Межавторский цикл "Время золота, время серебра"

"По дороге в легенду" (с)

По дороге в легенду... (с)



Вера Камша - "Время золота, время серебра"
Элеонора Раткевич - "Время серебра"
Сергей Раткевич - "Искусство предавать"
Владимир Серебряков - "Краткий очерк по физиологии подгорного племени"


Не

знаю каким образом доселе цикл проходил мимо меня, но это определенно

лучшее, что я читала в этом году. Начать с того, что я давно и надежно

отравлена «Отблесками Этерны» Веры Камши, а межавторский цикл начался

как раз с ее одноименной вещи, которая прекрасна и сама по себе, но в

обрамлении цикла становится совершенно живой, впрочем, об этом несколько

позже. «Время золота, время серебра» напоминает Этерну не только

созвучием названий и имен (Оллария-Олбария, Окделл-Одделл… впрочем,

простите, Одделл появился несколько позже). «Время золота, время

серебра» напоминает Этерну основным пронзительным мотивом: мир, который

необходимо спасти, всей своей тяжестью ложится на плечи избранных. Так

было с Ринальди, так было с Рокэ Алвой (в перепетии Этерны я сейчас

вдаваться не буду: у меня о них есть километровый пост) и так - точно

так - было со здешним Эдмундом Доаделлином, королем-полуэльфом, чья

династия хранила Олбарию пять сотен лет («венок из боярышника дает королю только одно право - право первым умереть за свою страну»),

а затем пала по людскому коварству и ненасытности. Эдмунд Доаделлин в

тридцать с небольшим лег в неосвященную землю. Эдмунду Доаделлину дано

несравненное право: пожертвовав посмертием ("тот, кто прав перед Господом, придет туда, где ему будет легко и встретит тех, кого любит"),

вернуться - голосом, не во плоти - в Олбарию, куда вошел смертоносный

гномий шарт, и постараться спасти своих (а ведь он, истинный король, уже

полвека как мертв) страну и людей.
А дальше история отчасти

напоминает историю вполне земной Жанны д'Арк. А дальше мир падает на

плечи Джеральда де Райнора, прозванного Золотым Герцогом. Так рождается

новая династия и завершается легенда.
Однако мир, если он хорош,

продолжает жить и за пределами авторского замысла, именно поэтому

повесть переросла в цикл: и не просто в череду продолжений: в цикл

межавторский. Это удивительно и весьма отрадно, что смена ведущей перо

руки мир и историю не испортила, а напротив - дала возможность увидеть

картину с разных ракурсов, дала неимоверно сильное, логичное и красивое

продолжение.
Как минимум, королю нужен наследник, а значит - нужна

королева. Сердце короля Джеральда, первого в своей династии, скрыл

боярышник, цветущий на могиле любимой. Король не возьмет за себя

женщину, которая жаждет богатств и власти. Король не возьмет за себя

женщину, которая любит его - такой ему предложить нечего. Наступило

время серебра - время дружбы. Но королю нужна королева, пусть и не нужна

любовь. Поскольку династия де Райноров не прервалась, королеву он

нашел. И это еще одна легенда, где траурный плат окунают в горячую воду,

а ушедшие благословляют живых.
Ну и, наконец, гномы. Те самые

кошмарные убийцы и насильники, которых ценою стольких усилий и жертв

остановили в первой части. Ведь все не так просто, все совсем непросто:

тут вмешалось «проклятие эльфов» (о котором довольно подробно в «Кратком

очерке о физиологии…», объясняющем, в частности чудовищный дисбаланс в

количественном соотношении полов у гномов), стечение обстоятельств и то,

что камень тоже может вынести не все. Королю Джеральду предстоит либо

извести опасных соседей под корень, либо искать выход, невероятный

выход, что станет возможным лишь благодаря одному шпиону и предателю …

но удержитесь от поспешных выводов, господа.
Весь цикл - китайская

шкатулка, лабиринт: все не так, как кажется, и не так, и не так, но он

написан в стилистике легенды и потому прекрасен вдвойне и пронзает

сердце своей красотой. Кроме «Этерны» я нашла лишь одно произведение, на

которое это похоже по стилю и языку - «Пой, Менестрель!» Максима Огнёва

(тоже мной нежно и страстно любимый). И (когда-то я писала это

относительно все той же Этерны, но ко «Времени золота…» подходит очень, а

лучше мне не сказать): «Книгу хочется разобрать на цитаты. Я встречала

мнение, что язык слишком... вычурен, что ли. Не знаю. Это легенда.

Легенда может говорить красиво».
Легенда может говорить красиво

Более того, легенда может быть красивой - до пелены слез, до иглы в

сердце, до того, что от нее нельзя оторваться и невозможно забыть.


Цитаты

"Время золота, время серебра"
1. Поражение сносит стену между полководцем и ратником. Победа тоже, но лишь на мгновенье, а потом возводит новую, до небес.
2.

Рыцарь - это не звучный девиз и не родословная длиной в лигу, рыцарь -

это милосердие, совесть, благородство, это то лучшее, что вложил в наши

души Господь…
3. Мельницы Господа мелют медленно, но наверняка.
4. Серебру все равно, чью голову венчать.
5. Господь и так знает, кто чего стоит.
6. Неугодные злу и не поддавшиеся ему обретают если не счастье, то покой.
7. Тот, кто прав перед Господом, придет туда, где ему будет легко и встретит тех, кого любит.
8. Смерть освобождает от любой клятвы.
9.

Подчиненные должны знать, что, как бы они ни старались, они всего не

учтут. Только гросс знает все, может все и никогда не ошибается. (гномы)
10. Воинам принадлежит весь мир. (гномы)
11. Мир нужно заключать после войны, когда побежденные поймут, что покорность - единственный выход.
12. Все великое начинается с малого.
13. Злость крадет время не хуже любовных утех.
14. Умирать, особенно с чистой совестью, легко, легче, чем сделать то, что, кроме тебя, некому.
15. Уходить легче от чужих.
16. Меч должен рубить, а не исповедоваться.
17. Король, бросивший свой народ в трудную минуту, перестает быть королем.
18. Вранье всегда душит и всех…
19. Чтоб построить великую державу, надо уничтожить тех, кто ее недостоин. (гномы)
20. Ждать тяжелее, чем сражаться самому, когда-нибудь ты это поймешь.
21.

Есть победы, которые были бы хуже поражений, если б поражение не

означало смерть. Не только твою - того, что тебе дорого и что ты

поклялся защищать. Любой ценой, даже ценой души и того, что священники

называют вечным спасением.
22. С чего ты взял, - бросил Эдмунд, - что зло должно быть величественным?
23. Мир со злом невозможен, как невозможен мир с чумными крысами. П
24. Бессильные обречены расхлебывать глупости сильных.
25.

Убийцы и насильники почти всегда трусы и всегда предатели, а трусы и

предатели, дорвавшись до власти, пляшут на трупах. В первую очередь на

трупах тех, кто их щадил…
26. Зло узнать можно, - тихо сказал

мертвый король, - вернее, понять, где его нет. Зло не может быть

красивым, лорд Элгелл, не может быть умным, не может быть великим.

Удачливым, большим, даже огромным может, но не великим. Издали его еще

можно спутать с чем-то достойным, но вблизи оно не черный рыцарь, а

карлик в разноцветных тряпках. Уродливый и злобный из-за своего уродства

и своего ничтожества, о которых ему известно лучше, чем другим. Зло

всегда завидует, всегда хочет больше, чем имеет.
27. Ты вправе простить подлость, причиненную тебе, но не другим.
28. Убить полководца часто то же, что убить победу.
29. В этом мире есть и то, во имя чего стоит жить, и то, во имя чего не страшно умирать.

"Время серебра"
1. Вечность - леди с характером. Она сама решает, кого отпустить, а кого позвать.
2. Дома и их обитатели нередко схожи обличьем - иногда настолько разительно, что просто диву даешься.
3. Невыплаканными слезами и захлебнуться можно. Насмерть.
4. Нет у королей и быть не может никакого частного дела.
5. Сказанное не сделаешь несказанным, как ни казнись.
6.

Неправда, что одни люди меняются с течением времени, а другие - нет.

Меняются все. Просто иных людей невозможно не узнать, что бы ни

сотворило время с их лицом и телом - будь оно изрыто оспой, изборождено

шрамами, изъедено проказой… безразлично, что сделалось с их смертной

оболочкой - настолько их личность выражена неповторимо и своеобразно.
7.

Рука священника мимолетно коснулась распятия, и отец Марк

перекрестился. Вполне обычный жест благочестия… вот только Одри

показалось, что первым побуждением Роджера Беллинсгема было отнюдь не

сотворить святое знамение, а перехватить распятие поудобнее да и врезать

им точнехонько промеж монарших глаз. Распятие было даже на взгляд

страшно тяжелым и подходило для этой цели как нельзя лучше.
8. Мало ли что королю в голову взбредет - так всякой блажи королевской сразу и слушаться?
9. Своей судьбы мы знать не можем, а лишних знаний не бывает.
10. Характер - это больше, чем красота и молодость. Что толку от точеного носика, если он торчит между презлющими глазами?

"Искусство предавать"
1. Благородные враги - величайшая ценность.
2. За информацию всегда хорошо платят, если знаешь, кому ее продать.
3.

Пылкие юноши все как один вызвались отправиться на охоту за медведем.

Прекрасные дамы мигом сделали вид, что испугались изо всех сил. На самом

деле они вообще не испугались. Напротив, им было до смерти любопытно,

кто из пылких юношей сразит злого зверя, и к чьим прекрасным ногам

положит его уродливую, страшную голову.
4. Никаким мечом не защитить человека от него самого.
5. - Давай улыбайся, шут называется! Улыбайся, я сказал! Так, чтоб твоя улыбка мне сердце грела!
Шарц послушно оскалился.
- Фу, мерзость какая! - поморщился герцог.
6. Ангел может быть любого роста, вот! А
7. Первая задача шута - не давать господину расслабляться!
8. От некоторых даже хорошим вином пахнет отвратительно!
9. Бояться можно чего-то равного. Перед высшим обычно трепещут.
10. Жаба, даже разъевшаяся до размеров быка, остается жабой. Н
11. Равнодушие - наихудший вид казни.
12. Есть казнь куда хуже равнодушия. Имя ей - милосердие.
13. Трусы никогда не становятся воинами, а вот убийцы из них иногда получаются на зависть.
14. Хьюго Одделл, врач, шут и рыцарь, сел на землю посреди двора и тихо заскулил. Подкравшаяся коза укусила его еще раз.
15. По счастью, молодость заканчивается, как и любая другая болезнь.
16.

Лучше сохранить жизнь и поступиться традициями, чем умереть, следуя

оным. Живые могут постепенно возродить старые традиции. Мертвым традиции

ни к чему.
17. Любая ненависть может быть остановлена.
18. Тот, кто ищет силу, никогда ее не находит. Силу находит тот, кто ищет что-то другое.
19. Победил сэр рыцарь такой-то из оттуда-то! - возвестил герольд.
20. - Красивый был рыцарь, - вздохнул Шарц.
- А звенел-то как! - подхватил герцог.
- Может, еще раз влезет? - с надеждой предположила Полли.
21. - И пива, - хрипло шепнул Шарц. - Разве ж в таком деле можно без пива?
Собравшиеся гномы дружным гудением подтвердили, что без пива никак нельзя.

"Краткий очерк о физиологии..."
1.Одной

из самых распространенных причин смерти среди гномских Старейшин

является смерть от удара в моменты наивысшей ярости (настолько

распространенной в случаях смертей, выгодных ближним, уместных и

своевременных, что возникает невольный соблазн предположить - во многих

случаях удар был нанесен тупым тяжелым предметом).


По

мнению авторов, смысл текстов очень хорошо передает стихотворение Э.

Раткевич, посвященное ей Ричарду III и его воинам, павшим при Босворте

Мы вернемся - травой из-под снега, слезой из-под век;
Мы вернемся - неведомым ветром в пронзительном сне...
Мы легли в эту землю - и сделались ею навек:
Это наши улыбки цветут на лугу по весне!

Мы - земля, черный щит от любой клеветы,
Мы - заслон от вранья, лихолетья и грязных вестей.
И, не ведая смерти, горят белизною цветы -
Это молодость наша сияет гербом на щите!

Наш погубленный смех оживает биеньем струны,
И дыхание наше вливается в шепот листвы...
Мы исполнили долг - и с победой вернулись с войны,
Вопреки безвремЕнью - с победой: ведь мы - это вы.