Скворечник, в котором не жили скворцы

Вторая повесть Камила Икрамова, о которой тоже хочется написать хоть немного.

Если первая повесть "Семенов", о которой я вчера писала, для больше подростков лет 15-16 и старше, то "Скворечник, в котором не жили скворцы" смело могу рекомендовать лет с 10-12. События в этом произведении тоже повествуют о военном времени, но немного легче ее читать, поскольку события развиваются на фоне войны, а не в ее эпицентре.

Героями этой повести тоже являются мальчишки. Их трое - Сережка, Шурка и Фридрих. Фридрих - это вовсе не немец, это советский двенадцатилетний школьник, названный в честь Энгельса и страдающий теперь вдвойне, поскольку уменьшительно-ласкательное имя его - Фриц. Согласитесь, не самое подходящее имя для того времени. Правда, на его отношения с товарищами и соседями оно никак не влияет.

Сережа был самым старшим из них троих, потом Шурка, а Фридрих был младше всех, но тем не менее они дружили и сразу же с первых месяцев войны они оставили пожарное звено и во время воздушных тревог дежурили на крыше собственного многоэтажного дома, чтобы тужить падавшие с неба зажигательные бомбы.

С задачей своей мальчишки справлялись, дежурства не пропускали и все шло своим чередом, пока во время одной из воздушных тревог не произошли следующие события.

Зажигалок не было и мальчишки сидели в слуховом окне. И вдруг услышали звук, который был не похож ни на что: ни на рев самолетного мотора, ни на свист бомб.

"Мы могли по звуку мотора отличить наш самолет от немецкого. Мы привыкли к шипящему посвисту осколков. Мы могли, или так нам казалось, по звуку отличить двухсоткилограммовую фугасную бомбу от полутонной, и мы не вздрагивали от свиста. Но теперь мы вздрогнули: где-то совсем рядом зазвенел звонок. Сильный. Сильнее, чем школьный.

Мы выскочили из слухового окна и увидели, что колокольня против нашего дома освещена ярким электрическим светом. Колокольня была белая-белая, и черными провалами зияли сквозные арки без колоколов. Вдруг свет погас, и звонок перестал звенеть. Неужели померещилось?

Не успел я об этом подумать, как вновь вспыхнул свет и зазвенел звонок.

Нам говорили, что с самолета видна зажженная спичка, что луч карманного фонарика виден на несколько километров. Свет, вспыхивающий в нашем переулке, наверняка можно было заметить и на подступах к Москве. Мы окаменели от ужаса. По тому, как падала тень, было ясно, что эта сильная, в сто или двести свечей, электрическая лампочка установлена на нашем доме. Значит, здесь, в нашем доме, находится шпион или диверсант!"

Шпиона или диверсанта и будет пытаться найти среди соседей Фриц, не заметив, казалось бы, очевидных вещей обидит хороших людей, добрых и давно знакомых. Правда, конечно же, будет установлена, обида прощена, но память об этих событиях останется с мальчиком на всю жизнь...