Заметки о книжной иллюстрации, кумирах, учителях и товарищах

Совершенно не собиралась приобретать эту книгу, но полистала немного и вдруг поняла, что ужасно ее хочу. И вот она у меня в руках. Первое же открытие, связанное с этой книгой, - какой удивительный рассказчик Анатолий Зиновьевич Иткин! Не только художник прекрасный :-) Нет, это вовсе не художественный альбом, как можно было бы подумать вначале, это книга воспоминаний, которые прежде (за исключением первой части - "Детство в Останкино") не издавались. Как пишет автор: "Бог дал мне долгую жизнь, и годы моего детства, юности и зрелости совпали с важными этапами истории нашей страны". И вот она предстает на страницах этой книги - так, как видел ее художник.

К слову, репродукций, зарисовок, рисунков и даже дружеских шаржей здесь тоже много, однако все-таки главное в книге - это беседа с умным, тонким, интеллигентным человеком. Знаете, как говорят: поговорил и как воды напился. Это то, чего сейчас так не хватает

Мне очень понравилось, как он пишет обо всех, кого встречал на жизненном пути. Великих и не очень. Художниках, писателях, редакторах и цензорах... Пожалуй, "доброжелательно" - это будет правильный эпитет. И так, что прочитанное не может не вызывать иной раз улыбки :-) Особый интерес представляют, конечно же, заметки о книжной иллюстрации. Признаюсь честно - о многом прочитала с удивлением. Но после прочтения как будто яснее стала видеть.

"Что же такое книжная иллюстрация?

Мне представляется, что литература - это искусственная жизнь, идущая рядом с подлинной жизнью и объясняющая последнюю.

Иллюстрация - это тоже искусственная жизнь, идущая рядом с литературой, дополняющая последнюю; и чем при этом иллюстрация ближе к подлинной жизни, тем она лучше.

Побудителем возникновения образа в голове иллюстратора всегда является литературный текст, а дальше - воображение.

Каких правил, на мой взгляд, необходимо придерживаться в работе над классическим текстом?

Я полагаю, что прежде всего художник должен быть профессионально состоятельным и культурным человеком. Он должен основательно знать исторический материал о том времени, с которым он собирается иметь дело.

Во-вторых, необходимо уважать автора-классика. Он, без сомнения, - хозяин книги. Роль художника вторична. Его вклад в произведение должен идти в унисон с текстом.

Чаще всего бывает, что классическое литературное произведение уже иллюстрировалось, а порой и не раз, прежде чем попасть на стол к современному иллюстратору. Естественно, отношение к историческому произведению со временем меняется, но не настолько, чтоб черное становилось белым, и уважение к автору должно быть обязательным, иначе не стоит за таковое произведение браться. Поэтому я считаю, что и современная иллюстрация должна быть адекватна своему литературному источнику.

Считается, что художник обладает правом на свою трактовку произведения литературы. Считается также, что художника следует судить по законам, им самим для себя принятым. И это справедливо. Кроме того, необходима новизна, иначе работа не будет иметь интереса у нового потребителя. Все это так, но и от общих законов восприятия никуда не денешься".

О себе:

"Моя юность пришлась на суровые военные годы. Эвакуация сорвала меня с насиженного привычного места и лишила условий обычного типового развития юноши. Приключенческая литература, благотворно влияющая на такое развитие, к сожалению, обошла меня стороной. Я не прочел в нужном возрасте всего комплекта такой литературы: Майн Рида, Александра Дюма, Вальтера Скотта, Роберта Стивенсона, Фенимора Купера, Жюля Верна и др. Случайно я прочел лишь "Отверженных" Виктора Гюго в 11 лет и "Завещание чудака" Жюля Верна. Мне пришлось наверстать это упущение уже будучи взрослым, когда эмоциональное воздействие такого чтения значительно ослабевает. Теперь я видел общий для всех этих авторов сюжетный шаблон: в борьбе добра со злом обязательно участвуют выдуманный простодушный юноша и коварный злодей на фоне исторической, географической или научной экзотики. Однако я понимал, что это, вопреки своей простоватости, безошибочно воздействует на юношеское воображение. А поскольку мне пришлось еще и иллюстрировать эту малую литературу, я, понимая нужность, полезность и популярность ее во все времена, отнесся к этому делу серьезно. Начиналось все с "Айвенго" Вальтера Скотта, заказанного мне немецким издателем Шнайдером; потом - "Принц и нищий" Марка Твена и "20000 лье под водой" Жюля Верна. Поскольку эти издания имели известный успех, мне стали заказывать эту приключенческую классику и в России. Постепенно я стал вроде бы специалистом в этом жанре.

Я убежден, что новизна, новое прочтение классики необходимы, но я также убежден, что, иллюстрируя классику, современный художник, помимо обновления взгляда на ее предмет, должен сохранить аромат ее родового времени. Иначе это ее сильно обеднит или вообще превратит в новое, независимое произведение на ту же классическую тему".