И вот чудо-ребенок позврослел....

Меня давно интересуют судьбы бывших вундеркиндов. На каком этапе человечек ломается?

Легло ли быть не такой как все? Легко ли осознавать, что талант - это не отнюдь не благо, не подарок, а, скорее - черная метка. Как живется тому, чей основной инстинкт – творчество?

Это грустная, щемящая история взросления бывшего вундеркинда. Ей приходится учится выживать, в одиночку бороться с тяжелым заболеванием и отбиваться от осуждения и непонимания окружающих.

- « Не надо драматизировать, мамаша. Во-первых, в школу ей рано, она совершенно не адаптирована к обществу. Ее там заклюют, знаете, какие дети сейчас пошли. Год у вас в запасе есть… Я и как врач решительно против шестилеток. А во-вторых, о каком кресте вы говорите? Конечно, ребенок не вполне психически здоров, но в ее возрасте все поправимо. Будет сложнее, когда ей исполниться десять, шестнадцать, двадцать. Сейчас она швыряет игрушки и бьется головой, а тогда и убить кого-нибудь сможет. Или на себя руки наложить…

- О ком идет речь? Неужели обо мне, - думаю я. И кто этот дядя? Наверное, врач. Раз в белом халате, с большими мягкими руками, значит врач. – И как это, наложить на себя руки? Неужели так страшно? – я складываю руки крестом и прижимаю к груди. Похоже на покойника. Для большего сходства я закрываю глаза и вытягиваю лицо книзу, рот мой изгибается в виде радуги. Точно, наложить на себя руки, это - стать покойником. Мамочки! То есть доктор говорит, что если мама его не послушает, то я скоро умру…

- И потом, там свежий воздух, сосны, река рядом. Там режим и сбалансированное питание, процедуры. Уж поверьте мне, девочка там расцветет. Музыкальные вечера, концерты… Она у вас поэтесса? Вот значит, стихи читать будет. Санаторий пойдет ей на пользу.

- И все-таки, доктор, «психические заболевания»… Уж звучит как-то некрасиво, - опять вздыхает мама. – Неудобно, что люди скажут.»

«…Как же нелепо выгляжу я со своим впалым животом, узкими бедрами, острыми коленями, неестественно округлой грудью среди крутобоких, широкозадых, брюхатых, вислогрудых, лениво и степенно текущих, плывущих, переваливающихся с боку на бок как утки, тяжело ступающих как водолазы по суше, женщин. Они все как одна в бесформенных балахонах, тряпичных шлепках, отрешенные, углубленные, дышащие и живущие какой-то потусторонней жизнью, жизнью сокрытой в собственном животе. Интересно, это как – весь мир в твоем животе?

- Что-о? – отдергивается от меня одна из них. – Что в моем животе?!

- Извините, - отвечаю я, разглядывая собственные коленки, - это я… Я иногда вслух думаю. Я просто никогда не была беременная… Мне интересно… Это как же – в животе – новая жизнь, целый мир… живет там…

- Ну, - на миг задумалась собеседница. – А не фига особенного. Тошнит и трахаться больно. А начальник с работы не отпускает в консультацию, говорит, бери за свой счет… И уволить хочет. А вообще-то, я и не хотела рожать… Мишка заставил.

- Кто? – переспросила я.

- Хахаль мой. Говорит, что если не рожу – не женится. И в квартире не пропишет. А еще за ребенка ведь деньги дают. Ну, мы там телик купить решили…»

Полный текст

http://www.proza.ru/2003/05/04-48