Святой, имя которого носит мой сын.
Православные святыеСвященномученик Михаил Накаряков *
Священномученик Михаил Накаряков родился в 1866 году, служил в Преображенской церкви села Усолье неподалеку от города Соликамска, был женат на дочери протоиерея Василия Конюхова, настоятеля Троицкой церкви в Перми.
Прихожане особенно любили о. Михаила за милосердие и нестяжательность. Кто бы в чем ни нуждался, шел просить у батюшки. Когда в храме собирали на подарки детям из бедных семей, сборщики сначала подходили к о. Михаилу, зная, что он даст больше всех, а после него другим будет неловко пожертвовать меньше. И действительно, скуповатый настоятель храма хотя и был недоволен щедростью о. Михаила, но уже сам давал столько же. На Пасху о. Михаил обходил дома бедняков и раздавал деньги, иной раз говоря: "Это на обувь, это на подарки детям". Кроме служб в храме, он преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе.
В июне 1918 года после ареста архиепископа Андроника священники Пермской епархии перестали служить. Таково было распоряжение самого владыки: если арестуют кого-либо из священнослужителей, перестать служить всем, пока не отпустят, и народу сказать, чтобы требовал освобождения арестованного.
Власти, опасаясь народного возмущения, стали вызывать священников в ЧК, требуя возобновить службы. Отец Михаил в ответ на угрозы сказал: "Я клятву давал перед крестом при рукоположении подчиняться своему архиерею. И пока он не отдаст распоряжения венчать и отпевать, я служить не буду". Через несколько дней его арестовали.
Под Ильин день епископ Феофан (Ильминский) за всенощной просил прихожан усердно молиться об о. Михаиле, которому грозил расстрел. Весь народ молился о нем, многие плакали. После службы прихожане выбрали представителей для переговоров с властями. Представители просили отпустить арестованного под залог; им отказали, заявив, что он "слишком популярен, собрал вокруг себя народ, его слишком многие слушаются".
Тем временем было решено о. Михаила расстрелять, но, чтобы избежать народного возмущения, объявили о его отправке на принудительные работы в Чердынь.
В те дни священник находился в тюрьме на Усолке. 3 августа его взяли на расстрел с двумя другими заключенными - врачом и офицером. К каждому приставлено было по два конвоира. Помогая священнику забраться на телегу, охранники сказали вполголоса:
- Батюшка, мы тебя везем расстреливать, а нам тебя жалко. Мы все помним тебя, ты нас учил, помогал семьям. Не можем мы тебя убить. Будем стрелять в воздух, а ты падай.
- Нет уж, что распорядились делать со мной ваши начальники, то и делайте, - ответил он. Приехали на место казни в лес. Врача и офицера расстреляли сразу; о. Михаила конвоиры повели в глубь леса и стали стрелять поверх его головы. Священник стоял напротив красноармейцев, когда-то своих прихожан, и молчал. Тогда один из них подошел и оглушил его прикладом.
Очнулся о. Михаил в сумерки; впереди было какое-то движение. Пойдя туда, он натолкнулся на красноармейцев, которые усаживались в телегу. Батюшка стал читать отходную молитву. "А поп-то еще жив", - сказал один из них и в темноте несколько раз выстрелил наугад. Пули ранили священника в правую руку, левую ногу и грудь.
На следующий день красноармейцев послали закапывать трупы. Подъехав, они увидели раненого о. Михаила. "Батюшка, ты разве жив? Как же мы будем тебя живым закапывать? Ну ладно, может, обойдется, повезем тебя отсюда".
Вырыли могилу, засыпали землей тела расстрелянных, посадили о. Михаила на телегу. Но везти приговоренного к расстрелу, истекающего кровью священника было опасно, и, желая от него поскорее избавиться, красноармейцы спросили:
- Батюшка, скажи, куда тебя спрятать?
- Вы меня не прячьте, - спокойно ответил он.
Тем временем въехали в село и стали спрашивать жителей, кто бы приютил о. Михаила. Однако страх перед большевистскими карательными отрядами был столь велик, что никто не решился дать приют раненому. Поехали к дому приходского священника, но тот замахал руками, делая знаки, чтобы они скорее проезжали мимо. Просили конвоиры, чтоб хотя бы перевязали ему раны. Но то ли народ попадался жестокосердный, то ли неверующий, а может быть, опасались подвоха, так что никто не соглашался. В соседней деревне женщина напоила о. Михаила парным молоком, но приютить тоже отказалась. Конвоиры отправились дальше и так поневоле вернулись с о. Михаилом в тюрьму. Его поместили вместе с белым офицером Пономаревым. Священник рассказал сокамернику свою историю и добавил: "Знай, если поведут и будут говорить, что на работу - это значит на расстрел".
Действительно, на следующий день тюремная стража объявила обоим, чтобы собирались на работу, и Пономарев приготовился к худшему. Их вывели во двор. Здесь конвоиры с двух сторон приступили к священнику и забили его насмерть прикладами.
Пользуясь тем, что они отвлеклись на о. Михаила, Пономарев перебрался через забор, прыгнул в реку и укрылся за сваей моста. Охранники, хватившись его, бросились искать, но не нашли. Пономарев видел, как тело о. Михаила приволокли на берег, привязали к нему большой камень и бросили в воду. На следующий день женщины пришли на берег полоскать белье. На середине реки, крестообразно раскинув руки, с крестом на груди лежал замученный священник. Женщины подняли крик, отовсюду стал сбегаться народ, и известие быстро дошло до чекистов. К реке подогнали телегу, красноармейцы выловили тело и повезли из города. Чудо было явное; за неходко катившейся телегой пошла толпа народа. Красноармейцы пытались отогнать ее руганью и угрозами, но это не помогло. Они стали стрелять поверх голов, но люди и тут не захотели уйти. Тогда дали залп по толпе, некоторых ранили, только после этого народ отстал.
Отец Михаил с женой и сыном Николаем
Священник Павел Конюхов с женой
Жену о. Михаила, вернувшуюся в Усолье в трауре, прихожане спрашивали: "Родная матушка, где же наш батюшка? Где наш кормилец? Что с ним?" - и она все подробно рассказала. Через несколько дней власти предупредили: если станет говорить о муже, сама отправится за ним.
На богослужении епископ Феофан поминал о. Михаила как священномученика. Не только мы молимся о нем, сказал владыка, но и он молится о нас перед Богом. После службы епископ объявил сыну о. Михаила Николаю, диакону Троицкого храма в Перми: "В память твоего отца-мученика будешь рукоположен в сан священника. Иди вслед за отцом".
После рукоположения о. Николай служил в селе Кольцове. Часто по церковным делам он бывал в Перми, куда переехали его мать и сестры. В одну из таких поездок в Кольцово пришли красноармейцы и стали спрашивать, где поп, не ушел ли он с белыми. Видя, что батюшку собираются арестовать, прихожане отправили человека предупредить о. Николая, чтобы он не возвращался и что дом его разграблен. Получив известие, священник пошел в храм и, встав среди народа, долго со слезами молился. После службы какая-то монахиня спросила, о чем он плачет, а потом предложила ехать с ней в Бахаревский монастырь, в то время оставшийся без священника. Отец Николай согласился. Игумения обители мать Глафира нашла для него и его семьи квартиру, собрала необходимую одежду и обзаведение. Место о. Николаю понравилось, и он начал служить.
В Успенский пост 1919 года он возвращался из Перми, путь лежал через лес. Навстречу ему вышли два красноармейца и приказали сойти с телеги. Затем встали напротив, вскинули винтовки, и тут один сказал: "Нет, садись езжай, не надо нам тебя".
Так же молча о. Николай сел в телегу и поехал. Потрясение было, однако, столь сильным, что, приехав в монастырь, он тяжело заболел. Болезнь развивалась быстро, сопровождаясь сильными головными болями. На третий день он скончался.
В годы гонений пострадал и шурин о. Михаила священник Павел Конюхов, после смерти отца служивший в Троицкой церкви. До революции о. Павел организовал при храме школу для детей из бедных семей, которым закрыта была дорога в гимназию, и преподавал там со своей матушкой, Елизаветой. Местные жители так и называли ее - школа о. Павла. Образование в ней давалось такое, что выпускники могли работать учителями. После революции школу закрыли, но службы в храме продолжались. В 1935 году о. Павла арестовали. Поводом послужил донос, что он помянул за литургией убиенного Императора Николая с супругой. Вместе с ним были арестованы священники Алексей Дроздов, Петр Козельский, Феодор Долгих и миряне Панкратов и Лаптев. Все они скончались в заключении.
Одна из сестер о. Павла была замужем за священником Сергием Баженовым. Он служил под Екатеринбургом и был замучен большевиками.
После кончины о. Михаила власти долго преследовали его семью, лишали продуктовых карточек, не допускали детей учиться, но семья молитвами мученика выжила. Часто бывало, что они находили на пороге пакет с едой, припорошенный снегом, с запиской от благотворителя. Некоторые прихожане поминали о. Михаила как мученика и обращались к нему в молитвах. Бывший ученик школы, где преподавал о. Михаил, стал священником, был арестован и, опасаясь неминуемой смерти, усердно молился мученику, чтобы сподобил Господь пережить заключение и выйти на волю. И Господь по предстательству святого исполнил его просьбу: он дожил до конца срока и еще долго служил в храме. В 2000 году Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил священномученика Михаила Накарякова в лике Новомучеников и исповедников Российских. Память его совершается в день кончины, 4 августа по новому стилю.
http://sever.region59.ru/?parent=14&pre=10