Бабочка

Вышли утром из подъезда, идем вдоль дома, а Леся вдруг и говорит:

-Мама, там была бабочка!

Я принимаюсь объяснять привычно мягким покровительственным тоном, что сейчас зима, пусть и не самая холодная, но зима. А значит не время для бабочек.

Ребенок возражает:

-Мама, я видела! Она летела.

Я снова не верю. Бумажка, фантик, показалось…

Леся стоит на своем:

-Нет, мама! Не показалось. Это была настоящая бабочка…

Я соглашаюсь…. пусть будет бабочка. Ведь мне, в конце концов, тоже хочется чуда в этот серый и унылый февральский день. Пусть будет бабочка, раз так хочется дочке. Пусть будет чудо! Ведь пять лет назад в эти самые серые февральские дни чудо уже происходило на моих глазах:  я видела, как две мои маленькие крошки день за днем набирают заветные граммы, так необходимые нам для выписки из больницы. А теперь мои маленькие комочки уже и не комочки вовсе. Они  - две пятилетние девочки, с бантиками, косичками, юбочками и розовыми шапчонками. Они идут со мной по улице за ручку и невероятно спорят друг с другом о каких-то  несуществующих бабочках. Ведь вот оно - рядом с нами – чудо. Чудо жизни, заключенное в двух маленьких  детских тельцах.

Через два часа мы вернулись с прогулки.  Подошли к подъезду и как всегда остановились. Я - чтобы найти ключи, а они – чтобы поглядеть на мир вокруг.  Я ничего не заметила, а они увидели: маленькую яркую бабочку, лежавшую на черном асфальте.

Они закричали:

-Мама, смотри! Бабочка живая!!! Ее надо спасти, иначе она замерзнет!

Я склонилась над бабочкой. Да, настоящая бабочка в феврале. Только уже не живая. Одно ее крыло прилипло к мерзлой корке тротуара, а второе трепал ветер. Чей-то неосторожный ботинок раздавил эту отчаянную маленькую жизнь.

Я позвала детей, но они не хотели уходить. Они смотрели на меня, на свою маму и не понимали, почему я не спасаю бабочку.  У Лиськи выступили слезы…

Совладав с голосом я тихо сказала:

-Пойдемте, котята. Мы уже ничем не можем помочь бедной бабочке. Мне ее очень жалко!

Леся, не поняв мной сказанного, засеменила к подъезду, задавая миллион вопросов. А Лиська стояла и вглядывалась в то, что еще два часа было живым существом. Потом она бросилась ко мне, обняла меня и горько заплакала.

Дома я первый раз по-настоящему поговорила с детьми о смерти.