Психология, какой я ее ценю

Интересная статья, термины, да, они есть, но пугаться их не стоит)

Со дня выхода дилогии Никиты Михалкова «Противостояние» и «Цитадель» («Утомленные солнцем 2») не уменьшается поток грязи, который продолжают выливать на режиссера и его картину. Попытки отыскать хоть какие-то аргументы и объяснения почему фильм не нравится, к успеху не привели. Фильм ругают. За что? Понять невозможно, потому что никто не в состоянии дать вразумительный ответ. Так снимать нельзя! А как надо? В пример приводится фильм «Летят журавли». С классикой не поспоришь, только «Журавли» появились в прокате 56 лет назад, спустя одиннадцать лет после Победы. У драматурга Виктора Розова и кинорежиссера Михаила Калатозова было свое видение войны, реализованное в узких рамках социалистического реализма.

Почему современный кинематограф, в лице, например, Никиты Михалкова, должен идти по тому же протоптанному пути? Почему творческие люди в угоду злопыхателям и бездарям должны застревать в пространственных дырах прошлого, как это делает большинство доморощенных критиканов или тех, кто называет себя профессиональными кинокритиками, однако не способен увидеть различия между жанрами «сказка» и «аллегория»?

«На экране - моя война», - сказал Михалков в интервью. Разве художник не имеет права на свое видение в раскрытии темы? Разве он обязан думать о том, чтобы нравиться всем? О заполненных залах в кинотеатрах? Это не его задача. Его задача заключается в том, чтобы реализовать свою идею известными ему одному методами. А тот, кто не понял его аллегорической картины, пусть займется самообразованием на более достойном уровне, чем чтение и написание гадостных комментариев в сети. Учиться, как говорило старшее поколение, никогда не поздно.

«Война обезличивает человека», - пришел к выводу режиссер, снимая «Цитадель». Когда люди в окопах каждый день смотрят смерти в лицо, с минимумом эмоций привычно отмечая про себя тех, кто «вчера не вернулся из боя», происходит выравнивание отношений, в которых нет места конфликтам и истерикам.

В «Цитадели» Никита Михалков очень системно показал ряд свойств советского народа, для которого уретральные ценности являются приоритетом.

Война всегда снимает запрет на убийство, запрет на насилие и это прослеживается через весь фильм. Роженица в машине под бомбежкой и старый солдат, принимающий у нее роды, становятся двумя звеньями цепи символьного ряда, который, возможно неосознанно, выстраивает режиссер в своей картине.

Либидо и мортидо - как воля к жизни, выталкивающая младенца из чрева матери и неизменная смерть, кружащая «Мессерами» или «Юнкерсами» (какая разница) в небе, как два в одном. И между ними - участвующий в таинстве деторождения старый крестьянин - тот, кого принято называть «соль земли». Это он, мышечный воин и пахарь, квинтэссенция двух состояний - «война» (ярость) и «мир» (монотония). На нем ответственность за демографию, то есть прибавление своего народа, и за уничтожение другого, вражеского.

В машине, эвакуировавшей раненых из госпиталя, не оказывается даже случайно фельдшера или доктора, а только мышечный крестьянин, опытный в акушерском деле, потому что сам принимал пятерых своих детей «из-под подола». И на мгновение, за которое происходит рождение новой жизни, возбужденная войной ярость крошечной части мышечного войска, помещенной в предлагаемые обстоятельства ограниченного кузовом машины пространства, переходит в состояние «мирной монотонии».

Вот здесь и выясняется, что новорожденный - немецкий байстрюк и сын врага ИХ народа. И стая, следуя главномууретральному закону - «Чужих детей не бывает, все дети наши», принимает этого ребенка и, не раздумывая, дает ему имя и отчество ВОЖДЯ огромной страны-стаи - Иосиф Виссарионович.

Следующим эпизодом становится действие солдата, который, не сходя с машины, направленно пускает струю. По-уретральному мочой он метит СВОЮ территорию, создавая условные границы. На животном языке это означает - внутри свои, снаружи чужие. Окаймляя феромонами урины, пахнущими для своих защитой, а для врагов - опасностью, он метит маленький островок выжженной земли среди дымящихся воронок, на котором удерживается едва уцелевший во время бомбежки грузовик.

А потом, опалив глотку медицинским спиртом, он пускается в кузове машины в пляс под частушечный перебор. И здесь не поймешь, то ли это поминки по погибшим, то ли «крестины» новорожденного. Собственно, всё как в реальной российской жизни, когда на свадьбах от счастья плачут, на похоронах от горя поют.

Танец и частушка, в этом случае перенятые у кожно-зрительной самки за ее отсутствием, снова возвращают мышечников в состояние «ярость». Существуют свидетельства о «тайном оружии» русских, о частушечных атаках и солдатах, идущих с песней под гармошку на смерть, как на гулянку.

У народа с уретрально-мышечным менталитетом своё ощущение бытия: Если помирать, так с музыкой, если хоронить, так с песнями!

Немцами в начале войны тоже совершались «множественные акты психологической агрессии». Вот что нашёл режиссер, работая в архивах: «Немцы... сбрасывали на наши позиции пустые бочки с дырками...они издавали такой звук, когда летели, что люди в окопах сходили с ума от страха. А дырявые алюминиевые ложки с надписью: «Иван, иди домой, я скоро приду»... никого не убивали, но это унижение, это порабощение, попытка сломить дух человека...» В фильме «Утомленные солнцем. Предстояние» есть эпизод с падающими с неба дырявыми ложками.

Дырявые ложки относятся к тюремной атрибутике. Дырявую ложку и пробитую миску получает опущенный зек. Это знак того, что он лишен права на поклёвку. Опущенный - это изгой из касты неприкасаемых, используемый сокамерниками сексуально.

Никита Сергеевич рассказывал, что к немецкой униформе от Hugo Boss полагался стек. Все верно, ведь к опущенным, каковыми в глазах фашистов являлись русские, нельзя прикасаться руками. «Коричневая (а какая же еще?) чума XX века», как принято называть фашизм с его анально-звуковой нацистской идеологией чистоты и превосходства арийской расы над недочеловеками, в определенной степени поддерживалась гомофобами с недифференцированным сексуальным либидо.

Во всем большом эпизоде картины с рождением младенца усматривается проявление влияния уретрального животного альтруизма. Это влияние уретральной надстройки присутствует в характере каждого человека на всем постсоветском пространстве по сей день, потому что при рождении впитывается с молоком матери. Отдать все - последнюю рубашку, последнюю корку и даже жизнь. А что взамен? А там, как получится...

Что нам за дело до покорившего пол-Европы, одетого в форму от Хьюго Босс, немецкого Вермахта. «В России все делается с тяжким звероподобным рвением. Мы пьем с таким рвением, а затем с таким же рвением боремся с алкоголизмом, вырубая лозу...» - часто в интервью повторяет Никита Михалков. Перед красноармейцем, а тем более перед солдатом штрафбата, стояла задача - добыть оружие в бою, зубами вырвать его у врага, а если повезет, то и сапоги, от того же самого Хьюго, а нет, ну и хрен с ним.

«Русским может быть только тот, у кого чего-нибудь нет, но не так нет, чтобы обязательно было. А нет, ну и хрен с ним» - сформулировал основу российского мировоззрения Никита Михалков.

Где, когда и какая армия воевала голыми руками, на голом энтузиазме, побеждая любого внешнего врага и проигрывая своему внутреннему, называемому - неприязнь к ближнему в стае?

С древних времен замечено, что выживает только тот народ, который консолидируется изнутри, пресекая внутреннюю неприязнь членов стаи. Рост неприязни приводит к самоистреблению. Природа находится в равновесии, в ней все сбалансировано. Человек, несмотря на то, что он часть природы, в процессе своего развития и определения добавочного желания выходит за ее рамки. С увеличением этого стремления к добавочному желанию растет неприязнь, формирующая риски к самоистреблению.

Человек несовершенен, он зажат в тисках между опасностью изнутри и снаружи. С внешней стороны она связана с постоянным ожиданием нападения врага извне. Внутренний враг - это члены своей же стаи со своей неприязнью, завистью и жестокостью, ведущей к деструкции общества.

Со времен первобытных людей стая всегда была поддержкой - через общие приоритеты «жизнь одного - ничто, жизнь стаи - все». Вне коллектива, в одиночку человек был неспособен выжить, особенно на российском суровом ландшафте, в его тяжелейших климатических условиях. У россиян веками формировался коллективистский склад ума. Коллективное мироощущение, которое могло возникнуть только на основе уретрально-мышечного степного менталитета, сохранилось в нашем психическом по сей день. (Мы даже травлю объявляем коллективно, опасаясь, что в одиночку нас перещелкают). Внутренняя консолидация, скрепленная Православием, а позднее коммунистической идеей, всегда помогала россиянам выживать и побеждать в войнах.

В Советском Союзе внутренняя неприязнь сдерживалась за счет внешней угрозы, когда молодое Советское государство, находящееся под постоянным прицелом империалистов, вынуждено было всеми средствами удерживать свои рубежи.

Собственно, на внутреннюю неприязнь не было времени. Нужно было обучать грамотности население отсталой России, строить свою экономику, готовить свой инженерный корпус, создавать свою армию, свои военные кадры, свою творческую интеллигенцию. Всех тех, кто мешал этому строительству и обороне, пытаясь изнутри продолбить дыру в идеологии и подорвать государство, отправляли в известном северо-восточном направлении. Интеллигенция старой закалки, если она не соответствовала предлагаемым Партией Большевиков условиям, безжалостно уничтожалась, а на ее место приходила новая, взращенная и воспитанная на коммунистических идеалах и социалистическом реализме.

Вы наплюйте на сплетников, девочки!

Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идете войной наугад...

Б. Окуджава

Это сказано о кожно-зрительных женщинах, разделявших с мужчинами все тяготы войны. Санитарки, связистки, врачи и медсестры - сострадание их, которое распространялось на мужских особей стаи, невзирая на ранги и звания, безгранично. Они не только выносили с поля боя раненых, выхаживая и вылечивая их тела, они спасали их бессмертные души.

Кожно-зрительная дочь Котова становится санитаркой. Эпизод с Надей и смертельно раненым танкистом в «Утомленные солнцем. Предстояние» уникален и несет глубокую смысловую нагрузку. Обращаясь к Наде, которая его перевязывает, он просит: «Покажи сиськи. Я не видел ни разу и даже не целовался, правда. Только перед смертью разок взглянуть...»

Познав женщину физически, мальчик превращается в мужчину. Проходя и завершая свою земную жизнь в этом теле, он оставляет отпечаток в едином психическом всего человечества. Помогают ему на войне в этом, из сострадания, кожно-зрительные женщины.

«Способность к выживанию у общества напрямую связана с пассионарностью этого общества, то есть с расстановкой приоритетов», - объясняет Юрий Бурлан на лекциях по Системно-векторной психологии. Приоритет общего над частным и определяет тенденцию к его выживанию - Вторая Мировая Война мощно проявила эту тенденцию. Примером единения на уретрально-мышечной основе в фильме Михалкова «Цитадель» стала сцена атаки вооруженного палками гражданского населения.

Обонятельный Сталин не случайно возвращает Котова и, восстанавливая его в правах и званиях, ставит перед ним задачу - взять цитадель. Будущий генералиссимус не скрывает от реабилитированного генерала цель атаки не столь уж, на самом деле, важного стратегического объекта. Репрессированный Котов хорошо знаком Сталину, он его бывший друг. Уретральному генералу танковых войск Котову предлагается штурмовать цитадель не просто как пехотинцу, но и с безоружными людьми, половину из которых составляют уголовники. Безошибочный нюх обонятельного Сталина подсказывает ему точную кандидатуру Котова - этот справится.

Михалков в своем фильме, удивительным образом строя ряд эпизодов, где важную роль играют запахи, показывает поведение людей на животном уровне. Котов по феромонам дочери, нюхая найденную в санитарной сумке ленточку и гребенку, угадывает ее живой.

Чувствуя феромоны Котова, Сталин ощущает в нем его превосходство уретрального вождя, за которым всегда, сломя голову, готова бежать стая. Куда? За наслаждением, которое одновременно является безопасностью, распространяемой через запах уретральника.

Уретральный вождь - это вершина иерархии, через его феромоны происходят процессы ранжирования и экспансии. Покрывая своими запахами пространство, он его экспансирует, неосознанно гарантируя всей стае полную защищенность. Семья Котова, в первой части фильма «Утомленные солнцем», по сути, та же стая, но достаточно пассивная, не способная что-либо сделать для собственного выживания. Она легко, по-кожному, приспосабливается к любой власти и ситуации, становясь приживалами, иждивенцами и нахлебниками. В Марусе есть определенная доля виктимности. Она - жертва, которую родственники каждый раз приносят тому, кто им гарантирует пищу и защиту.

Такой в фильме оказывается интеллигенция, готовая предать, как Дмитрий, чтобы спасти собственную шкуру или продать за паек, как тетушки и мать, спекулируя Марусиным телом.

Люди со зрительным вектором - носители культуры, не убийцы какие-нибудь, а добрые, как правило, за чужой счет, отличающиеся даже в хорошо развитом состоянии интеллектуальным снобизмом, мышечников определяют не иначе, как не имеющее своего мнения быдло, стадо, пушечное мясо. При этом зрительники совсем не чураются быть накормленными, обстиранными, обихоженными мышечной прислугой, а, в случае войны, быть этим «быдлом» защищенными.

Собравшимся под крышей старого дома людям интеллигентным, тонким, почти аристократичным, ничего не стоит хлопнуть служанку Мохову, вкусно, по-анальному, по заду и никакое Римское право этому не помеха. Да кто она, эта Мохова, разве она человек? Так, вьючное животное, на которое можно возложить все хлопоты и заботы. А то и со всем зрительным презрением, обозвать ее дурой толстозадой вынесшей в неурочный час на показ скрываемого от Котова младенца.

Они чуют в Котове сильную личность, боятся и ненавидят его одновременно. Так ненавидит уретральника чужая стая, а он для них - чужак, и своим никогда не станет.

Попытка суицида Маруси из-за несостоявшейся юношеской любви к Дмитрию Арсеньеву не меняет к нему отношения окружающих. Он продолжает оставаться своим, его охотно принимают в доме.

Самому Котову проще управлять армией и штрафбатом, чем горсткой никчемных, неприспособленных к жизни, живущих прошлым интеллигентов, поэтому он просит Марусю переехать на казенную дачу. Воздействие запахов переносится на штрафников и кремлевских курсантов в траншее на подступах к Москве, а во время повторного визита на дачу бывшей жене так сносит голову его феромонами, что она, забыв обо всем и всех, оказывается с ним на чердаке.

В фильме Котов дважды поднимает стаю в атаку на штурм цитадели. Первый раз он это делает неосознанно. Животный инстинкт волка, почуявшего запах приближающегося полковника НКВД Арсеньева, выталкивает Котова из траншеи «за флажки», под обстрел, и вся стая, сранжированная его феромонами за 23 минуты до начала штурма, бросается за ним.

Мышечники - живая материя, наполняющая форму, они абсолютно ведомы и комплементарны своему командиру. Если в бой ведет уретральник, они принимают форму уретральника. Если неразвитый кожник «оформляет» мышечника в свой архетип - возникает бандитская группировка, крушащая киоски и поджигающая припаркованные у обочины автомобили. Если во главе стоит анальный бригадир или председатель колхоза - у него развиваются крепкие хозяйственники, вливающиеся в его форму. Как и кто научит, так и делают. Мышечники обладают наглядно-действенным мышлением, и этот факт отражен Михалковым в эпизодах обеих атак, когда вслед за уретральным Котовым поднимается войско. Для мышечных солдат главное, чтобы во главе эскадрона не оказался всадник без головы.

Основной эпизод в картине - когда Котов, взяв палку, выходит из траншеи и идет по направлению к цитадели. Следом за ним, влекомые теми же феромонами сильной личности - уретрального вождя, ранжируясь по уставу, один за другим поднимаются в палочную атаку кожные командиры, а затем и все остальные.

Среди пригнанных на убой много уголовников. Тюрьма по сей день место, где самым точным образом, по-первобытному принципу, сранжирована стая. Где всегда есть пахан, по сути дела тот же уретральный вождь, и архетипичные кожники, в силу определенных жизненных обстоятельств оказавшиеся в бандитской среде.

«Серега» вытатуировано на предплечье у Котова, несомненно, метка о криминальной юности. Кого-то из уретральников революция и гражданская вытеснили в уголовный мир, как Мишку Япончика, а кому-то, наоборот, предоставила возможность дослужиться до генерала и маршала.

Революция и дальнейшее политическое переустройство России дали возможность анально-кожно-звуко-зрительной русской интеллигенции проверить себя на состоятельность и любовь к России, которую она потеряла.

Гибкость и беспринципность свойств кожного вектора позволили ей выживать за счет других, предавая тех, с кем еще вчера христосовались после всенощной в Храме Трех Святителей в Париже перед нетленной Иверской иконой Пресвятой Богородицы, на покупку которой у старьевщика по-зрительному жертвовали свои скромные франки и называли это дело благородным. С умилением просиживали душные парижские вечера, низко склонившись над пустым чаем, налитым в чудом уцелевшую надтреснутую чашку из коллекции виноградовской мануфактуры, вспоминали matinée и soirée Николая II, на которых, заливаясь «Курским соловьем», исполнялись русские народные песни.

А потом все та же кожная страсть к «пользе-выгоде» и пресловутое «после нас хоть потоп», толкало эту же русскую интеллигенцию на хорошо оплачиваемую работу агентами НКВД какого-нибудь парижского, берлинского или венского отделения. Испытывал Дмитрий Арсеньев муки совести? Вряд ли. Кожной ревности - да, страха за собственную шкуру - несомненно.

Как ведется у кожников, он попытался было занять место уретрального Котова, но не получилось. Феромоны не те, вождем не пахнут, природный альтруизм отсутствует, а его ни за какие деньги не купишь и никакими званиями не выслужишь. Быть как уретральник - извечная кожная мечта, которой никогда не суждено сбыться, потому что желание к жизни другое, направленное на разделение и ограничение.

Любой уретральник всегда связывает стаю своими запахами, не давая ей распасться, не допуская разрыва и разрушения все по тому же принципу, «жизнь стаи всё, моя - ничто», а кожник ее делит - на свою и чужую.

Гибель, разрыв государства-стаи изнутри начался после смерти Сталина, особенно ярко проявился с началом Перестройки и в последние двадцать лет, когда произошел распад преждевременно возникшей новой формации - бывшего СССР. Приземлившись в кожной фазе развития, Россия и остальные республики понесли невосполнимый урон, приравнять который можно только к многолетним разрушительным войнам.

Сегодня Россия начинает медленно выходить из этого кризиса, и руководство страны, понимая всю неприязнь Запада по отношению к ней, в первую очередь пытается регулировать внешние отношения.

Сил у правительства на внутреннее упорядочивание и стабилизацию не хватает, тем более, что умышленно культивируемая и поощряемая более двух десятилетий ментальная деструкция привела к катастрофической неприязни и ненависти по отношению к тем, «кто не с нами или лучше нас».

Разумеется, сегодня невозможно и нельзя использовать методы 30-х годов. Тогда наказывали за любое неточно сказанное или напечатанное слово, за принесенный домой с колхозного поля колосок, и в стране был установлен порядок.Современная коррупция в чиновничьих структурах и кумовство ведут Россию к краху на экономическом уровне, однако залатать эту кожную пробоину в днище государственного корабля все же возможно.

Труднее справиться с ментальным каннибализмом и актами виртуального поедания, которые повлекло за собой исчезновение советской культуры. На свободу выпущен информационный джин, производящий разруху в головах, ведущий народы России к самораспаду, а значит к уничтожению многонационального государства и его населения. Начавшийся в конце 80-х, а затем углубившийся в своем русле и продолжающий литься по сей день поток помоев на страну, ее историю, государственных и общественных деятелей, размывает у людей остатки поведенческой культуры и этики. Вседозволенность, как теперь оказалось, правильно называть демократией, мат, ругань и умышленное оскорбление личности - свободой слова, а откровенное глумление над традициями и верой, являвшимися последним оплотом для немалой части населения, - борьбой за свои права.

Тот же Никита Михалков, находящийся под постоянным обстрелом дерьмометчиков, еще в 90-е, видя и понимая к чему идет дело, при встрече с Ельциным объяснял экс-президенту, что культура - это мать и если такую страну как Россия ее лишить, то она останется сиротой. Что сейчас и происходит.

В интернете и СМИ идет гражданская война, в которой участвует одна половина населения страны против другой. Ненависть друг к другу так велика и уничтожительна, а кратковременное удовлетворение от воплощения в жизнь тезиса «сделал гадость, получил радость», настолько сладко, что никому даже в голову не приходит поразмыслить, кто ее провоцирует и с какой целью.

Цель здесь очевидна. Раздробить страну, выхолостить ее на ментальном уровне, что даст неизменный толчок к ее территориальному разделению. А потом однажды пробудить население «самостийных» провинций после затяжного ксенофобского похмелья на улицах губернских городов «звоном шпор» патрульных в «голубых беретах».

В России, да и не только в ней, происходит размывание ценностей, точно определяемое Михалковым как «Время подмен». Туфту выдают за гениальность, а мошенничество за предпринимательство. Любой «околокультурный» человек надевает на себя колпак «Творческая личность» и, накатав что-нибудь в свой блог, уже становится писателем, хотя на самом деле таковым никогда не являлся и являться не может ни по способностям, ни по образованию, ни по складу характера. Любой торговец с лотка называет себя бизнесменом. Какой-нибудь пройдоха, архитипичный кожник с маргинальными наклонностями и зарубежным паспортом, сбежав от правовых структур своей второй родины, Америки или Европы, оседает где-нибудь в Жмеринке, объявляя себя новоиспеченным гуру, вещая на весь рунет, обучает потенциальных лузеров мышлению миллионера.

На фоне всего этого духовного обнищания, всеобщей деградации и необразованности, клан Михалковых, естественно, не может не притягивать к себе гряземазов, завистников и просто обиженных на жизнь диваносидельцев. Известно, кто пишет гадости в интернете и троллит одного из самых образованных, талантливых, профессиональных людей в России и, как сказал Владимир Меньшов, «самого известного русского режиссера на западе».

Нереализованные, оказавшиеся на обочине жизни лузеры, только и годные на то, чтобы заниматься критиканством, не зная, как аргументировать собственную неприязнь к недосягаемому ими миру, они окунают в созданную ими же мерзость любую известную личность - Михалкова за то, что не умеет снимать кино, Пугачеву за то, что не умеет петь, президента, за то, что не умеет управлять страной.

Даже если, как утверждают интернетные слухи, все нападки на Михалкова кем-то организованы и проплачены, то всем этим «написантам», согласившимся на такую работу, должно быть страшно обидно и мучительно больно за свою бездарность, ведь человек творческий, тем более талантливый и занятый собственной реализацией, никогда не опустится до писания пасквилей.

К слову сказать, Никита Михалков, при всех на него нападках, не поддерживает эти провокации, не участвует в разборках, ведущих к разрыву и расколу стаи изнутри, к которым его побуждают и подталкивают. И даже наоборот, он пытается склеить отношения в обществе, приглашая оппонентов и злопыхателей к диалогу. Так кто же Никита Михалков в таком случае - свой или чужой? Ответ очевиден.