ВЕЛИКАН ДУХА

Сегодня я закончила читать роман "Донал Грант" Дж. Макдональда. Я могу сказать, что в списке моих самых любимых книг пополнение. И я уже ищу следующую книгу для чтения у этого же автора. А еще я ищу статьи и мнения про него. Вот, например,

статья Ольги Лукмановой, посвященная писателю Джорджу Макдональду. Газета "Мирт".

Не знаю, как вы относитесь к Клайву Льюису, но лично для меня его книги стали нежданным чудом, открывшим дверь в совершенно новый мир с чистым и свежим воздухом ясного разума и логики, переплетенных и породнившихся с каким-то дивным, настоящим, почти привычным, но всегда удивительным волшебством. Так вот, долгое время, когда друзья спрашивали меня, что это за Джорджа Макдональда я читаю, я отвечала, что это тот самый писатель, «который был для Льюиса все равно, что сам Льюис для меня». А кем Макдональд был для Льюиса, лучше всего пусть скажет сам Льюис. Вот отрывок из его «Расторжения брака»:





На одном из камней сидел высокий человек, почти великан, с длинной бородой… Передо мной было божество, чисто духовное создание без возраста и порока. И в то же время я видел старика, продубленного дождем и ветром, как пастух, которого туристы считают простаком, потому что он честен, а соседи по той же самой причине считают мудрецом. Глаза у него были зоркие, словно он долго жил в пустынных местах, и я почему-то догадался, что их окружали морщины, пока бессмертие не умыло его лица…

– …Посиди со мной, – сказал он. – Поговорим, – и он подвинулся, чтобы дать мне место на камне.

– Мы не знакомы, – смутился я.

– Меня зовут Джордж, – сообщил он. – Джордж Макдональд.

– О, Господи! – закричал я. – Значит, вы мне и скажете. Уж вы-то не обманете меня.

Сильно дрожа, я стал объяснять ему, что значит он для меня. Я пытался рассказать, как однажды зимним вечером я купил на вокзале его книгу (мне было тогда шестнадцать лет) и она сотворила со мной то, что Беатриче сотворила с мальчиком Данте – для меня началась новая жизнь. Я сбивчиво объяснял, как долго эта жизнь была только умственной, не трогала сердца, пока я не понял, наконец, что христианство не случайно. Я заговорил о том, как упорно отказывался видеть, что имя его очарованию – святость, но он положил мне руку на плечо.

– Сынок, – сказал он, – мне ли не понять твою любовь, и всякую любовь. Но мы сбережем время (тут он стал с виду истинным шотландцем), если я тебе скажу, что я все это знаю…



Порой мне кажется, что в моей жизни нет ни одного разговора, урока или лекции (по профессии я переводчик и учитель), где я не цитировала бы Льюиса – ну что делать, если он все уже сказал, и причем так замечательно! Льюис, в свою очередь, писал, что у него нет, пожалуй, ни одной книги, где он не обращался бы к мудрости Джорджа Макдональда и где не чувствовалось бы его влияние. Кто-то еще сказал, что всякий, любящий книги Льюиса, непременно рано или поздно обратится к Макдональду.

Мне сильно повезло: я отыскала и полюбила Макдональда скорее рано, чем поздно. К тому времени я уже читала «Расторжение брака» и помнила шотландского мудреца-учителя, с которым Льюис встретился в преддверии Небес. Однажды, явившись в научный читальный зал своего родного университета, я совершенно неожиданно увидела на одной из полок книжки, по виду напоминающие легкие романы, и к своей несказанной радости прочла на обложках имя Джорджа Макдональда («Неужели тот самый, который у Льюиса? Не может быть? Здесь-то он откуда? Вот это здорово!»). Оказалось, тот самый.

Это были его романы, сильно сокращенные и упрощенные для современной американской публики (что, в общем-то, понятно: не всякий сможет продраться через 400–500 страниц, изобилующих старым и очень тщательно воспроизведенным шотландским диалектом; и кто знает, сколько человек так и не смогли бы полюбить героев Макдональда и благодаря им потянуться к Богу, если бы редактор серии Майкл Филипс не позаботился о том, чтобы сделать эти книги доступными для широкой публики?). Надо отдать Майклу Филипсу должное: он действительно поработал над текстом очень умело и не упустил ничего из того, что по-настоящему важно и в чем состоит главное очарование и мудрость писателя-шотландца.

Помню, как я читала эти книги одну за другой, еще не веря, что такое бывает, но всей душой желая поверить, что Бог и в самом деле такой хороший, как говорит о нем Макдональд. Была зима, я лежала в постели, потихонечку болела (от перенапряжения и тяжкой, беспокойной тоски), читала Макдональда и все время непроизвольно плакала от несказанного облегчения и радости. На моей (правда, недолгой) памяти еще никто не говорил о Боге так хорошо, не верил так крепко в Его милостивую справедливость, в Его любовь, достигающую даже самых глубин ада, и в то, что все будет хорошо, потому что все уже хорошо: ведь Бог и в самом деле есть, Он и в самом деле наш любящий Отец (я и сейчас мало понимаю всю поразительность и неизмеримость этой мысли, которую Макдональд повторяет снова и снова), и Он беспредельно лучше всего самого замечательного, доброго и чудесного, что мы способны себе представить даже в самых смелых, дерзких и сказочных мечтах.

Что еще сказать об этом авторе? Пересказывать сюжеты романов, перечислять их главные темы и любимые идеи автора? На русском языке пока существует всего несколько книг Джорджа Макдональда – несколько сказок, пара-тройка художественных романов, одна феерическая фантазия и отрывок из другой, еще более феерической фантазии (той самой «Фантастес», которая так бесповоротно и навсегда очаровала Льюиса). Будем надеяться, что в ближайшие годы русскоязычные читатели получат возможность, – которой пока располагают только англоязычные счастливчики – самостоятельно познакомиться со священником Томасом Уингфолдом и его другом и наставником карликом Полвартом, благородным рыбаком Малькольмом и его слепым отцом Дунканом (ну разве бывает более шотландское имя? Кстати, этот самый Дункан замечательно играл на волынке!), братьями Ианом и Алистером Макруадх, мудрым Дейвидом Элгинбродом и, конечно же, Робертом Фальконером, историю которого, пожалуй, можно назвать отражением истории самого Макдональда и одновременно его духовным идеалом и мечтой.

Я перечислила всего несколько героев, но на самом деле их куда больше, и если кому-то захочется перевести на русский язык все произведения Макдональда, он может смело рассчитывать на то, что дела ему хватит на всю оставшуюся жизнь: ведь, по словам его биографов, Макдональд опубликовал более пятидесяти томов художественной прозы, стихов, сказок для детей и проповедей – одних только романов насчитывается тридцать одна штука.

Его первая поэма «Внутри и снаружи» с подписью автора (самые ранние свои стихи он опубликовал анонимно, в 1846 году) увидела свет в 1855 году, когда Макдональду был 31 год. К этому времени он многое успел: закончил Королевский колледж Абердинского университета (где изучал естественные науки и химию), провел некоторое время за преподаванием арифметики и каталогизацией частной библиотеки, поработал в Лондоне в качестве домашнего учителя, поступил в Независимый колледж конгрегационной церкви в Хайбери, после окончания которого был рукоположен и в 1850 году стал приходским священником в городе Арунделе. Тут он и женился, тут у него родился первый ребенок (кстати, всего у него было одиннадцать детей: пять дочерей и шесть сыновей).

Правда, в Арунделе он проповедовал всего три года: местным прихожанам не понравилось то, что говорил с кафедры молодой священник. Разные биографы объясняют их недовольство по-разному: то ли Макдональд проповедовал безграничную любовь Бога ко всем грешникам и намекал на то, что в конце концов Он спасет всех без исключения; то ли он, вразрез с тогдашними тенетами церкви, утверждал, что некрещеные младенцы все равно спасены; то ли в его учении было «слишком мало доктринального материала» – как бы то ни было, церковные власти несколько раз сокращали его содержание и со временем вынудили Макдональда оставить кафедру и уехать из города.

С тех пор и до конца жизни у него уже не было постоянной, стабильной работы (что называется, «на полную ставку»), и он зарабатывал на жизнь преподаванием, чтением лекций, редакторской работой и своими книгами. В свое время он был одним из самых популярных и издаваемых авторов, его произведения печатались в журналах целыми сериями с продолжением, среди его друзей были такие видные литераторы, как Льюис Кэррол (именно восторженные похвалы детей из семьи Макдональдов убедили Кэррола отнести в издательство свою «Алису»), Джон Рескин, Теннисон, Карлайл и даже Марк Твен (который сначала относился к Макдональду с презрением, но, встретившись с ним лично, тут же с ним подружился).

Вслед за первой поэмой последовали «Стихи» (1857) и «Фантастес» (1858), но настоящий успех и признание Макдональду принесли его первые шотландские романы «Дейвид Элгинброд» (1862), «Алек Форбс» (1865) и «Роберт Фальконер» (1868). Несмотря на такую популярность, доходов от книг и лекций не хватало на все нужды большого семейства, и в 1877 году, по просьбе королевы Виктории, Макдональду была пожалована пожизненная пенсия.

Кроме всего прочего, он никогда не отличался крепким здоровьем, и потому с 1881-го по 1902 год большую часть каждого года его семья проводила в Италии. Несмотря на сравнительно бедную жизнь, нездоровье и некоторую кельтскую меланхоличность его характера, Макдональд был живым, веселым и дружелюбным человеком. В его доме часто устраивались органные концерты для членов местного прихода, домашние чтения и самодеятельные театральные представления.

«Мы привыкли видеть в писателях одиноких, нервных неудачников, с трудом влачащих жалкое, несчастное существование… Какое громадное облегчение – увидеть среди них такого здравомыслящего, жизнелюбивого, мужественного, энергичного и совершенно счастливого человека, как Джордж Макдональд, – пишет Джордж П. Ландоу, профессор английской литературы и истории искусства. – Судя по всему, он был чудесным человеком, и жизнь его была насыщенной и чрезвычайно интересной… У него было здоровое, активное детство на свежем деревенском воздухе, на редкость замечательные отношения с отцом, счастливый брак, благословленный множеством детей, литературная карьера, увенчанная выдающимися достижениями... дружеские отношения с самыми знаменитыми викторианскими писателями... и умер он в преклонном возрасте, окруженный любящими домочадцами».

Если подумать, жизнь самого Макдональда все время перекликается с жизнью его любимых персонажей (которые, как и он сам, почти все были поэтами – неважно, писали они стихи или нет). Томас Уингфолд так же проповедует в церкви истину, несмотря на безразличие и недовольство некоторых прихожан. Роберт Фальконер также отыскивает Бога, стряхивая с себя суровые, пугающие доктрины родной бабушки. Донал Грант так же учится в университете, приезжая на лето в родные места и помогая на ферме, а потом оказывается в старинном замке в качестве домашнего учителя (как, кстати, и еще один герой, Хью Сазерленд). У маленького сэра Гибби и юного Козмо, наследника замка Уорлок, нет большего счастья, чем быть рядом с родным отцом. А про книгу «Анналы тихого прихода» вообще говорят, что в ней Макдональд с удивительной точностью и узнаваемостью описал Арундель, вплоть до каменного моста через реку Арун и стоявшей рядом с ним мельницы, серой англиканской церкви, загадочной древней усадьбы на самой окраине городка и старого Роджерса, прилежно посещавшего его проповеди.

Макдональд не понаслышке знал, что такое болезнь и страдания (большую часть жизни проболев туберкулезом), что значит потерять ребенка (его дочь умерла от болезни в 1877 году) и, не имея постоянного дохода, во всем полагаться на Бога. Все это с удивительной живостью, поэтичностью и простотой отражено в его книгах и в его героях, их вопросах, сомнениях, поисках и окрытиях. Их много, они разные, но все – замечательные и очень любимые.

В короткой статье не скажешь всего, что знаешь, думаешь и чувствуешь, да, может, этого и не нужно. Я с удовольствием отсылаю вас к словам и мыслям других, куда более мудрых людей: о Макдональде тепло, ярко и проницательно писали Г. К. Честертон, Кл. С. Льюис, сын самого Макдональда – Гревилл Макдональд; все это уже можно прочитать на русском языке, и я очень надеюсь, что вы так и сделаете. А потом лучше все-таки обратиться к самому учителю-шотландцу (хотя бы к тем его произведениям, которые уже вышли по-русски) и, подобно Марку Твену, познакомиться с ним лично. Позвольте напоследок процитировать современного русского читателя, уже полюбившего Джорджа Макдональда и с нетерпением ожидающего выхода его книг в России:

В 1901 году Честертон писал, что д-ра Макдональда откроют только по прошествии какого-то времени; что он, как и другие непризнанные гении, опередил свое время. Быть может, настало то самое время? Вопрос не в том, нужен ли сейчас Макдональд, а в том, под силу ли нам такое открытие, готовы ли наши сердца вместить его ликующую песнь о величии повседневной жизни, о красоте и благородстве людских сердец, о близости природы и Творца? Как мистик, он видит сказку и радостную тайну бытия в каждом придорожном камне. Как романтик, он пронизывает свои произведения чувственным и благородным героизмом (который совершенно лишен искусственности). Как поэт и христианин, он весь мир окутывает в «страшные и прекрасные багровые одежды Божьей любви». Как проповедник, он не отказывается от назидательных отступлений, со всей строгостью и ясностью разбивая стереотипы обыденного сознания. Этого последнего его качества не стоит пугаться, ибо Макдональд очень далек от занудства и ханжества.

Так что совсем неудивительно, что у Льюиса в конце «Мерзейшей мощи» измученная Джейн, добравшаяся, наконец, до отдохновенного убежища и пытающаяся понять истинную сущность веры и любви, просит у хозяйки вместе с другими книжками принести сказки Джорджа Макдональда. Правда?

Ольга ЛУКМАНОВА

Опубликовано: №3(46) - 2004