Долгожданная беременность и первые роды, закончившиеся ЭКС

Доброго времени суток! Прошло больше двух месяцев, и я, наконец, решилась поделиться своей историей не самых легких первых родов. Начну по порядку...

После года неудачных попыток забеременеть, я решила обследоваться на предмет бесплодия, т.к. муж (Андрей) уже обследовался ранее, и со здоровьем у него оказалось все в порядке, так что подозрения в "неполноценности" пали на меня. УЗИ не выявило никаких отклонений, и врач навыписывала мне кучу направлений на анализы, наказав сдать кровь на 4-й день цикла. Настроившись на длительные обследования и лечение, я стала ждать этого самого 4-го дня... Но месячные задерживались на неделю... две... Такое однажды случалось, когда я простыла, и я уже подумала, что снова приболела, но на всякий случай купила тест, самый дешевый. Проделав без всякой надежды нехитрые манипуляции с тестом, я, к величайшему удивлению, обнаружила еле-еле заметную вторую полоску-призрак, даже подумала, что мне она привиделась, настолько она была бледненькая. Разглядев на свету, и убедившись, что это действительно вторая полоска, а не галлюцинация, я, окрыленная неожиданной огромной удачей, помчалась показывать это чудо Андрею. Мы радовались, как дети, смеялись, обнимались - наконец-то появилась надежда, что наша маленькая семья станет чуточку больше! Вдвоем мы делили наше счастье.

Примерно с двенадцатой недели беременности у меня начался токсикоз, несильный, но весьма изнуряющий: запахи казались невыносимыми, в машине тошнило, болела голова. Я не могла почистить грибы, приготовить курицу или рыбу, и конечно же, не могла все это есть. Я психовала, кидалась вещами, часто пребывала в дурном настроении. Так мы с Андреем начали делить и трудности.

Насколько помню, токсикоз постепенно прошел к пятому месяцу, и я стала наслаждаться своим состоянием. Муж меня берег, заботился, относился ко мне с еще большим вниманием, чем обычно. На втором УЗИ мы узнали, что ждем девочку, и Андрей сразу же назвал ее - Машей.

Подошел восьмой месяц беременности, и мне снова стало тяжело. Было трудно дышать, кружилась голова, из-за чего я не могла уснуть, и ворочалась ночами, нагромождая кучи подушек вокруг себя, подкладывая скрученные одеяла, и всячески пытаясь принять более-менее удобную позу. Иногда я засыпала только сидя. Последние месяцы беременности - февраль и март - дались тяжело. Кто знает, какого ходить с большим животом, да еще в тяжелой зимней одежде, по морозу, тот меня поймет.

За два месяца до родов, я еще успела полежать на сохранении, из-за обнаруженного маловодия и преждевременного старения плаценты. Пребывание в роддоме действовало на меня угнетающе. Девочки в палате менялись, так как большинство поступало уже в предполагаемую дату родов, или позже на несколько дней. Побыв со мной максимум день или ночь, одна за другой, они уходили рожать, и только мне оставалось "гулять" еще два месяца... Когда я, наконец, вышла, у меня ужасно болела спина, от непривычной кровати, и, к тому же, я простыла, лечилась потом неделю....

До ПДР (11 апреля) осталось три недели, две, одна... Врач выписал мне направление, и утром 11 числа, я, счастливая, что домой вернусь уже с Машенькой, поехала в роддом. В моем представлении все было очень гладко: вот в течение дня у меня начинаются схватки, вот мне сделали клизму, и я, быстренько ухожу из общей в предродовую (как все девочки, когда я лежала на сохранении), и через несколько часов соседки по палате от медсестер узнают, что я уже родила свою доченьку.

Однако, запланированному сценарию не суждено было осуществиться. На первом же осмотре врач сказала, что шейка матки у меня совершенно не готова к родам, даже намека нет, и вообще, пересчитав сроки моей беременности она сказала, что ПДР у меня не 11, а 15 апреля! Но и домой меня уже не отпустили, пришлось мне лежать 3 дня просто в ожидании. 14-го апреля меня пригласили в смотровую, и я, уверенная, что наконец станет известно, что роды вот-вот начнутся, побежала к врачу. Но нет, ничего не изменилось, и весьма болезненный осмотр показал, что мне придется ждать еще. В результате довольно грубого вмешательства врача при осмотре, у меня начались кровянистые выделения, и в середине дня отошла пробка, а к вечеру стало потягивать живот.

Ночью схватки участились, но были еще не слишком болезненными, и нерегулярными. Рано утром 15-го апреля стали чаще и ощутимее, я уже не могла лежать, и мне не хотелось есть. После обхода в 8 утра мне сказали пройти в смотровую. Я пережила еще один болезненный осмотр, а после него мне предложили подписать согласие на введение Препидил-геля в шейку матки. Как оказалось, гель этот мне уже ввели на осмотре, а согласие я подписывала после. Буквально через 10 минут после введения этого геля схватки стали каждые пять минут и очень болезненные, я сказала врачу, но та, осмотрев меня, сообщила, что раскрытие только два пальца, и велела ждать и "нахаживать" схватки. Я кое-как ходила по коридору до обеда, потом снова осмотр - раскрытие по прежнему два пальца, в то, что у меня схватки каждые две минуты, мне не поверили. И снова я хожу по коридору, останавливаясь и сгибаясь во время очередной схватки. Какое-то время разговаривала с сестрой по телефону, потом уже не смогла, боль становилась все сильнее. В 3 часа дня снова осмотр - дело не продвинулось ничуть, я стала беспокоиться, поняла - что-то не так. В палату я не заходила, чтобы не мешать девочкам отдыхать своим кряхтением. Присев на скамью в коридоре между схватками, я почувствовала, как что-то подтекло, а когда встала - из меня хлынули воды прямо на пол. Поставили мне клизму, и я сходила в туалет, при частых и сильных схватках, это было не так-то просто.

Упаковав с трудом вещи в пакеты, я взяла с собой туалетную бумагу, телефон и постельное белье со своей кровати, и потащилась за медсестрой по коридору к лифту. Предродовые и родильный зал находились на четвертом этаже. Палата была узкой и длинной, с двумя кроватями вдоль стен и аппаратом КТГ между ними, она казалась темной, по сравнению с солнечной общей палатой на втором этаже. А может быть просто солнце зашло за тучи. Молчаливая медсестра с недовольным выражением на лице ждала, пока я с трудом, в перерывах между схватками застелю кровать. "Клеенку бери вон там" - махнула она рукой в сторону столика в углу палаты, на котором лежали клеенки и подкладные. И ушла. На соседней кровати лежала еще одна роженица, мучаясь со схватками, стоная и вертясь. Я не могла забраться на высокую кровать, ходила, согнувшись от окна к двери и обратно, на схватках раскачивалась с ноги на ногу, держась за кровать. Так и терпела. Соседке делали КТГ, на нее кричали, что схватки слабые, а она металась из стороны в сторону и стонала. Ей поставили капельницу. А меня осмотрели, и снова шейка оказалась не готовой. Весь персонал ушел. Мы остались вдвоем. Девушка на соседней койке постоянно говорила: "Господи, как больно!" И просила у меня прощения, за то, что стонет: "Прости, что я тебе мешаю". А она мне вовсе не мешала, я просто ходила, терпела и раскачивалась, и снова терпела. Через час соседку мою повели в родзал. Она шла, держась одной рукой за капельницу, другой - за врача, последнее, что она сказала, уходя: "Куда идем мы с Пятачком - большой-большой секрет...". В течение пяти минут из родзала, который находился напротив палаты, доносилось, как врачи что-то говорят друг другу и роженице, затем послышалось снова: "Господи, как больно!", и через несколько секунд раздался громкий плач новорожденного ребеночка.

Уже лежа на кровати, и слыша все это сквозь пелену непрекращающейся боли, я думала: "Ну когда же я? Когда я услышу своего ребенка? Когда прекратится эта боль?". Врачи начали жаловаться уже на меня: "Схватки у тебя слабые, шейка не готова, жди". В десять часов вечера, когда я уже давно думала, что умираю, привели мне новую соседку, эта девушка кричать не стеснялась, и не умолкала ни на минуту. Через несколько часов и она ушла в родзал, и родила. А я все лежала, хватаясь за спинку кровати, и закидывая ноги на стену, иногда пытаясь массировать поясницу, и уже плакала, и от боли, и от неизвестности - что же такое, почему процесс так затягивается? Я просила врачей меня прокесарить, но они говорили: мы хотим, чтобы ты сама родила. И я хотела. Врачи вручную раскрывали шейку матки, было ужасно больно, просто дико, но я терпела, ради моей доченьки, я готова была слушать врачей, и делать все, что мне говорили. На часы я уже не смотрела, шейка была раскрыта, но головка ребенка за несколько часов так и не продвинулась ни на миллиметр. И, посовещавшись, врачи решили, что выход один - экстренное кесарево сечение. Мне сунули на подпись документ, не глядя, я начеркала какие-то каракули. Я подписала бы даже смертный приговор, я уже не хотела родить сама, я уже не думала о ребенке, не думала ни о чем, просто хотела умереть, хотела, чтобы все закончилось.

Дальше все, как в тумане: капельницу с окситоцином убрали. Вызвали по телефону анестезиолога. Приехала еще врач, заведующая, то ли роддомом, то ли родильным отделением, не знаю. Знаю только, что эта женщина очень внимательная и приветливая. Она отвела меня в операционную, помогла лечь на стол, мне поставили катетер. Пришел анестезиолог. Мне сделали эпидуральную анестезию... И боль ушла. На меня навалилась такая усталость, что я чуть не уснула. Как в бреду я задавала медсестрам глупые вопросы, пока врачи оперировали меня. Медсестер мои вопросы раздражали, поэтому я замолчала, и слушала брякание инструментов и другие неприятные звуки. "Ребенка уже достали?" - спросила я через некоторое время. "Да"- сразу же отозвался анестезиолог, и я услышала крик моей малышки, затем кто-то из врачей сказал: "Ничего себе маленький - четыре сто!". "Теперь понятно" - сказала второй врач. Мне показали мою дочь - сморщенную, черноволосую и всю в каких-то пятнах. И ее унесли.

Меня перевели в палату интенсивной терапии. Я долго не могла прийти в себя, пребывала в каком-то тумане. Мужу я написала смс, так как звонить нам не разрешили, чтобы мы не мешали друг другу (в палате было 4 человека). Через несколько часов написала маме и папе, сестре и другим родственникам. Мне принесли воды. Шов начал болеть, и мне поставили обезболивающий укол. Позже, я узнала, что моя девочка родилась 16-го апреля, в 2:30 ночи.

Через сутки меня перевезли на каталке в палату послеродового отделения, там я находилась вдвоем с еще одной девочкой. Детей нам принесли на следующий день, чистеньких, туго завернутых. Я не почувствовала какой-то безграничной радости, было только чувство нереальности происходящего, и какое-то холодное спокойствие.

Так и появилась на свет наша Машенька. Только потом, на выписке, когда я увидела, как Андрей едва сдерживает слезы радости при виде нашего ребенка, я тоже, наконец, осознала, как я счастлива, и что я стала мамой.

Прошу прощения за такой длинный рассказ. Спасибо всем, у кого хватило терпения дочитать до конца)

PS: Немного дополню. Врач потом говорила мне, что я не смогла родить из-за "неправильного вставления головки ребенка в таз". Почему так случилось, я не знаю, но чувство вины перед дочей, за то, что я не родила ее естественным путем, у меня не проходит до сих пор.