Сергей Лукьяненко – «Тринадцатый город»

Мы часто забываем, что мир больше любого города, даже того, в котором живём мы сами... (с)

«Тринадцатый город» - одно из очень ранних произведений Сергея Лукьяненко. Сам автор говорит о нем так:

Как правило начинающий автор не разменивается на рассказы - он начинает писать РОМАН. Сил у автора обычно не хватает, роман превращается в повесть или обрывается на середине. Но все равно, зуд написания РОМАНА у молодых авторов неистребим.
Начав с рассказов, я достаточно быстро (через месяц) приступил к написанию «романов». Так же как и рассказы, я писал их от руки в общей тетрадке, после чего давал почитать друзьям. Так были написаны следующие произведения: трилогия «Холодное пламя» - «Танцы на снегу» - «Прости мне свою боль», несколько неоконченных романов («Абсолютная гарантия», «Прекрасное далеко») и, наконец, «Тринадцатый город».
Если трилогия навсегда осталась в рукописном варианте (поверьте, вот этого ТОЧНО не надо перепечатывать и публиковать!), только понравившееся мне название «Танцы на снегу» через много лет было отдано другому роману, то «Тринадцатый город» я счел возможным перепечатать на машинке, подвергнуть легкой редактуре - и даже предложить для публикации. И эта достаточно наивная «антиутопия» действительно вышла в свет - в алма-атинском журнале «Заря» и в «солидном», с твердой обложкой и красивым золотым тиснением сборнике «В королевстве Кирпирляйн». Тираж у сборника, между тем, был сто тысяч экземпляров - и в разговорах с фэнами я теперь мог назвать «Тринадцатый город» и услышать в ответ: «О! Читали! Ничего так…»
Понятное дело, что «ничего так» это было в первую очередь на фоне остальной российской фантастики, которая всегда умела быть качественной, но еще побаивалась быть увлекательной. А мне, начинающему и молодому, было самому интересно нагородить как можно больше приключений. Я писал, и чувствовал, как сопротивляется текст. Я с трудом складывал слова в предложения, а предложения - в абзацы. Мне было трудно описывать людей, пейзажи, схватки - все на свете было трудно.
Но я почувствовал, что у меня уже что-то получается…

Если память мне не изменяет, то «Тринадцатый город» входит в авторский сборник «Пристань желтых кораблей»

Если память мне не изменяет, то «Тринадцатый город» входит в авторский сборник «Пристань желтых кораблей», и когда-то достаточно давно я его читала в составе этого сборника.
Повесть небольшая, сюжет ее достаточно предсказуем, пусть и содержит несколько неожиданных поворотов, что чуть позже станет чертой авторского стиля. Персонажи здесь не совсем живые, но и не картонные, а их психические и эмоциональные реакции прописаны достаточно достоверно. Неплохо автору удался и пустынный мир, и собственно города - двенадцать (нет, я не ошиблась в числе) огромных городов-башен, где, подчиняясь строжайшему регламенту, регулирующему все от рациона каждого конкретного гражданина до того, с кем он будет иметь совместных детей, живут те, кто именуют себя Равными. Как водится, Равные вовсе не равны, и это особенно остро замечает главный герой повести - курсант Службы Дальнего Поиска Дмитрий Баталов. Разумеется, юноша очень хочет - из самых лучших побуждений! - устранить несправедливость (мне здесь повеяло непревзойденным «Обитаемым островом», а вам?).
Он уже буквально видит строки, которыми описание его первой самостоятельной экспедиции войдет в учебники:
Одним из любопытных типов технократических диктатур является цивилизация четвёртой планеты звезды ЛК-43. Она основывалась на медикаментозном изменении психики человека, декларируемом равенстве и наличии замаскированной правящей верхушки. Данный тип уродливой, регрессирующей цивилизации возник на планете после ядерной войны, сопровождавшейся полной экологической катастрофой. Первые исследования планеты провёл курсант Службы Дальнего Поиска Дмитрий Баталов
Решение Дмитрия вмешаться в события на чужой для него планете приводят к череде головокружительных приключений в компании новообретенных друзей. Заодно выясняется, что городов тринадцать, а не двенадцать (идея витает в воздухе, автор «Голодных игр» тоже ее «поймала»), а происходящее сложнее, страшнее и неотвратимее, чем казалось Диме.
Второй сюжетной линией становится история местной влюбленной пары - юноши Тири и девушки Гэл. Проблема в том, что любовь здесь, как и любое другое сильное чувство, под строжайшим запретом, потому что «самый страшный из атавизмов - неравнодушие к человеку». (Кстати, об атавизмах: физиологические особенности женского тела, в частности, бюст, также считаются в этом обществе атавизмом; мою внутреннюю феминистку просто раздирало в клочья от возмущения в связи с данным обстоятельством).
Сюжетные линии, разумеется, пересекутся, и Дима, кроме спасения здешнего человеческого общества в целом постарается спасти и право на любовь этой конкретной пары в частности. Однако не забывайте, что перед нами произведение пусть и раннее, но Сергея Лукьяненко, а у этого автора далеко не все столь очевидно, как кажется на первый взгляд, так что и сюжет, и мотивы/реакции персонажей будут не совсем прямолинейными.

Цитаты
1. Самый страшный из атавизмов - неравнодушие к человеку.
2. Пустыня, как и любое зло, весьма примитивна.
3. Мы часто забываем, что мир больше любого города, даже того, в котором живём мы сами...
4. Основной сложностью первого этапа является доказательство своего инопланетного происхождения. Это простенькое правило работало даже на планетах с негуманоидными формами жизни.
5. Защитно-психологическая реакция неприятия контакта.
6. - Арчи, выходит, наружник. Живёт где-то в пустыне…
- Тушканчики живут где-то, - обиделся Арчи. - Я живу в Лагере. (Тири и Арчи)
7. Одним из любопытных типов технократических диктатур является цивилизация четвёртой планеты звезды ЛК-43. Она основывалась на медикаментозном изменении психики человека, декларируемом равенстве и наличии замаскированной правящей верхушки. Данный тип уродливой, регрессирующей цивилизации возник на планете после ядерной войны, сопровождавшейся полной экологической катастрофой. Первые исследования планеты провёл курсант Службы Дальнего Поиска Дмитрий Баталов…
8. - С кем ты, человек, назвавшийся другом? (Наружники - Диме)
9. Как трудно доказывать то, во что не веришь!
10. - У нас, пилотов, есть неписаный закон: пока ты не вернулся домой, не вспоминай ушедших. (Дима)
11. Способность к любви будет неизбежно толкать людей на браки, на бесконтрольное размножение.
12. Эмоциональная холодность достигается всем комплексом воспитательных мер, системой тасовки, исключающей длительный контакт людей.
13. Давно ли мы поняли, что справедливость нельзя отложить на «потом», что дорога, вымощенная благими намерениями, ведёт всё-таки не в рай, что даже во имя самого прекрасного «завтра» нельзя быть жестоким сегодня...