Осознанность. Осознанность и Центрирование. (часть 3)

Осознанность и Центрирование

Сначала нужно понять, что подразумевается под осознанностью. Ты идешь. Ты осознаешь многие вещи — магазины, идущих мимо людей, транспорт, все остальное. Ты осознаешь многие вещи, не осознавая только одного, и это - самого себя. Ты идешь по улице, ты осознаешь многие веши, не осознавая лишь только самого себя! Это осознавание себя Георгий Гурджиев называет «помнить себя». Гурджиев говорит: «Постоянно, где бы ты ни был, помни себя».
Что бы ты ни делал, продолжай постоянно делать внутри одно: осознавай, что ты это делаешь. Ты ешь — осознавай себя. Ты идешь — осознавай себя. Ты слушаешь, ты говоришь — осознавай себя. Когда ты в гневе, осознавай, что ты в гневе. В то самое время, когда приходит гнев, осознавай, что ты в гневе. Это постоянное вспоминание себя создает в тебе тонкую энергию, очень тонкую энергию. Ты начинаешь быть кристаллизованным существом.
В нормальном состоянии ты просто болтающийся на ветру мешок! Никакой кристаллизации, на самом деле, никакого центра — просто текучесть, просто расхлябанное сочетание многих вещей без всякого центра. Толпа, постоянно смешивающаяся и меняющаяся, без всякого хозяина внутри. Осознанность — это то, что делает тебя хозяином, — и когда я говорю «хозяином», то не подразумеваю, что ты контролируешь. Когда я говорю, будь хозяином, я подразумеваю присутствие — постоянное присутствие. Что бы ты ни делал или не делал, одно должно быть постоянно в твоем сознании: что ты есть.
Это простое чувство себя, - чувство, что человек есть, - создает центр — центр спокойствия, центр молчания, центр внутреннего мастерства. Это внутренняя сила. И когда я говорю «внутренняя сила», я подразумеваю это буквально. Именно поэтому будды говорят о «пламени осознанности» — она и есть пламя. Если ты начинаешь осознавать, ты начинаешь чувствовать в себе новую энергию, новый огонь, новую жизнь. И из-за этой новой жизни, новой силы, новой энергии многие вещи, которые управляли тобой, просто растворяются. Ты не должен бороться с ними.
Тебе приходится бороться с гневом, жадностью, сексом, потому что ты слаб. Поэтому на самом деле проблема не в гневе, жадности и сексе, проблема в слабости. Как только ты начинаешь быть сильным внутри, и у тебя появляется ощущение внутреннего присутствия — что ты есть, — твои энергии начинают становиться концентрированными, кристаллизованными в одной точке, и рождается «я». Помни, рождается не эго, но «я». Эго — это ложное ощущение себя. Не имея никакого «я», ты продолжаешь верить, что у тебя есть какое-то «я», — это и есть эго. Эго означает ложное «я» — ты не «я», но все же считаешь себя «я».
Маулингапутта, искатель истины, пришел к Будде. Будда спросил его:
— Что ты ищешь? Маулингапутта сказал:
— Я ищу себя. Помоги мне!
Будда пообещал помочь ему, если он сделает то, что он ему скажет. Маулингапутта заплакал и сказал:
— Как я могу обещать? Меня нет — меня еще нет, как я могу обещать? Я не знаю, что буду делать завтра, у меня нет никакого «я», которое могло бы пообещать, поэтому не проси невозможного. Я попытаюсь. Самое большее, я могу сказать — это я попытаюсь. Но я не могу сказать, что это сделаю, потому что кто это сделает? Я ищу то, что может обещать и держать обещания. Меня еще нет.
Будда сказал:
— Маулингапутта, я задал тебе этот вопрос, чтобы это услышать. Если бы ты пообещал, я бы отказал тебе. Если бы ты сказал: «Я обещаю, что это сделаю», тогда я узнал бы, что ты не настоящий искатель себя, потому что искатель должен знать, что его еще нет. Иначе, какой смысл искать? Если ты уже есть, нет никакой необходимости. Но тебя нет! И если человек может это чувствовать, эго испаряется.
Эго — это ложное представление о чем-то, чего вообще нет. «Я» подразумевает центр, который может пообещать. Этот центр создается постоянным пребыванием в осознанности, постоянной осознанностью. Осознавай, что ты что-то делаешь: что ты сидишь, что сейчас ты вот-вот уснешь, что к тебе приходит сон, что ты засыпаешь. Попытайся быть сознательным каждое мгновение, и ты начнешь ощущать, что внутри тебя рождается центр; что-то стало кристаллизоваться, появилась центрированность. Теперь все связано с этим центром.
Мы живем без центра. Иногда мы чувствуем себя центрированными, но это мгновения, когда ситуация заставляет тебя осознавать. Если внезапно возникает ситуация, опасная ситуация, ты начнешь чувствовать в себе центр, потому что в опасности ты становишься осознанным. Если кто-то собирается тебя убить, в это мгновение ты не можешь думать; в это мгновение ты не можешь быть бессознательным. Вся твоя энергия центрирована, и это мгновение становится ощутимым. Ты не можешь двигаться в прошлое, ты не можешь двигаться в будущее — само это мгновение становится всем. И тогда ты осознаешь не только убийцу, но и себя — того, кого убивают. В это тонкое мгновение ты начинаешь чувствовать в себе центр.
Именно поэтому опасные игры так привлекательны. Спросите тех, кто взбирается на вершину Гуришанкара, Эвереста. Когда впервые Хиллари оказался там, наверное, он внезапно ощутил центр. И когда впервые кто-то попал на Луну, наверное, пришло внезапное чувство центра. Именно поэтому опасность привлекательна. Ты ведешь машину и едешь с большей и большей скоростью, и тогда скорость становится опасной. Тогда ты не можешь думать; мысли прекращаются. Тогда ты не можешь мечтать. Тогда ты не можешь воображать. Тогда настоящее становится весомым. В это опасное мгновение, когда в любой момент возможна смерть, внезапно ты осознаешь центр внутри себя. Опасность привлекательна лишь потому, что в опасности ты иногда чувствуешь себя центрированным.
Ницше где-то говорит, что война должна продолжаться, потому что лишь на войне иногда чувствуется «я» — чувствуется центр, потому что война опасна. И когда смерть становится реальностью, жизнь становится интенсивной. Когда смерть совсем рядом, жизнь становится интенсивной, и ты центрирован. В любое мгновение, когда ты осознаешь себя, появляется центрирование. Но если эта центрированность только ситуационная, она исчезнет, стоит только ситуации кончиться.
Она не должна быть только ситуационной, она должна быть внутренней. Попытайся быть осознанным в каждом обычном действии. Сидя в кресле, попробуй это — осознай себя сидящего. Осознавай не только кресло, не только комнату, не только окружающую атмосферу, но осознавай сидящего. Закрой глаза и почувствуй себя; копай глубоко и чувствуй себя.
Юджин Херригель учился у дзэнского мастера. Он три года учился стрельбе из лука. И мастер всегда говорил:
— Хорошо. Все, что ты делаешь, хорошо, но этого недостаточно.
Херригель сам стал мастером стрельбы из лука. Его попадание в цель было совершенным на сто процентов, и все же мастер говорил:
— У тебя хорошо получается, но этого недостаточно.
— Со стопроцентным попаданием в цель!? — говорил Херригель. — Чего же тогда ты ожидаешь? Как я могу пойти еще дальше? Можно ли ожидать чего-то большего, чем стопроцентное попадание?
Говорят, дзэнский мастер сказал:
— Меня не интересует твоя стрельба из лука или попадание в цель. Меня интересуешь ты. Ты в совершенстве освоил технику. Но когда твоя стрела покидает лук, ты не осознаешь себя, и это тщетно! Меня заботит не то, чтобы стрела попала в цель. Меня заботишь ты! Когда стрела выпущена из лука, вовнутрь должно быть выпущено твое сознание. Даже если ты промахнешься мимо цели, это не имеет значения, но мимо внутренней цели промахиваться нельзя, а ты промахиваешься. Ты в совершенстве освоил технику, но ты только подражатель.
Но западному уму, или, скорее, современному уму — а западный ум это и есть современный ум, — это очень трудно постичь. Это кажется бессмыслицей. Стрельба из лука связана с определенным навыком попадания в цель.
Постепенно Херригель разочаровался, и однажды он сказал:
— Я уезжаю. Это кажется невозможным! Это невозможно! Когда ты во что-то целишься, осознанность направляется к цели, к объекту, и если ты хороший стрелок, ты должен забыть себя — помнить только цель, мишень и забыть все остальное. Остаться должна только мишень.
Но дзэнский мастер постоянно заставлял его создавать другую цель, внутри. Эта стрела должна быть двойной стрелой: направленной на цель снаружи и постоянно указывающей на внутреннее «я».
Херригель сказал:
— Я уезжаю. Это кажется невозможным. Твои условия невыполнимы.
И в день своего отъезда он просто сидел рядом. Он пришел, чтобы проститься с мастером; мастер целился в мишень. Кто-то другой у него учился, и впервые Херригель не был вовлечен сам. Он просто пришел попрощаться; он сидел и смотрел. В то мгновение, когда мастер кончит урок, он собирался просто попрощаться и уйти. Впервые он не был вовлечен.
Но тогда внезапно он осознал мастера и нацеленное в обе стороны сознание мастера. Мастер прицеливался. Три года непрерывно Херригель был с тем же самым мастером, но тогда его более заботили собственные усилия. Он никогда не видел этого человека, не видел того, что он делает. Впервые он увидел и осознал — и внезапно, спонтанно, без всякого усилия он подошел к мастеру, взял из его рук лук, прицелился и выстрелил. И мастер сказал:
— Хорошо! Впервые ты это сделал. Я счастлив.
Что он сделал? Впервые он был центрирован в самом себе. Была цель, но был также и он — присутствующий.
Таким образом, что бы ты ни делал — что угодно, не обязательно это должна быть стрельба из лука, — что бы ты ни делал, даже если ты просто сидишь, будь направленным в обе стороны. Помни, что происходит снаружи, но помни и того, кто внутри.
Лин-Чи однажды утром читал лекцию, и кто-то спросил его:
— Только ответь мне на один вопрос: кто я? Лин-Чи встал и подошел к этому человеку. Весь холл замер. Что он сделает? Это простой вопрос. Вместо того чтобы, как обычно, ответить со своего места, он встал и подошел к этому человеку. Весь холл замер. Лин-Чи встал перед задавшим вопрос и посмотрел ему в глаза. Это был очень проникновенный момент. Все замерло. Задавший вопрос покрылся испариной. Лин-Чи просто пристально смотрел ему в глаза. Затем Лин-Чи сказал:
— Не спрашивай меня. Иди вовнутрь и найди, кто это спрашивает. Закрой глаза. Не спрашивай: «Кто я?» Иди вовнутрь и найди, кто это спрашивает, кто этот задающий вопросы внутри. Забудь обо мне. Найди источник этого вопроса. Иди глубоко вовнутрь!
И говорят, что этот человек закрыл глаза, впал в молчание, и внезапно он был просветлен. Он открыл глаза, рассмеялся, коснулся ног Лин-Чи и сказал: «Ты ответил мне. Я задавал этот вопрос всем, и мне было дано много ответов, но ничто в действительности не оказывалось правильным ответом. Но ты мне ответил».
«Кто я?» Как может на это ответить кто-то другой? Но в этой частной ситуации — тысячи человек в молчании, в молчании, в котором можно было услышать, как падает иголка, — Лин-Чи подошел, посмотрел проницательными глазами и просто приказал этому человеку: «Закрой глаза, иди вовнутрь и найди, кто задает вопросы. Не жди, чтобы я тебе ответил. Найди, кто это спрашивает». И этот человек закрыл глаза. Что случилось в этой ситуации? Он стал центрированным. Внезапно он стал центрированным, внезапно он осознал глубочайшее внутреннее ядро.
Это должно быть открыто, и осознанность — метод открытия этого глубочайшего внутреннего ядра. Чем более ты бессознателен, тем дальше ты от самого себя. Чем более ты сознателен, тем ближе подходишь к себе. Если сознание тотально, ты в центре. Если сознания меньше, ты приближаешься к периферии. Когда ты бессознателен, ты на периферии, где центр совершенно забыт. Это два возможных направления движения.
Ты можешь двигаться к периферии — тогда ты движешься к бессознательному. Сидя в кино, сидя где-нибудь и слушая музыку, ты можешь забыть себя — тогда ты на периферии. Читая Бхагавад-Гиту, Библию или Коран, ты можешь забыть себя — тогда ты на периферии.
Что бы ты ни делал, если ты можешь помнить себя, тогда ты ближе к центру. Тогда однажды внезапно ты становишься центрированным. Тогда у тебя есть энергия. Эта энергия — огонь. Вся жизнь, все существование — это энергия, огонь. Огонь — это старое название; теперь это называют электричеством.
Человек надписывал на этом много, много названий, но «огонь» — хорошее название. Электричество кажется немного мертвым; огонь выглядит более живым.
Действуй внимательно. Это долгое, тяжкое путешествие; трудно осознавать даже на долю мгновения; ум постоянно мерцает. Но это не невозможно. Это тяжко, это трудно, но не невозможно. Это возможно — возможно для каждого. Нужно лишь усилие, и усилие в полную силу и от всего сердца. Ничто не должно остаться в стороне; ничто не должно остаться незатронутым. Все должно быть принесено в жертву осознанности; лишь тогда обнаруживается внутреннее пламя. Оно есть.
Если бы можно было найти единство «по сути» между всеми религиями, когда-либо существовавшими или возможными, тогда было бы найдено одно-единственное слово: «осознанность».
Иисус рассказывает историю... Хозяин большого дома уехал, и он приказал своим слугам быть постоянно бдительными, потому что он может вернуться в любое мгновение. Двадцать четыре часа в сутки они должны быть бдительными. В любое мгновение хозяин может вернуться — в любое мгновение! Нет никакого назначенного времени, никакого дня, никакой даты. Если есть назначенная дата, ты можешь спать; тогда ты можешь делать что угодно и быть бдительным только в этот определенный день, потому что в этот день возвращается хозяин. Но хозяин сказал: «Я могу вернуться в любое мгновение. Днем и ночью вы должны быть готовы меня принять».
Это притча о жизни. Ты не можешь откладывать; в любое мгновение хозяин может вернуться. Человек должен быть бдительным постоянно. Никакая дата не назначена; ничего не известно о том, когда внезапно что-то случится. Остается только одно: быть бдительным и ждать.
Осознанность — это техника центрирования себя, техника достижения внутреннего огня. Он есть, и он скрыт; его можно обнаружить. И как только он обнаружен, лишь тогда мы способны войти в храм — не раньше, никогда не раньше.
Но мы можем обманывать себя символами. Символы нужны для того, чтобы показать нам более глубокую реальность, но мы можем использовать их и чтобы обманывать себя. Мы можем жечь благовония, мы можем поклоняться внешним вещам, и тогда нам будет хорошо оттого, что мы что-то сделали. Мы можем чувствовать себя религиозными, при этом, совершенно не становясь религиозными. Именно это происходит; именно в это превратилась Земля. Все считают себя религиозными только потому, что следуют определенным внешним символам, без всякого внутреннего огня.
Прикладывай усилия, даже когда терпишь поражение. Поначалу так и будет. Снова и снова ты потерпишь поражение, но поможет даже поражение. Потерпев поражение, на мгновение осознай, и впервые ты почувствуешь, как ты бессознателен.
Иди по улице, и ты не сможешь пройти и нескольких шагов без того, чтобы не стать бессознательным. Снова и снова ты забываешь себя. Ты начинаешь читать вывеску и забываешь себя. Кто-то идет мимо, ты на него смотришь и забываешь себя.
Твои поражения тоже могут быть полезны. Они могут показать тебе, как ты бессознателен. И даже если ты осознаешь, что бессознателен, ты достигнешь определенной осознанности. Если сумасшедший осознает, что он сумасшедший, он встал на путь к здравому рассудку.