Роды, репортаж
Киев«Всё, начались схватки» — сказала мама папе. Не прошло и 15-и минут как папа, разумеется был в роддоме. Наш врач сказала подниматься родителям в «родительную». Родительная — это там, где рожают детей (меня вот родили). Женщина-акушер сказала, что мама очень живо бегает и пока рожать не собирается. Хотя ситуация обстояла по-другому и наш врач оказался прав.
Даже из этого предложения можно понять, что акушерка — не очень. Папа вообще разные слова говорил про неё не позитивные. Более или менее приличная формулировка подходящая ей — овца. Это животное такое, вот иногда акушерка нам его показывала и мы решили, что это условное обозначение ей подходит.
В общем, да, начались схватки. Ну а что ещё могло начаться то? Описать словами слово «схватки» — невозможно. Это примерно напоминает сильную боль: приходящую и уходящую. А может и не уйти, а болеть постоянно. Первая порция схваток прошла более или менее спокойно. Кстати, воды отошли вполне отлично. Пришел врач, сделал «воды отошли» и ушел. Заняло это минут пять, включая все вопросы. Но затем опять схватки. Схватки. Схватки. И тут появился он! Анестезиолог! Он творит чудеса, женщины его благодарят и вообще замечательная профессия. Он ввел обезболивающее и сначала мы не оценили эффект. А затем примерно с час мама и папа говорили о всяких вопросах спокойно, пока схватки себе шли. Но шара рано или поздно заканчивается. Снова начались больные схватки и крики мамы «дайте анестезию». Но мы уже начали по немного тужиться и нам ответили, что уже нельзя. Вот обидно, что под анестезией родить нельзя. Легко и просто. Почему технический прогресс до этого не дошел не знаю, наверное так надо.
Схватки медленно и уверенно превратились в муки, стоны, «я не могу больше», «я не буду» т.п. Ну всё как в книжках пишут, только теперь это именно с нами. Схватки наращивались и наращивались, сначала папа следил за прибором, который показывает уровень схваток по стопроцентной системе. Сначала самая большая схватка была 50, потом 60, потом 70, потом 80, потом 90, последние час-два он зашкалил за сто и папа уже на него не смотрел, потому что в этом не было смысла. Схватки — это, в общем, муки. Муки и всё. Других слов описать их папа не находит. Немного позже во время схваток мы начали тужиться. Овца иногда заходила посмотреть как у нас дела. В общем, самый сложный этап для мамы по работе папа взял на себя. Овца просто приходила посмотреть как папа держал маму за руки, ноги, шею, в то время как, пардон, уже практически было видно «мясо». Роды — очень сложная и мучительная процедура. Подготовиться к ним морально практически невозможно (женщине, маме).
Потуги мамы и папы не прошли зря, скоро мы уже переместились с кровати «схваток» к кровати «родов». Вторая такая же, только есть элементы для закидывания ног и ручки для рук. Все-таки, эргономика — сильная вещь. Далее подошел ещё один врач-мужчина, который знал как давить локтем на живот, чтобы я таки родился поскорее. Суммарно уже над нами работало пять человек. Сначала появилась голова, потом весь я появился на свет. Мы все молодцы: мама, папа и я. Потому что у нас у всех получилось то, что мы задумали. И врачам спасибо большое. Суммарно всё заняло 5 часов. И это даже достаточно ничего! Многие по 10-15 часов в схватках, а мама и папа у меня — сильная команда, поэтому они не подвели меня. Мама, особенно, молодец. Что тут и говорить! С первого дня беременности мы шли на Кесарево и в итоге родили сами. Моя мама — просто самая лучшая мама на свете. Папа говорит, что мама самая лучшая вообще.
Папа был с самого начала до самого конца. Папа видел всё: и как мама рожала и как я черно-розовый в крови вылез. И мама, и папа уверены, что мама без папы или папа без мамы не справились бы. Папа держал маму за руки, всегда был рядом, порой выдвигал шутку, порой стирал пот со лба мамы. В родильной все мамы рожали сами и это очень грусто и печально. Смотреть даже грустно, не то, что лежать «жабкой» там и тужится перед врачом.
Затем мне обрезали пуповину, помыли и я стал похожим на младенца! Маленький такой, чуть-чуть «повывая» всё время. Я издавал звуки в первые часы жизни, потому что я ещё не умел говорить. Это выглядело забавно.
Ещё одна деталь. Как только я родился, меня забрали на минуту-две на другой стол. Почему-то у меня не сразу раскрылись легкие. На том столе в рот мне была вставлена трубочка, через неё руками качали насосик. И так около минуты. Через это время я закричал и меня сразу положили маме на грудь. Жалко, что папа это не сфотографировал. Мама лежит пластом на столе, симметрично я лежу пластом на маме. Это было красиво.
Ну вот, роды прошли. Мама и папа пока не верят, что в тихий день четверг это всё случилось. Шок у обоих.
Многих пап, которые присутствуют на «партнерских родах» спрашивают: что вы поучувствовали? Папа не помнит когда он плакал в последний раз, ведь он мужчина. Когда мама родила, папины чувства не умещались ни в его голове, ни в сердце. Единственное, что папа почувствовал физически — это то, что хочется расплакаться. Такой поток эмоций сложно было удержать: это как будто бы разрывает на части и сложно в жизни испытать что-то схожее с этим.
Отец и сын через час после рождения:
