Станислав Лем - "Маска"

... когда-то давно и случайно я прочла это произведение. Сейчас - перечитала... и... не зря я это сделала, ох, не зря.

... Она осознала себя на балу. Впрочем, с осознанием были определённые проблемы: своей предыдущей жизни она не то чтобы не помнила вовсе - не могла понять, какая из нескольких всплывающих в памяти жизни - её. И сразу же здесь - на балу - она встретила человека, при первом же взгляде на которого поняла, что именно он её судьба.

Думаете, любовный роман? Но Лем не писал любовных романов.

Уже читавшим и имеющим иммунитет к спойлерам, под кат. Остальным - мимо, Лема читать;)

Многие - от Азимова до Громыко - писали про роботов/андроидов/киборгов, про сложные механизмы самопознания, интеллекта и чувств у, в общем-то, машины. По-разному: от серьёзных трудов до лёгкого чтива писали. "Маска" - маленький шедевр на эту тему; не дающий однозначных ответов, но тем и цепляющий; эдакая мозаика, а что там на самом деле - поди разбери (то есть - собери... причём, каждый может собрать своё).

Она не была прекрасной молодой женщиной. Она была прекрасной машиной. Совершенной... Совершенным орудием убийства, созданным с единственной целью: убить одного человека. Да, того самого, которого встретила на балу. Она, обладающая разумом, была ведома тем, что мы назвали бы чувством, возможно, даже искренней и всёпоглощающей любовью, если бы речь шла о существе не механическом, а органическом. И если бы самоцелью данного существа не было убийство любимого (хотя вот, например, и органика весьма успешно иной раз изничтожает тех, к кому сперва стремится - инстинктивно, как богомолы, или неявно, как у Уайлда, "любимых убивают все").

Итак, она обладала разумом, но обладала ли она волей? Осознав своё чувство, смогла бы она сдержаться и не уничтожить того, чью смерть сделали целью её жизни, хотя он сам по себе - единственная её привязанность и ценность? Сдержать её не может ничто - только уничтожение. Перепрограммировать - невозможно. Отключить - невозможно. Сбить со следа - невозможно. Она может остановиться только сама. Но сможет ли?

Если цель, что безжалостно гонит её вперёд, единственная её цель, смысл её существования, будет достигнута, то у неё - бессмертной - во веки веков не будет больше цели и смысла.

Маленькая, но напряжённая повесть, настолько психологически выверенная, что страница за страницей забываешь: не о мятущемся, одержимом манией человеке идёт речь, а о механизме, даже отдалённо человека не напоминающем, эдакое металлическое насекомое, творении искусных мастеров, что наделили его интеллектом и, кажется, не желая и не ведая того, - душой.

Из-за весьма скромных размеров произведения, мир, что там дан, едва обрисован скупыми штрихами, но этого достаточно, чтобы понять насколько он необычен и самобытен: практически средневековье с неграмотными суеверными пейзанами, суровыми монастырями, абсолютной монаршьей властью и красивой атрибутикой вроде балов и роскошных дворцовых парков и на этом фоне - достигшее совершенства роботостроение (а наша героиня товар отнюдь не штучный), технологии, что позволяют "спрятать" стальную "гончую" в оболочку из настоящей плоти и крови, дать её память нескольких реально существовавших женщин. Что-то подобное было у Лукьяненко в его непроработанных "Жёлтых кораблях", что-то подобное - нереальное и невозможное, но в которое веришь - было в "Джеке с механическим сердцем".

Ведь каждый, кто на свете жил,
 Любимых убивал,
 Один - жестокостью, другой -
 Отравою похвал,
 Коварным поцелуем - трус,
 А смелый - наповал.

 Один убил на склоне лет,
 В расцвете сил - другой.
 Кто властью золота душил,
 Кто похотью слепой,
 А милосердный пожалел:
 Сразил своей рукой.

(Оскар Уайльд - "Баллада Рэдингской тюрьмы")