Один день и одна ночь или Как это делают во Франции

Наконец-то, спустя 7,5 недель (этот пост я начала писать, когда малышу было 7,5 недель, а закончила, когда ему уже почти три месяца)) я выкроила время для сохраниения на века впечатлений той ночи и того дня. 

Итак, в связи с тем, что человек у нас получился упрямый и позицию свою не менял, было принято решение делать кесарево. При этом, надо добавить, что мы, я, как мама, и мой врач, предприняли все попытки уложить человека вниз головой и добиться естественных родов. Но Митричонку было интересней слушать мое сердце, чем мой мочевой пузырь, поэтому он сидел на попе и решительно отказывался переворачиваться.

Час Икс: 14 апреля 2014 года, 8 утра, понедельник.

В клинику (Сан Жорж в Ницце) нас пригласили накануне, в воскресенье, к 18 часам. По свойственной нам с мужем привычке, мы опоздали на час. При этом, в этот день мы успели встретить в аэропорту мою маму, которая прилетела из Питера, всем вместе пообедать в Кафе де Турин,  собрать сумки в больницу и отметить последний день моей беременности бокалом белого.

В клинике меня ждал остывший ужин, а мужа надувная кровать. После того, как все формальности были выполнены, время завтрашней встречи назначено, мне дали последние рекоммендации: не есть, не пить и не курить после полуночи. Лояльные французы)) 

Спали, как ни странно нормально, хоть и мало. Никогда не забуду это ощущение - последний раз вдвоем. И мне все казалось таким ужасным, что мне будут вскрывать живот, и доставать оттуда человека. И очень хотелось в это не верить и как-нибудь избежать. Но, как известно, беременными не остаются, а естественные роды шансов на успех не имели.

Утром меня разбудили в 6 часов, померили температуру, давление, вручили тюбик вместо клизмы и приказали ждать гонцов. Пока я принимала душ, последний раз любуясь своими слонопотамными ножками, пухлыми щечками и бооольшим пузом, мой муж, как потом выяснилось, записывал "бодрящее" видео, которое останется в семейном архиве хитом на долгие годы.

Гонцы были назначены на 7 часов, но запаздывали, и Дима пошел себе за кофе. Естественно, двое бравых парней прибыли именно в это время. Заставили меня снять с себя все украшения (даже крестик, который я не снимаю никогда) и объяснили, что передвигаться я теперь буду только в горизонтальном положении, для чего они с собой привезли каталку (уверена, она имеет более медицинское название, но мне оно не знакомо). Мне было очень неловко, что меня практически голую везут на каталке два молодых мальчика, я даже сообщила им, что прекрасно себя чувствую и могу дойти своими силами, на что в ответ получила улыбки, говорящие "этирусскиетакиерусские".

В общем, меня повезли длинными коридорами. Мужа моего мы встретили по дороге, у лифта, и мои милые носильщики сказали ему ждать персонального приглашения. 

Надо напомнить, что мне нельзя было пить с полуночи, и, конечно же, пить хотелось страшно! Когда я попала в операционную, меня мучило два вопроса: где мой муж и когда мне дадут пить. Я их задавала всем подряд, ответы не утешали.

Пока я лежала в ожидании врача, девочки медсестры засунули мне под покрывало теплофен, стало приятно и я даже смогла расслабиться.

Ждали мы минут 15, потом вся компания собралась: врач гинеколог (милая мадам Жюне), анастезиолог (мадам Попова), педиатр (длинный мужчина около 50) и еще пару человек, которых я потом никогда не видела.

Настала очередь эпидуралки. Мне все подробно объясняли: меня посадили, анастезиолог чем-то мазала спину, а мадам Жюне крепко держала меня за руку, рассказывая, что там сзади происходит.

Наконец, мне сказали, что пить дадут через два часа после окончания операции, а мужа позовут, когда будет все готово.

Ко мне подключили капельницу и танометр, я лежала в позе птицы, с расправленными крыльями. Ноги тяжелели, глаза слипались, живот и все, что ниже, отделяла синяя шторка. Помню в тот момент меня очень забавляла ее конструкция (чуть ли не на резиночках от советских трусов).

И тут зашел муж! Как я была рада!!

Муж вначале был бодр и весел, рассказал мне как разрисовали мне живот, сколько всякого народа собралось и тп. Первые мои слова были: «Расскажи мне что-нибудь!!» И он стал сочинять.. помню только было что-то про Италию и про фотосессию.

Мне было очень страшно, чувствовала ноги, как меня переворачивают, как мажут живот. Я все время повторяла, что мне щекотно, что, наверно, не подействовала анестезия, а врач отвечала, что это всё нормально. Я чувствовала запах паленой кожи. Потом врач скаала, что сейчас она надавит на живот, чтобы достать ребенка. Мы напряглись))) Надавили очень сильно, я думала, что насквозь. И тут опустили шторку… В общем-то это был тот самый момент, после которого история двоих навсегда закончилась, нас стало трое!!

Я увидела маааленькое существо, испуганное, синее и в белой смазке. Сразу страх прошел, появилось новое чувство, нет, не любовь, любопытство. А муж увидел чуть больше - пуповину и кровь)) Хотя врач его успокоила, что кровь не ребенка, но ему это не помогло. Муж сполз на пол. Ему принесли воды, а педиатр успокоил, что ребенок получился хороший. 

И тут же нашего Митричонка положили мне на грудь. Он лежал такой незнакомый и такой родной, не пытался сосать, а просто дышал. Помню в голову пришла мысль: что же мне с ним делать и какой же он страшненький)))

Потом все внимание было сконцентрировано на новом человеке, не помню как меня зашивали, что говорил муж, сознание вернулось, когда малыша забрали на осмотр.

Всё закончили, врачи, муж и Митрич вышли, а меня отмывали от крови и чего-то там еще. Больше мне никуда не давили и ничего не засовывали. Надо отметить, что в течение всего пребывания в клинике мне ни разу не пришлось показать, что у меня внутри. Это очень радовало))

Потом меня отвезли в послеоперационную палату, туда же сразу пришел муж, и снова у меня на груди оказался мой человечек. Мы с малышом были подключены к каким-то датчикам. У меня было состояние пьяной обкурившейся мамаши, глаза слезились и чесались, грудь чесалась, сознание периодически уплывало куда-то и ооочень хотелось пить.

Через два часа нас дружной семьей перевели в нашу палату. Меня переложили на кровать, а человечка, одетого в голубой комбезик, - в люльку. Так мы и заснули.