Мария Глушко: Мадонна с пайковым хлебом. Художник: Елизавета Бухалова. Речь
отзывы«Когда меняется жизнь, меняется и человек, иначе ему не выстоять»
Мария Глушко «Мадонна с пайковым хлебом»
Заинтригованная названием, ждала книгу. Понимала, что о войне, о женской судьбе, и ждала живую книгу, чтобы прочувствовать всю глубину строчек и образов.
И вот на меня смотрит женщина с младенцем на руках. Ловлю себя на мысли: «При чем тут Мадонна?» Начало совсем не поясняет мой вопрос, но о нем я уже и не думаю. Мне все больше хочется узнать о Нине, героине повести, в 19 лет брошенной из беззаботной жизни генеральской дочки в невероятность. Она бежит из военной Москвы от войны, от бомбежек в надежде найти тихую заводь в Ташкенте, пусть с мачехой, но там же и родной брат - все не одна, но уже и не одна. Все дальше поезд увозит Нину от Москвы, от отца, воевавшего неизвестно где, от мужа, на помощь которого она надеется, хотя мне сразу показалось, что зря. Ей предстоит долгий путь, длиною несколько, нет, не лет, а дней, путь во взрослую жизнь. Ей надо успеть повзрослеть до того момента как на свет появится ее младенец, научиться ценить жизнь, разбираться в людях, научиться заботится о других, быть нужной людям. Поезд с меняющимися пассажирами, с бесконечными остановками на станциях самый удобный для этого вид транспорта. Но картины, раскрывающие глаза на этот совсем другой мир, все больше нагоняли страх на робкую Нину. И несмотря на свою беззащитность, Нина все-таки была дочерью своего отца, военного действующей армии, человека ответственного, не прятавшегося за плечи других. Так оказавшись в городе своего детства ей придется заново «родиться», но уже с младенцем на руках. И придется жить не на Малой Сергеевской, где сытно и благополучно прошло ее детство, а Глебучевом овраге, о существовании которого многие и не подозревали, но где тоже жили люди, в трущобах, наспех сколоченных домишках, те, которые протянут ей руку помощи, поделятся с ней и теплом, и хлебом.
Здесь она стала взрослой, здесь обрела твердость характера и хоть какой-то покой в эти трудные, беспокойные годы. Здесь поняла, что с Виктором ей не по пути, что родные его «не виноваты, что не дано им сострадать чужой беде, как не дано слепому видеть солнце, глухому слышать звуки мира…» Здесь - рядом с Ипполитовной, пусть попрошайкой, но разве можно ее за это презирать? Рядом с Евгенией Ивановной, приютившей её у себя, и разделившей с ней все лишения и невзгоды этого неспокойного времени. И рядом с Мадонной с младенцем на руках, глядевшей на нее с открытки на стене маленького деревянного домика Глебучева оврага, написанную «в честь той, которая страдала за распятого сына….» Здесь, где она поняла, что «счастье ничему не учит, учит только страдание».
Книга не о войне, а о человеческих отношениях, и заставляет о многом задуматься.
