«Наркотическая зависимость – это адаптация к окружению. К плохому окружению»
The Real News Network: Вы утверждаете, что есть связь наркотической и других зависимостей с травматическим опытом. Во многих случаях люди пытаются заглушить боль наркотиками потому, что живут в невыносимых условиях. Расскажите об этом подробнее.
Йоханн Хари: Меня в свое время эта идея поразила. Пока я не начал изучать эту тему, я ничего про это не знал. А тема для меня очень личная. Один из моих родственников страдал очень тяжелой наркозависимостью. 
Если бы четыре года назад вы спросили меня, почему возникает зависимость от героина, я бы посмотрел на вас как на дурачка и сказал - она возникает от героина. Нам уже 100 лет рассказывают эту версию возникновения зависимости, и она настолько укоренилась в нашем сознании, что кажется даже глупым ее обсуждать. Мы представляем это так: если вы, я и 20 случайных прохожих будут 20 дней употреблять героин, в конце концов мы подсядем на химический крючок. Вот в такую теорию мы верим. Впервые я начал сомневаться в этой версии после разговора с одним врачом. Ведь если человека собьет машина и его с переломами положат в больницу, ему будут давать большие дозы диаморфина. А диаморфин - это тот же героин, и гораздо более чистый (100%), чем тот, что продается на улицах (5-10%). В любой больнице в любой развитой стране его будут давать долго. И что, после этого выяснится, что человек стал наркоманом?
The Real News Network: Ну кстати, когда моя мама в пожилом уже возрасте лежала в больнице, врачи так боялись возможной зависимости, что иногда отказывались давать ей подобные препараты даже при сильной боли.
Й. Х.: Это ужасно. Это полное непонимание природы зависимости. Проводились масштабные исследования, показавшие, что медицинское применение обезболивающих почти никогда не вызывает зависимости. Причину этого я узнал из общения с потрясающим человеком, его зовут Брюс Александр (Bruce Alexander). Он профессор, работает в Ванкувере. Брюс объяснил мне, что старая теория зависимости базируется на серии экспериментов, проведенных в первой половине XX века. Эксперименты простейшие. Крысу сажали в клетку и давали ей два сосуда с водой - в одном была чистая вода, во втором в воду был добавлен героин или кокаин. У крыс очень быстро развивалась зависимость, и почти все в итоге доводили себя до гибели.
В 1970-е годы Брюс задумался: «Подождите-ка. Мы ведь сажаем крысу в пустую клетку. Там нечем заняться, кроме приема наркотиков. А что, если попробовать иначе?» И он создал «Крысиный парк», это был словно рай для крыс, там было полно сыра, полно друзей и секса, цветных мячиков, туннелей и всего, что нравится крысам. И еще там были такие же два сосуда. И конечно, крысы пробуют пить из обоих. Но вот что интересно. В Крысином парке им не нравится вода с наркотиками. Они почти ее не пьют. Никто никогда не получал передозировки. Ни одна крыса не начала постоянно пить из этого сосуда так, чтобы это напоминало зависимость. А ведь можно привести очень много аналогичных примеров с людьми. Брюс говорит, что и «правые», и «левые» теории зависимости ошибочны. Для «правых» это моральная проблема: человек позволяет себе погрузиться в гедонизм. Для «левых» это проблема физиологическая: наркотик подчиняет себе мозг, и человек ничего не может сделать. А Брюс утверждает, что дело не в наших моральных качествах и не в нашем мозге, а в нашей «клетке». Зависимость - это адаптация к окружению. Тот, кто живет дрянной, отчужденной жизнью, без всякого смысла, без всякой связи с окружающими, с большей вероятностью станет наркоманом, чем счастливый человек со множеством социальных связей. Вот мы, например, ведь мы могли бы сейчас водку пить? Мы же не пьем. Почему? У нас есть любимое дело. В нашей жизни есть смысл.
The Real News Network: Да, мы делаем иной выбор.
Й. Х.: У нас есть цель в жизни, и мы не хотим из этой жизни выпадать.
The Real News Network: У нас нет этой отчаянной потребности глушить свою психику.
Й. Х.: Точно, точно. Так совпало, что одновременно с «Крысиным парком» проходил еще один масштабный «эксперимент» - с людьми. Я про Вьетнамскую войну. Во Вьетнаме 20% американских солдат регулярно употребляли героин. Если вы посмотрите новости и газеты того времени, по этому поводу была настоящая паника. Люди думали - веря в старую теорию зависимости - «Боже мой, когда война закончится, у нас в Америке на улицах будут сотни тысяч наркоманов». И что же произошло? Они вернулись домой, и подавляющее большинство просто бросили употреблять. Часть попала в центры реабилитации, ломок у них не было, они просто бросили, потому что вернулись из адских джунглей, где их могли убить в любой момент, в свой тихий городок в Канзасе, где есть семья, друзья и работа. Их словно пересадили из первой клетки во вторую. Война с наркотиками базируется на идее о том, что зависимость вызывается химическими веществами и мы должны физически уничтожить эти вещества во всем мире. Если на самом деле у большинства людей, пробующих эти вещества, не вырабатывается зависимость, если для ее появления нужен другой фактор, то, очевидно, имеет смысл разобраться с этим самым фактором. На самом деле я вижу и более глобальные выводы. Из истории мы знаем, что были определенные периоды эпидемий зависимости. Американские индейцы пережили геноцид, и те, кто выжил, почти поголовно стали алкоголиками или наркоманами. В Англии в XVIII веке деревенских жителей сгоняли с их земель, они переезжали в кошмарные городские трущобы. Начался повальный алкоголизм, названный «джиновым безумием». Считалось, что джин подчиняет человека и лишает его воли. А почему крэк стал так популярен в 1980-е? Из-за уничтожения американской промышленности, закрытия фабрик, исчезновения профсоюзов...
Мы видим, что эти эпидемии обычно возникают в тяжелые времена. К тому же мы создали общество, в котором многим из наших сограждан, включая нескольких близких мне людей, просто невыносимо жить. Если мы хотим вернуть их к реальности, нам придется сильно улучшить эту реальность, задумавшись о том, почему так много тех, кто не хочет жить в нашем обществе сверхиндивидуализма и сверхкапитализма.
The Real News Network: Но есть же страны и регионы, где эту реальность делают чуть более пригодной для жизни, в частности, совершенствуя законы о наркотиках? И это работает?
Й. Х.: Я долго оттягивал поездки в те страны, где апробируют эти методы, потому что если бы я увидел, что они не работают, книга, которую я писал, получилась бы самой депрессивной книгой на свете. Но увиденное меня просто потрясло. В 2000 году в Португалии была серьезнейшая проблема с наркотиками, одна из худших в Европе, - хуже, чем здесь, у нас. Один процент населения был зависим от героина. Они пробовали американский подход, полицейские меры, ужесточение наказаний. И каждый год проблема лишь усугублялась. Однажды премьер-министр вместе с лидером оппозиции решили собрать рабочую группу ученых и врачей для выработки новой политики, причем они заранее обещали учесть любые рекомендации специалистов. Кризис был настолько тяжелым, что политические соображения отошли на второй план. Эксперты вынесли вердикт: декриминализация всех веществ - от марихуаны до крэка. И вторая - крайне важная - рекомендация: все деньги, которые тратятся на арест наркоманов, суд над ними и их содержание в тюрьме, перенаправить на лучшие программы лечения зависимости. Но главное, что они извлекли уроки из опытов с «Крысиным парком». Они восстанавливают связи этих людей с обществом. Самое важное - это субсидированные рабочие места. Вот человек был автомехаником, стал наркоманом, жизнь пошла под откос. Когда он готов вернуться в общество, государство может выплачивать половину его зарплаты, если работодатель согласится нанять его на год. Цель программы - дать каждому наркозависимому в Португалии цель и смысл в жизни, то, ради чего стоит вставать с постели каждое утро.
Программе уже почти 15 лет. За это время количество потребителей инъекционных наркотиков сократилось на 50%. Все исследования показывают, что количество наркозависимых, количество передозировок и случаев заражения ВИЧ очень сильно сократилось."
Одна из самых вдохновляющих историй, которые я включил в книгу, произошла в Канаде. Это история человека по имени Бад Осборн (Bud Osborn), бездомного наркомана в одном из районов Ванкувера. Он видел, как его друзья умирают один за другим. Они кололись за мусорными контейнерами, чтобы полицейские не видели. Но если никто их не видит, никто и не сможет помочь в случае передозировки. И Бад решил, что должен изменить эту ситуацию. Но что может сделать бездомный наркоман? Он собрал таких же наркоманов и предложил им патрулировать окрестные переулки и, если у кого-то передозировка, вызывать скорую. Через несколько месяцев количество случаев передозировки резко упало, что само по себе хорошо. Но главное, эти люди изменили мнение о себе. Они начали думать: может, мы не такие отбросы, какими нас считают? Мы можем спасать жизни.
Бад узнал, что во Франкфурте открылись легальные кабинеты для инъекций, куда можно прийти и уколоться, - это резко снизило число случаев передозировки. И решил, что им тоже нужны такие кабинеты. Тогда они стали неустанно преследовать мэра Ванкувера, Филиппа Оуэна (Philip Owen). Оэун - правый политик, бизнесмен, который считал, что всех наркоманов надо арестовать и посадить под стражу на ближайшей военной базе. И вот они два года его преследовали: носили с собой гроб, на котором было написано что-то вроде «Филипп Оуэн, сколько еще людей умрет, прежде чем у нас откроются легальные кабинеты для инъекций?» В конце концов Оуэн задумался: кто вообще, черт подери, эти люди? Он отправился в этот неблагополучный район и встретился с ними. А затем он разрешил открыть первый легальный кабинет для инъекций в Северной Америке. Прошло уже 10 лет, и результаты потрясают воображение. Количество случаев передозировки снизилось на 80%. Также была открыта первая на континенте программа заместительной героиновой терапии под названием NAOMI. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в этом районе увеличилась на 10 лет. Такие перемены сопоставимы с эффектом от окончания войны.
Бад в прошлом году умер, ему было лишь чуть больше 60, но ему довелось жить бездомным наркоманом в самый разгар войны с наркотиками, и это не могло не сказаться на его здоровье. После его смерти улицы в том районе перекрыли и открыли мемориал, при этом присутствовали толпы людей, многие из которых знали, что живы только благодаря ему. Нам всем иногда кажется, что мы бессильны что-то поделать с такими глобальными проблемами. Стоит помнить, что на самом деле мы можем сделать намного больше, чем нам кажется. Бад был бездомным наркоманом. Трудно представить себе человека ниже его на социальной лестнице. Но он совершил революцию, спасшую тысячи жизней. Благодаря ему Верховный суд Канады постановил, что наркозависимые имеют неотъемлемое право на жизнь, и это подразумевает, что должны быть кабинеты для безопасных инъекций, верно? Так что они уже никогда не смогут их закрыть.
В защиту «войны с наркотиками» можно сказать лишь одно: мы как следует опробовали этот метод. Мы уже 100 лет его пробуем. По всему миру сейчас пробуют альтернативные методы, и они реально работают."
Встреча Йоханна Хари c ведущим Полом Джеем (Paul Jay) состоялась 6 марта 2015 года в передаче Reality Asserts Itself / (полное интервью - на сайте The Real News Network)