержались.

подходя к повороту на нашу улицу, мы услышали вой. костик?! да, этот вой ни с чем спутать было нельзя. действительно, у кучи песка стоял костик и ревел в голос. побросав драгоценные розы, мы подлетели к нему - упал? ударился? где болит?

костик только мазал грязь по щекам и завывал. целый и невредимый. неподалёку от кучи стояли трое ребят постарше и смеялись. нехорошо смеялись.

- чё ржёте? - спросила я.

- успокаивай-успокаивай дебила своего! не повезло ему сегодня! - один кивнул куда-то в сторону. потом они вальяжно ушли.

я повернулась туда, куда он кивал, и увидела глубокую лужу. из лужи торчало нечто грязное и мерзкое. я даже не поняла, что. подойдя поближе, рассмотрела.

КЕПОЧКА!!! прямо в центре густой, жирной лужи козырьком вверх торчала кепочка. я скачками влезла по щиколотку в грязь, вытащила. кепочка оказалась порвана. хлястик болтался на кусочке ткани, а сама она была разорвана от затылка почти до козырька. в ужасе мы с маринкой, подхватив костика, побежали домой.

на наши вопли бабушка вышла из летней кухни и (великий знаток детских душ), быстро сориентировавшись, коротко и чётко дала всем цу: костика на кухню. ты помой во дворе ноги. грязный ком на крыльце оставить.

крича и перебивая друг друга, мы попытались объяснить, что произошло. «отставить!», сказала бабушка и наклонилась к костику. тот выл, не переставая. оценив его состояние, бабушка покопалась в холодильнике и повернулась к столу, держа в руках брикет пломбира.

больше всего на свете костик любит сладкое. а из всего сладкого - мороженое. обязательно с вареньем. лучше вишнёвым. а так, всё равно, с каким. увидав такое роскошество, костик бросил орать и заулыбался. бабушка помыла ему руки над кухонной мойкой, вытерла лицо мокрым полотенцем и усадила за стол. повернулась к нам - рассказывайте.

мы рассказали правду. и про то, что оставили костика на куче, и про розы, и про кепочку. нахмурившись на розы со словами «бессовестные воровки!», бабушка при одном упоминании кепочки сказала - несите. думаю, уже тогда она догадалась.

я принесла с крыльца грязный, бесформенный ком. бабушка рассмотрела и в сердцах бросила его на стоящую у двери лавку. нам сказала идти грядки полоть. после обеда мы мыли посуду, читали, играли в саду. ругать нас бабушка так и не стала. на этом история закончилась. мы так думали.

в начале седьмого с работы пришла тётка.

- ира, у нас тут случилось кое-что, - сразу после ужина сказала бабушка. сказала своим фирменным спокойным, тёплым голосом (у учителя младших классов в арсенале множество голосов на все случаи жизни. я выросла в этих выразительных интонациях и мощной, щедрой на краски речи.).

- что ещё???!!! - это тётя - возбуждённо и почти радостно (привыкла, что ни дня без приключений в нашем шоковом шалмане). бабушка встала и принесла из ванной уже аккуратно отмытую, влажную кепочку.

- вот, ира…

тётка схватила её и завертела в руках. на губах у неё всё ещё маячила улыбка, но в глазах уже стоял ужас. «починю… да, починю же…» - бормотала она, не желая принимать тот факт, что кепочка - её непроницаемый щит, непробиваемая броня, защита от всего мира - испорчена безнадёжно.

нам с маринкой стало стыдно и страшно. в два голоса мы затараторили, что это наша вина, что мы оставили костика, что его обидели старшие мальчишки, что нам жаль, что мы больше так не будем. мы даже, кажется, мололи что-то про розы и зубочистки…

тётка повернулась. из глаз её струйками, как дождь по стеклу, текли слёзы. глядя на нас, она в голос засмеялась.

истерику я видела впервые в жизни. я, строго говоря, и не представляла до этого, что так бывает. я была в сакральном, смертном ужасе. мне показалось, тётка сошла с ума. это был потусторонний, жуткий сюр.

единственный, кто оставался спокойным в том кромешном кошмаре, была бабушка. невозмутимо и ласково она сказала, что это ничего, что так бывает и всё обойдётся. нам просто надо забрать костика и идти в дом - поиграть во что-нибудь или почитать костику книжку (наша обязанность была вдвоём читать ему стихи - на том момент, кажется, лимерики маршака. стихи в детстве бабушка считала панацеей от всего). я, как старшая, несколько раз выходила украдкой во двор послушать и посмотреть, что творится на кухне. тётка долго плакала, что-то говорила, потом затихла. позже бабушка увела её в дом, в их с костиком комнату.

* * *

много лет спустя мы с мариной вспоминали эту историю, добавляя друг другу позабытые детали и ощущения. нам обеим было уже за тридцать, у нас за спиной были бурно и весело прожитая юность, достижения и неудачи, жизненный опыт и собственные семьи. мы, строго говоря, были старше той тёти иры. нам уже не составило труда понять и прочувствовать, что так безутешно оплакивала она в тот вечер. понять горечь предательства, уходящую сквозь пальцы, недоцелованную, недолюбленную молодость, опостылевшее одиночество, косые взгляды. но главное - боль за сына.

кто из нас - матерей - не говорил хоть раз про своего подрастающего ребёнка: «куда же ты растёшь???!!! вот бы ты подольше оставался моей маленькой бусинкой, моим сладким малышом!». опрометчиво, бездумно каждая из нас сотрясала воздух идиотским и чудовищным пожеланием, которое, конечно же, не должно сбываться - ведь время неумолимо, его не остановить. дети взрослеют, мы стареем. в этом суть жизни, это правильно.

а у тёти иры был такой малыш. вечный малыш. на всю жизнь любимый и дорогой. ручки, обнимашки, забота, опека. навсегда…

* * *

ночью мы с маринкой долго не могли уснуть. слушая из соседней комнаты храп костика (у него швах с носовой перегородкой - он храпит чуть ли не с младенчества), мы шёпотом строили планы мести. ооооо, нет! мы не могли этого так оставить! слишком жирная роскошь для тех трёх героических падованов.

утром мы отпросились у бабушки погулять без костика. не думаю, что она подозревала, что мы задумали, иначе бы не отпустила. мы побежали к местной школе.

за стадионом в саду была беседка, где часто болтались эти ребята. туда мы и направились. там мы их и нашли.

обозвав нас дебилками, они прокричали издали, чтобы мы гребли отсюда. но мы не остановились. мы шли вперёд, вынимая из-за спины найденные по дороге палки. мы шли в бой.

ребята, смеясь, кричали нам, что мы сейчас сами отхватим. мы, не дожидаясь, подбежали и…

нет! мы не дрались с ними и даже их не били! мы их пиздили! по законам добра и красотыыыыы! за кепочку, за костика, за тётю иру, за всё, что нам пришлось вчера пережить и перечувствовать, мы пиздили их палками, не давая подойти близко к себе. нам неважно уже было, что мы младше и слабее.

сначала они смеялись и отбивались. потом испугались и пробовали нападать. потом видимо поняли, что всё серьёзно, и побежали.

- дебилки-дебилки-дебилки, суки недоразвитые (мы не знали тогда этого слова)! вы получите!

думаю, высшие силы были явно на нашей стороне в тот день. мы никого из них не покалечили. не сломали нос. не выбили глаз. не перебили пальцы или кисти. не сломали жизнь ни кому-то из них, ни себе. мы, строго говоря, ничего им не сделали, кроме нескольких ссадин. так говорил потом бабушке местный фельдшер, который когда-то у неё учился. так и говорил: «да, ничего они этим малолетним уголовникам не сделали» (это уже через пару недель, после того, как в пятигорск приезжал отец, чтобы разгрести произошедшее). наверное, не так сильно-то мы их и избили, как нам показалось. и не такие они были и большие, как мы тогда думали…

потом мы помогли друг другу привести себя в порядок. поправили платья, косички и пошли домой. бабушке ничего не сказали. дома провели день как обычно. никуда не ходили - играли с костиком в саду. помогали бабушке. собирали помидоры, мыли банки для завтрашнего томата. и вновь думали, что история закончилась.

но, нет, у истории есть ещё одна глава и коротенький эпилог.

* * *

под вечер в нашу калитку, открыв её с ноги, ворвалось чувырло. мамаша одного из пострадавших. мы с маринкой, не чуя себя, затаились в курятнике, еле разбирая в её визге слова. нам пиздец, подумали мы! (нет, мы не знали тогда этого слова, но оно, пожалуй, наиболее точно описывает то, что мы тогда подумали).

на крыльцо летней кухни вышла бабушка. какое-то время слушала визг. ничего не спрашивала. пыталась понять. потом, видимо, поняла.

я уже упоминала фирменные голоса учителя младших классов. а ну-ка, сдержи ораву семилеток в 30 человек! криком их не соберёшь - они кричат громче. тут надо голосом мастерски управлять. у бабушки в арсенале был такой голос. не крик. чеканный и отчётливый, пробивающий любой гвалт до последней парты.

вот этим звенящим металлом она и послала чувырло со двора. в ярких, витиеватых, блатных-хороводных красках рассказала, каким маршрутом следовать и во что запаковать свои претензии. моя бабушка-учительница, интеллигентная, добрая, терпеливая бабушка.

мы не поняли ни слова.

с криком: «дебильная семейка!» (видимо, так нас принято было в их семье называть), чувырло хлопнуло калиткой.

бабушка стояла на крыльце. мы, не дыша, сидели в курятнике.

- ааааанюююююта! марииииишаааа!

анюта??? мариша??? не анна и марина, как звала она нас, когда мы лажали!!! чёйта было????!!!

постояла молча. тихо, как будто себе под нос, но отчётливо (ах, бабуля, знала же ты нас, дурынд, как облупленных) сказала: «да, и ругать-то не собиралась…» и ушла к костику.

перед смертью, говорят, не надышишься. мы посовещались шёпотом и пошли на кухню. бабушка посмотрела на нас выразительно. мы не знали, куда деваться, чего ждать.

- кушать будете?

- будем! (мы были голодные).

бабушка положила в тарелки по фаршированному перцу, отрезала хлеб, поставила на стол зелень. заняла своё место в торце стола.

мы втроём сели есть, а она, сухо поджав губы, безучастно смотрела в окно. непонятно было, куда она смотрит. то ли в стену дома, то ли на виноградную лозу, с которой уже пора было резать спелые грозди, то ли на дворового алабая вулкана, который, улыбаясь и помахивая хвостом, слушал брешущих по куяну собак, и примерялся, как бы поинтеллигентнее вмешаться в их вечернюю беседу.

- посмотрите на меня, девочки.

мы положили вилки и посмотрели на бабушку. она повернулась в нашу сторону, дождалась, когда мы перестанем жевать и сказала одну фразу. тихо и отчётливо, своим слышным до последней парты, тёплым и ласковым голосом, глядя нам прямо в глаза и чеканя каждое слово:

НИКОГДА

НЕ БРОСАЙТЕ

СВОИХ.

* * *

морали не будет. просто история. всю мою жизнь она - мой последний рывок, мой power clean, мой неизменный ориентир. всю мою жизнь она стучит мне в жбан пеплом клааса.

поэтому оставим, как есть. пока я стучу, пусть стучит.