Вечер памяти Ники Гольц в Библиотеке им. Гайдара

8 ноября 2013 года в Библиотеке им. Гайдара прошел вечер памяти художницы Ники Георгиевны Гольц. Выступают: Юлия Питецкая, главный библиотекарь библиотеки им. А.П. Гайдара, художники Максим Митрофанов, Вячеслав Люлько, Анатолий Иткин, подруга Ники Гольц Ирина Федорова:


Съемка - Александра Кириллина

Интервью Натальи Романовской с Никой Гольц
(Литературный альманах "Литаврия", Одесса, студия "Негоциант", 2011 год)



- Вы говорили в одном из интервью о том, что все лучшее в Вас - из детства...
- Мы жили в Мансуровском переулке в одноэтажном деревянном доме с большими кафельными печами...
- Сохранились фотографии дома?
- Он остался только в памяти. На его месте - многоэтажный монстр.
... В доме были две комнаты, кухня, на кухне - керосинка, на парадной лестнице были свалены дрова...
Зато к нам провели телефон,так что все соседи приходили звонить.
И был рояль.На этом рояле играла папина сестра, Екатерина Павловна Гольц, по специальности - врач-физиолог. Она была великолепная музыкантша.
В 1938-ом году ее арестовали. Мне было тогда двенадцать лет. Я помню, как это было - ночью, перед рассветом...
Я не знаю, по какой причине ее арестовали. Думаю, здесь сыграло свою роль то,что она была знакома с женой Ежова.
В лагере она лечила заключенных и написала там научную работу по дистрофии, страшный документ, который я передала в Мемориальный музей узников лагерей в Ленинграде. Один из пациентов вырезал для нее деревянный башмачок и вложил в него обломанную лагерную ложку - этот "сувенир" я тоже передала в музей.
Екатерину Гольц выпустили из лагеря через пять лет тяжело больную.Это была их практика - выпускать на свободу смертельно больных. Тетя умерла через неделю после возвращения... Сейчас у меня на полке лежит кукла 19-го века, когда-то принадлежавшая моей тете.
...Ко мне приглашали учительницу музыки. Пытались даже отдать меня в музыкальную школу, но из этого ничего не вышло: не приняли. Я не любила играть, обожала рисовать...
Но родители водили меня на концерты. Мой отец, Георгий Павлович Гольц, умел играть на виолончели, но поскольку был перегружен архитекторской работой,не имел на это времени.
Совсем недавно я передала его виолончель одному музыканту.
Хорошей пианисткой в нашей семье была бабушка, Екатерина Александровна Гольц.
Бабушка со стороны матери, Антонина Михайловна,была женщиной очень увлекающейся - то революцией (даже Ленин был у нее в гостях), то религией. Она была из купеческой семьи. Муж ее, мой дедушка, Николай Петрович Щеглов, был присяжным поверенным. Под конец жизни он приобрел имение в Ключищах и так говорил своим двум дочерям: "- Вот, девчонки, я выплатил последний взнос. Если вы будете разумно пользоваться, вам на всю жизнь хватит."
Мама с сестрой очень любили туда ездить. Там они катались верхом. Мама всю жизнь обожала лошадей, особенно двух дедушкиных любимиц - Стрелку и Галку...
Дедушка умер перед самой революцией, так что не успел увидеть, как расправились с его имением.
- Как познакомились Ваши родители?
- Просто собиралась молодежь, увлеченная искусством. Ставили спектакли. Из подобной любительской театральной студии вышел театр Вахтангова.
- Кто назвал Вас Никой?
- Никой меня назвали по святцам. Кроме того, папа увлекался Грецией и хотел, чтобы меня так назвали...
- Вы - самая настоящая Ника...
- Я рано начала читать - в пять лет, и это - влияние моей матери. А папа рядом со мной рисовал - для меня он был моим главным учителем.
Я читала запоем, сначала Пушкина и Киплинга, потом - Дюма и Шекспира... Первая вещь, которую я прочла у Шекспира - "Сон в летнюю ночь".
Книг в нашем доме было огромное количество. Мама очень любила Толстого.
Когда она была девочкой, бабушка повезла ее в гости ко Льву Николаевичу. Они сняли комнату в деревне на несколько дней и несколько раз виделись с Толстым. Мама это описала и передала записки в московский музей Л.Толстого.
- А театр? Были домашние спектакли?
- Мы ставили детские представления вместе с подружками, и я играла мужские роли. Мы очень любили рядиться, мама давала нам свои комбинации, и мы ставили собственные повести, спасая кого-то на шкафу - там была темница; скакали на спинках кроватей... Я была рыцарь или злодей, а моя подруга Таня (будущая художница Татьяна Лившиц) - прекрасная пленница... и я ее то спасала, то держала в плену.
...Мне до сих пор снится, что я - не я. Вчера мне приснилось, что я - юноша, античный герой, и я сражаюсь, и меня ударяют по ноге... Я проснулась от боли и была готова вызвать "скорую помощь"...
- Вам снятся цветные сны?
- Мне снятся мои иллюстрации... Иногда я сначала вижу их во сне..
- Приходилось ли Вам во взрослой, реальной жизни сражаться за добро?
- Я работала в обществе по охране памятников в Союзе художников. Пыталась отстаивать старую Москву. Правда, активнее действовала Таня. Но тут мы не оказались победительницами. Так что все шумные победы случались в детстве. С мальчишками во дворе мы играли в "казаки-разбойники" и в лапту - "штандер": один из играющих бросает мяч, кричит: "Штандер!", и все должны замереть. В кого мяч попадет, тот и ведущий. Играли в "классики" - в 30-е годы...
- И мы - в 60-е... Рисовали мелом на асфальте и прыгали на одной ножке...
- Раньше это была примета весны... А теперь дети вообще не играют. Они сидят перед компьютерами. Игры вообще умерли...
- Рисовать Вы тоже начали рано...
- Рисовала я всегда. Делала свои маленькие книжки. Моя подруга Таня Лившиц начала рисовать позже. Когда нам исполнилось по 11 лет, мы стали учиться у художницы Ольги Александровны Айзенман. Она организовала группу из 5-6 детей. Ставила нам натюрморты. Как-то она принесла нам чучело белочки и сказала:"-Придумайте, что нарисовать вокруг". Я изобразила белку на дереве, кругом - поля, а Таня - орнамент из осенних листьев. Она всегда была очень талантлива.
- В МТХИ им.Сурикова вы тоже учились вместе?
- В институт я поступила раньше Тани. От меня она узнала о монументальной мастерской Н.М.Чернышева, замечательного художника и человека. Меня к нему - на 3-ий курс - направил Сергей Васильевич Герасимов, директор института.
Николай Михайлович был Учитель с большой буквы. Он к нам всем относился уважительно, как к художникам.
- Как он относился к Вам лично?
- Я была одной из его любимых учениц. Но он плохо ни к кому не относился.
- Расскажите о Вашей выпускной работе.
- Мы рисовали рабочих на стройке, они нам позировали. Я очень боялась высоты.
- Вы верили в рабочий класс и социалистические идеалы?
- Наверное, да... Когда умер Сталин, мы с Таней пошли на его похороны. Плакали. Но Таня увидела, какая толпа, и мы вернулись обратно.
- А родители?
- Мама была настроена против большевиков. А отец... он погиб в 1946 году. Его сбила машина. Мне говорили, что его сознательно уничтожили, так как он оказывал влияние на молодежь.
- Вы пришли к иллюстрации в 50-е годы, и с тех пор постоянно иллюстрируете, очень часто - Гофмана. Как произошла Ваша с ним встреча?
- У нас в доме был однотомник Гофмана, у Тани - полное собрание сочинений. Он меня сразу очень увлек - я была под Таниным влиянием, она его очень любила и пристрастила меня... Я мечтала проиллюстрировать всего Гофмана. Очень хочу сделать "Кота Мурра". Но сейчас у меня заказ на "Сон в летнюю ночь" Шекспира.
- На тот самый, из детства...
- Нет, не на тот самый. Они считают детей идиотами, говорят, что дети не будут читать Шекспира, и делают омерзительный пересказ.
...Совсем недавно я закончила работу над гофмановской "Королевской невестой", она вышла в издательстве "Московский учебник". Эта сказка никогда в России отдельной книжкой не выходила и не иллюстрировалась.
- Ваши пристрастия в области литературы, музыки, живописи изменялись в течение жизни?
- Когда-то я полюбила Пушкина - и люблю... Лев Толстой... Не могу сказать, что любимый. Люблю - всегда - прозу Лермонтова,Тургенева, Чехова... Люблю А.Островского. Перечитываю Гоголя...Иллюстрировала его "Петербургские повести". Возможно, их скоро переиздадут. А в музыке... Когда-то я увлекалась Бетховеном. Теперь - очень люблю Моцарта, не меньше - Рахманинова, Скрябина. Но самый любимый - Бах. Под него, когда он звучит по радио, я даже не могу работать, настолько он меня забирает целиком.
Раньше я ставила во время работы пластинки - Баха, целые оперы Верди, моцартовского "Дон Жуана".. А теперь слушаю радио, станцию "Орфей".
Я очень люблю Шопена. Я его всякого люблю. Я люблю его романтику.
Что касается живописи, то если это талантливо, мне нравятся разные стили. Люблю русских художников - А.Иванова,
А.Венецианова, эпоху Возрождения, особенно ранний период - Джотто, Пьеро делла Франческа... И, конечно, Леонардо да Винчи. Стоишь около его картины в Ватикане и думаешь: просто изображен старик, святой Иероним в пустыне - ничего особенного, но это так действует, забирает человека целиком...
- Вы много путешествовали...
- Мы с Таней много раз бывали в Италии ( у нас друзья в Риме, Милане, Вероне), много раз в Дании... В Дании мы жили у педагогов-русистов. Делали там несколько выставок. Теперь это двухэтажное кирпичное здание - дом Ани Христонсен - наш с Таней "музей".
- В Дании не могли не оценить Ваши иллюстрации к Андерсену, а известны Ваши картинки к Гофману в Германии?
- Недавно мне позвонил один господин из Ленинграда,он хочет организовать там выставку "Русские художники - иллюстраторы Гофмана", а потом возить ее по Германии.
Но не все немцы Гофмана читают. Я познакомилась с одной немецкой писательницей, она его творчества не знала. Я попыталась ее воодушевить. Через год мы опять встретились, спрашиваю: "- Ты читала Гофмана?" Она говорит: "- Мне это неинтересно".
- Но ведь Вы принимали участие в "Выставке иллюстраторов произведений братьев Гримм" в Берлине (1985), и эта выставка имела успех!
...Бывает ли,что создавая иллюстрации, вы идентифицируете себя со своими героями?
- Бывает. Но чаще всего я ассоциирую каких-то людей со своими героями. Мне нужен был людоед, и я встретила его в троллейбусе. Быть Маленьким принцем я пригласила Ваню Дорожкина.
- А Алеша из "Черной курицы"?
- Просто я его так увидела, представила себе такого мальчика...
- А министр Чернушка?
- Министр - это, скорее всего, автопортрет. "Черную курицу" я читала в детстве, в дореволюционном издании. Я очень любила эту сказку и считала, что это неправильно, что ее изгнали.
Я столкнулась с Домом детской книги и добилась,чтобы ее включили в издательство "Советская Россия".
- Есть ли у Вас жизненное правило?
- Встать с утра и сесть работать. Для меня работа - это главное в жизни. День, в который я не работала -это потерянный день.
- Ваши иллюстрации возникают во время работы?
- Сначала я вижу их мысленно, а потом переношу на бумагу. Придумать манеру, придумать, как иллюстрировать - на это уходит много времени.
- Ваша подруга, Татьяна Лившиц, тоже иллюстрировала?
- Таня была удивительно тонкий, замечательный художник. Она проиллюстрировала несколько книг. Но больше писала - пейзажи, портреты, натюрморты - сначала маслом, затем перешла на темперу и с темперой работала до конца жизни. В январе издан новый, посмертный каталог ее работ.
Она очень тонко чувствовала природу, архитектуру. Такая тонкость идет от художников Возрождения.
... Мы с ней садились работать с утра. Нам было жалко тратить время на обед, и мы работали до четырех дня, затем что-то наспех варили, ели... Главное для нас было - писать. Мы бегали друг к другу, советовались.
Таня Лившиц - мой самый близкий друг. Она говорила: "- Без любви не может быть искусства".
- Выработались ли у Вас за годы работы определенные "правила" для художника детской книги?
- Мне думается, автор иллюстраций должен следовать тексту, не нарушать мысль писателя. Каждую книгу надо делать по-разному, относиться к ней как к спектаклю, придумывая мизансцены, кульминацию, последовательность рисунков.
- Как удается Вам, создавшей целый сказочный мир своими картинками к Гофману, Андерсену, Шарлю Перро, Погорельскому, переключаться на текущие проблемы, скажем, на мир политики?
- С отвращением. И хотя нельзя быть от нее в стороне, я предпочитаю слушать музыку.
- А быт?
- В мир быта стараюсь не вырываться.