Ну дела – старушка родила)

Причем неожиданно для всех, включая себя, любимую, быстро, легко и успешно. Очень неожиданная развязка для осложненной всеми паккостными диагнозами беременности и далеко не юных 47 лет. Во многих предыдущих постах чехвостила от души (но иключительно за дело) капиталистическую американскую медицину. Ведение беременности по сравнению с Россией в США, действительно, отвратительное и больше напоминает квест на выживание, нежели медицинское наблюдение (кто хочет, может почитать предыдущие посты). Однако, повторюсь, завершение нашего с американской гинекологией романа завершилась красивым финалом и приятным послевкусием.

А ведь ничего не предвещало. Последние дни не могла ни есть, ни дышать, не спать, ни стоять, ни сидеть, ни лежать, ни повернуться, ни разогнуться Слабость постоянно была такая, что кажется, что вот-вот все подернется пеленой и рухну в сладкий глубокий обморок. Колени и локти были будто парализованные. Передние мыщцы живота уже просились с треском лопнуть. Сюда же в кучу ежедневную рвоту до последней минуты, гестационный диабет, тахикардию, лютую одышку, возраст 46 лет, когда и безо всякой беременности вся скрипишь и разваливаешься. Весь день в остатках мозга жила одна-одинешенька единственная мысль: Господи, дай только сил дожить этот день до конца... В последнюю неделю гинеколог, который вел меня всю беременность заявил, что изволит отправиться в отпуск, посему, соответственно, кесарить меня не будет. Впрочем, пообещал передать меня своему коллеге из Ливана с невыговариваемымм именем. Операцию решили провести в понедельник, 26 мая. А 25 мая снова позвонили из больницы и обрадовали, что тот самый коллега изволил взять дополнительный выходной (26 мая выпало на Memorial Day, который здесь считается праздником и половина страны не работает), поэтому снова все переносим – теперь уже на вторник 27 мая.

Во вторник 27 мая меня к операции готовила медсестра, у которой руки тряслись круче, чем у меня с самого лихого бодуна. Нет, серьезно, руки у нее ходили ходуном плюс-минус 10 см влево-вправо, вверх-вниз, по спираляя, диагоналям и неизвестным евклидовой геометрии фракталам. И вот этими трясущими руками она начала мне ставить в вену катетеры. Бл..., это было больно и страшно. Кое-как, с третьего раза воткнула-таки эту несчастную иголку, все примотала, а через 10 миинут соя рука стала напоминать ногу фиолетового слона – так ее раздуло и разнесло. Пришлось все снимать и переставлять на другую руку. Но это хрен бы с ним, когда я увидела, как эти самые трясущиеся руки приближаются к моей промежности с катетером для, пардон, мочеиспускательного канала, вот тогда стало реально страшно. Последнее, что помню перед там как от сраха зажмуриться, – глаза моего мужа размером с блюдце...

А как только я приоткрыла один глаз, затем второй, меня словно телепортировали из фильма ужасов в розовую мелодраму с вкрапелниями легкой комедии. Вся операция заняла 14 миинут, через три часа я полностью разморозилась, через пять часов уже самостоятельно ходила и с дитем нянчилась. В 25 лет первые шаги могла сделать только спустя 24 часа. Сыночек радовал с первой секунды – почти не плакал, только сладко кушал и крепко спал, а когда не спал, то спокойно глазел по сторонам. Плакал единственный раз минут двадцать на четвертый день, когда у меня стало приходить молоко и надо было впервые по-настоящему прокакаться. В соседней палате деть кричал взахлеб 24/7 с момента, как его привезли к маме. Мне даже было немного стыдно, что мне первые дни материнства даются настолько легко, можно сказать, на халяву, - никакого тебе, понмаешь, материнского подвига во имя любви и новой жизни... Впрочем, ну их на хрен, все эти подвиги в мирное время...

Палата оказалась вполне достойной, ничуть не хуже российских палат совместного пребывания. Папа по умолчанию бесплатно остается на ночь в палате – спит на раскладном кресле. Впрочем, наш папа на третью ночь позорно дезертировал – так разболелась от этого кресла его давно уже немолодая спина. Впрочем, свалил он поздно, в одиннадцать вечера и прибежал назад рано - в семь утра. Так что простила. Американцы гораздо меньшее значение придают диете кормящих мам, по умолчанию у них считается, что у здоровых детей аллергии ни на что быть не должно, а все дети рождаются здоровыми, поэтому кормили на убой, включая жирнючие стейки, жареную картоху, торты и прочую неполезную, но такую вкусную дрянь, включая апельсины и клубнику. Впрочем, все страшилки не сбылись – сынок не выдал ни высыпаний, ни аллергий на тонны схомяченных мной потенциальных аллергенов. Обычно после кесарева в больнице держат 2-3 дня – в зависимости от штата. Однако меня в силу возраста даже без осложнений продержали 3 ночи ии 4 дня – я была самая старая роженица и осложнений никто не хотел. Ну а мне что – лишний день хорошего обезбола обильной жрачки еще никому не вредил.

Выпроваживают здесь без торжественных проводов с вречением дитя счастливым родственникам. Фотозоны как таковой нет, ибо нет самого роддома, это всего лишь одно из отделений в общей больнице. В большинстве случаев больницы расположены на первой линии, то есть предусмотреон место для узенького тротуара, и дальше сразу начинаетя проезжая часть, поэтому торжественную встречу не всегда возможно организовать даже снаружи. Единственное исключение – если здание расположено в грубине двора и в наличии просторная площадка или парковка.

Однако больше внимания уделяют безопасности новорожденного в машине. Медсестра сопровождает каждую пару к машине и лично проверяет, насколько правильно установлена люлька для перевозки ребенка. Без этой самой люльки или при неправильно закрепленной люльке тебя не выпустят – закон штата Пенсильвания.

Продолжение следует...