Главный экзамен в жизни, или Рождение нового человека в Новом Уренгое

ПРОЛОГ

Последний месяц беременности я посвятила чтению в Интернете историй о родах.
Сама готовилась к этому событию как к экзамену. Хотелось знать как можно больше, ничего не упустить и пока есть возможность задать мамочкам на форумах интересующие меня вопросы. Чем больше я читала, тем больше я была уверена, что все у меня пройдет замечательно и свой самый главный «экзамен» в жизни я сдам на «отлично»! Но как говориться, мы предполагаем, а Бог располагает… В итоге меня до этого «экзамена» просто не допустили… Отчислили, можно сказать, не дав даже оправдаться…


БЕРЕМЕННОСТЬ

Вся моя беременность прошла как на пороховой бочке. Нет, физически я чувствовала себя прекрасно. Особенно первые два триместра. До 6го месяца как горная лань носилась по городу пешком и забывала, что беременна. Единственное, что меня очень напрягало, так это бесконечное посещение туалета и нервы, натянутые как канаты. Никакого токсикоза и пристрастий к определенным продуктам у меня не было. Если не считать первую неделю беременности, когда я съела наверно ведро селедки. И наелась ее видимо на всю жизнь. До сих пор у меня приступы тошноты вызывает даже слово «селедка». Иногда накатывало какое-то отупение, тормозила по-страшному. Иногда из душа выходила с шампунем на голове, смотрела в зеркало и не понимала, в чем у меня волосы  Опять раздевалась и опять шла в душ.

Отец ребенка отказался от нас сразу, как только узнал, что я беременна. Давал деньги на аборт, которые я, кстати, взяла…. И… потратила их на витамины и лекарства, а аборт делать не стала. На учет в женскую консультацию встала в 5 недель. Выполняла все предписания, вела себя прилично, бросила курить, перестала даже волосы красить и много ходила пешком. И так же много плакала… Изо всех сил старалась держать себя в руках. Нужно было ходить на работу, которую я ненавидела, на которой мы с ним познакомились, на которой все напоминало о нем. Слава Богу, он свалил в отпуск и я его все лето не видела.

Если коротко - спустя две недели после того, как я ему сообщила о беременности, мы расстались окончательно. Мне пришла от него смс (позвонить, а лучше встретиться, и все сказать кишка видимо тонка). Помню это сообщение дословно до сих пор «Я тебя ни в чем не виню, а вот детей с меня хватит. Тем более, я еще не разведен». Вот так, девочки. Люблю-куплю, хочу детей, а как только дело доходит до серьезного, приходят такие смс-ки. Думаю, не стоит объяснять и описывать мое состояние. Первые три месяца я очень сильно переживала и много плакала. Потом, когда в 18 недель меня впервые отчетливо пихнули изнутри в правый бок, я пообещала себе прекратить истерики и думать о ребенке. УЗИ отчетливо показало девочку. Катюшу…

В августе, когда он вернулся из отпуска, мы встретились и поговорили. Без истерик. Я ему все спокойно высказала. Он молча слушал. Сказал «Это не мой ребенок, это твой ребенок». Я ему сказала, чтоб он запомнил эти слова на всю жизнь. Это МОЙ ребенок! И только мой! Все лето в голове не укладывалось, как он мог так поступить, так много хотелось ему сказать… И вот наконец-то встретились и я все сказала, все что накопилось, все! Я не кричала и не истерила. Не было ни сил, ни желания. Он почти не смотрел мне в глаза. Я поняла, что очень сильно ошиблась в нем. Думаю, что и он понял свою главную ошибку. Если б он мне сказал раньше, что женат, он был бы послан ко всем чертям в ту же секунду. И не было бы не беременности, ни наших отношений. Я спросила у него «Зачем ты просил детей? Зачем говорил про любовь?» Он «Что не скажешь, чтобы затащить девушку в постель?» Мне казалось, что передо мной сидит другой человек… Ну что ответить на такую глупость сорокалетнему мужчине? Видимо, для него это единственный способ заняться любовью… Смешно. И печально, что есть такие мужчины…
В общем, после разговора мне стало как-то легче. Было чувство, что я вышла из тюрьмы на свободу и теперь дышу полной грудью. Дышать было еще больно, но уже гораздо легче… Я немного успокоилась.

Но тут случилось другое… Моя мама и отчим уехали в другой город делать отчиму операцию. Примерно через неделю после того, как меня наглым образом кинули… Д.Коля (отчим) воспитывал меня с 11 лет. Должны были уехать на месяц. Но после операции, которая дала осложнения, выяснилось, что у отчима рак. В общем, в сентябре, проведя в больнице три месяца, мама вернулась домой одна. Постаревшая и поседевшая… Похоронили Д.Колю там, в Новосибирске. Он оттуда родом… Я даже не попрощалась. Хотела приехать, но мама запретила. Я уже на 6-м месяце была.

Все эти события (была еще куча других мелких неприятностей, связанных с работой) подкосили мое здоровье. Я взяла на работе отпуск перед декретом, потому что просто уже не могла таскаться туда и видеть там ЕГО! Морально это было невыносимо. В общем, я загремела в больницу на сохранение с угрозой выкидыша. Весь октябрь там и провела…
В конце ноября я вновь попала в отделение патологии беременных. С отеками. В принципе не сильными, но моя врач в женской решила от греха подальше меня все таки закрыть в больнице, учитывая мое общее состояние. Еще две недели в роддоме… Все бы ничего, но бесконечные сборы мочи в баночки разного колибра и измерение давления в 7 утра выматывало хуже работы. В тихий час, когда нестерпимо хотелось спать, в коридорах начинали чем-то греметь или кричать - «Иванова, в смотровой, Петрова, к терапевту, Сидорова за таблетками, Головина, мочу неправильно собрала! Переделывай!» О, Боже! Однажды, слыша очередной клич - «Девочки, за свечками!» - моя соседка по палате Наташа, не выдержав, так же громко крикнула в ответ - «Спасибо, нам и так светло! ». … Очень хотелось домой.

Декабрь я провела дома. В приятной предновогодней суете. Ходила по магазинам, выбирала подарки родным и близким, готовила приданое для дочки и просила ее, гладя живот, сидеть там до 2010 года. Очень уж не хотелось рожать в 2009-м. Ужасный год был. С самого начала не заладился он у меня. Поэтому хотелось родить в новом. С новыми надеждами! Да и за праздничным столом хотелось посидеть и наесться про запас салатиков. Потом ведь ничего нельзя будет - думала я. 38 недель стукнуло 30 декабря. Ничего не произошло. Я спокойно выдохнула. Думаю, ну уж до 1 января то точно дотянем. Наверное. Дотянули.

Обожравшись в новогоднюю ночь, 1 января я проснулась как шарик. Больше до родов отеки так и не спали. Когда перед Рождеством еще и давление начало скакать, было решено ехать в больницу. Продолжая бессонными ночами торчать в Интернете и читать истории о родах и прочее, я дотянула до 9 января и, не сомкнув глаз за всю ночь, поехала утром в женскую за направлением. Это была суббота. Врач сказала - срок у тебя 11-13 января, время еще есть, давай до понедельника дома подождем схваток? Я - нет, давление скачет, я боюсь. В общем, дала она мне направление в ОПБ. И, слава Богу!

Снова роддом… Ну, здравствуй! Моча, кровь, давление, капельницы, моча, кровь, давление, капельницы… Каждое утро мне подселяют новых беременных, я каждое утро их провожаю на второй этаж и думаю - ну когда же я?? В понедельник 11 января на обходе моя врач, у которой я сохранялась с осени, сказала, что в ближайшие дни будем рожать. Если не сама, то будут вызывать схватки. Маловодие, отеки, давление… В общем, пора уже. Перехаживать нельзя. И пробка уже начала отходить.


РОДЫ

На следующий день мне решили поставить в шейку матки ламинарии. Процедура безболезненная, но неприятная. Через сутки ламинарии убрали и сказали - завтра пойдем рожать, прокалывать пузырь. Это был обед. 13 января. Придя в палату, я почему-то разрыдалась, позвонила маме и никак не могла успокоится. Одно дело, когда воды отходят и ты понимаешь, что дальнейшего не избежать. А тут… Все заранее известно. И как-то страшно. Но я ошибалась… Насчет известности. Все произошло совсем не так, как я ожидала. Нарыдавшись маме в трубку и напугав ту до безумия, я пошла на УЗИ. Это было три часа дня. Там мне сообщили, что ребенок небольшой, обвития нет, маловодие, плацента начала отекать, пора рожать. Рядом стояла моя врач, сказала узисту, мол завтра прокалывать пузырь ей будем. Узист - угу, надо-надо, завтра значит завтра…

В часы посещения ко мне приехали мама и сестра. Я в сотый раз выслушала историю о том, как рожала нас мама и как рожала сестра моих племянниц. Я еще раз все взвесила и подумала, что все-таки сдам этот экзамен. И не хуже других. Что я, не женщина что ли? В семь вечера родственники благополучно уехали и я, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, пошла в коридор смотреть телевизор и общаться с беременными девчонками.

… - Завтра я рожать пойду. Пузырь буду прокалывать.
- Да? Страшно наверно? А срок какой? Я тоже хочу. Кого ждешь?
- Страшновато конечно. Вот чрез часик пойду в процедурный кабинет, мне поставят успокоительный укол, чтобы поспала хорошо перед родами.
- бла-бла-бла…
Час спустя. Время 20.10.
- Ой, из меня что-то плюхнулось….
- Позвать медсестру? Ура, скоро родишь! Воды, наверно?
- Нет, кровь….

На посту медсестра Марина, увидев, как из меня льет, приказала немедленно бежать в смотровой и лезть на кресло. Говорила она это, набирая номер ординаторской родильного отделения. Мне стало страшно. Я понимала, что что-то не так. Так не должно быть. Я прекрасно знала, что кровотечение во время беременности очень опасно и так же прекрасно осознавала своим беременным мозгом чем все это может закончится для меня и для ребенка. Пока я лезла на кресло, в тазик под ним из меня валило горячими кусками. Прибежали врачи, прикатили каталку, медсестры уже что-то кололи мне в вену. Врач, засунув по локоть в меня руку и что-то вытащив оттуда, бледная, сказала - «у тебя плацента отходит, быстренько на каталку! Да не так!! Головой вперед! Полотенце между ног положи и не шевелись!» Я своим видом и кровью перепугала всех девчонок в коридоре. Простите, девочки, я не хотела…

Через минуту я уже лежала головой к дверям операционной. Медсестры ставили мне катетеры, раздевали, одевали на голову шапочку, я нервно просила телефон. Неизвестно откуда взявшийся окулист (в 8 вечера в роддоме), светил мне фонариком в глаза и что-то спрашивал про линзы. Я была в линзах. Разрешили оставить. Потом выяснилось, что окулист просто пришел беременным зрение проверять, а тут я с кровотечением. Принесли телефон, позвонила маме и весело так сообщила, что отошли воды, и я поехала рожать, потом позвоню. Я наивно полагала, что мама не сообразит звонить в роддом и что-то выяснять. Оказывается, они с сестрой уже через несколько минут после начала операции сидели в приемном отделении.

… Меня попросили тихонько переползти с каталки на стол. Пока переползала, у меня еще что-то плюхнулось горячее. Вокруг была суета. Меня начали обрабатывать йодом, что-то одевать на руки, мерить давление (наверное, в сотый раз за день). Этой суетой меня напугали. Но виду я не подала. Персонал торопился. Это было видно. Я попросила анестезиолога, стоявшего у меня над головой, сказать мне что-нибудь хорошее. «Ничего не могу сказать, операция предстоит серьезная, будем надеяться на лучшее, на вот кислородиком лучше подыши, это для ребенка». Я думаю, ну конечно, дура, я что ли. Это ведь наркоз. Господи, помилуй… и на меня надели маску….

Из телефонного разговора сестры и медперсонала:
- Как проходит операция?
- Плод извлекли, операция продолжается.
- А как сестра?
- Ничего сказать не могу, операция продолжается. Все вопросы врачу.


Я очнулась через три часа. Открыла глаза, увидела молоденькую медсестру. Я боялась задать ей главный вопрос - что с моим ребенком. Я боялась услышать ответ. Когда сознание более-менее прояснилось, я позвала ее и спросила. Она ответила - девочка, 3720, 54 см, сейчас она в детском отделении. На меня нахлынула какая-то наркотическая эйфория (может из-за наркоза), я была уверена на 200 процентов, что с малышкой все хорошо и попросила телефон. Моя Катюша в детском отделении! Значит все хорошо. Ну правильно, а где ей быть? Не в реанимации же со мной? Ура, я мама. Так я всем и сообщила. Привезли еще одну девушку после Кесарево. Через несколько минут она начала просыпаться от наркоза и задавать дурацкие вопросы медсестре, типа «сколько градусов на улице?». А потом она вообще меня развеселила своим послеоперационным бредом. Пришел анестезиолог проверить наше состоянии, так вот пока он крутился между нашими кроватями, смотрел что-то на приборах, эта девушка (тоже Юля), практически заигрывая с ним, поинтересовалась как он встретил Новый год и предложила ему загадать желание, так как он стоит между кроватями двух Юль . Я спросила медсестру - Я тоже так себя вела, когда отходил наркоз? Он сказала, что я сразу пришла в четкое сознание. Видимо, будучи еще под наркозом, я уже знала, что мне нельзя расслабляться и отдаваться наркотической эйфории. А потом….

А потом выяснилось, что медсестра к словам «детское отделение» просто не стала добавлять слово «реанимация». Об этом мне часа в 2 ночи сообщил неонатолог - «ваша дочь в детском отделении реанимации, очень слабенькая, сама дышать не может, легкие до конца не открываются, сильнейшее кислородное голодание, подозрение на пневмонию, …то се… ждите….»

…Бессонная ночь, Юля, продолжающая задавать глупые вопросы (уже мне), медсестра, меняющая капельницы. Ночная лампа, стоявшая на столе медсестры светила так по-доброму и по-домашнему и до меня никак не могло дойти, что все это происходит со мной… Мои ноги обкололи успокоительным и димедролом. Но я так и не сомкнула глаз. Медсестра бесконечно меняла капельницы, просила меня поспать. Но я так и не смогла уснуть. Утром ко мне пришли другие врачи (в том числе оперировавшие меня, анестезиолог, лечащая врач, заведующие…) и подтвердили слова неонатолога. И еще сказали что я потеряла много крови и вообще мне повезло, что я в этот момент лежала в роддоме. Будь я дома… даже сейчас мне страшно предположить что было бы…

Соседке Юле принесли на кормление ребенка. Начались невыносимые для меня сюсюканья счастливой мамочки и причмокивания ребенка. Я проревела все утро, весь день, весь вечер. В общем все время, что лежала в реанимации. Я не могла успокоится. За что? Почему? Почему?
Пришла какая-то врач и сказала - не реви, у нас не принято! Ты тут не одна… Мне хотелось умереть. До следующего дня с кровати сказали не вставать. Да я и не могла. Но очень хотелось к дочери. И мне разрешили вечером 14го, спустя ровно сутки после операции, потихоньку подняться с кровати. Меня посадили на кресло-каталку и привезли на третий этаж в отделение детской реанимации. Подвели к люльке, в которой лежала моя крошка… О, Господи! Катюша, доченька моя… (пишу и слезы наворачиваются). Вся в проводах, на лице маска, повсюду капельницы, нижняя губа трясется, глаза открыты и какие-то стеклянные. Я попросила медсестер оставить нас одних хотя бы на пять минут. Я стояла над люлькой и просила дочь не оставлять меня одну, я молила Бога пощадить маленькое создание и дать сил выкарабкаться… Мне было плохо… Физически в том числе. Я не знала, что мне делать. Я боялась думать, что может быть дальше.

… Я попросила врача дать мне отдельную палату или хотя бы не подселять ко мне счастливых мамочек с детьми, иначе мне снесет крышу. Надо мной сжалились, и я жила одна в двухместной палате. Придя туда, я наконец-то дала волю слезам, не думая о том, что какая-нибудь врач попросит меня заткнуться и не расстраивать слезами других мамочек… Потом я провалилась в какой-то полуобморочный сон. Утром пришла медсестра с капельницей. Увидев ее приветливую улыбку, я опять разрыдалась в голос. Она убежала за успокоительным. Лежа с капельницей, я ждала обхода. Я боялась прихода врачей.

Сначала пришел заведующий. Он спросил - как я себя чувствую. А я опять впала в истерику. Я кричала, захлебываясь слезами и пытаясь сползти с кровати, я спрашивала у него - почему???? Почему???? Почему меня не прооперировали раньше??? Почему дотянули до кровотечения???? Почему? Ничего бы не произошло и моя дочь была бы сейчас рядом со мной!!! Заведующий молчал… Я видела в его глазах жалость. Он только спросил - приходят ли ко мне родственники. Видимо мой вид говорил о том, что мне необходима поддержка людей. Я захлебывалась слезами. Ответы на свои вопросы я так и не получила. Он ушел. Я провалилась в сон. Пришла заведующая детской реанимацией. От нее я тоже не узнала ничего нового. И ничего хорошего. «Как только мы отключаем ребенка от аппарата искусственной вентиляции легких, ему сразу становится хуже. Прогнозов никаких дать не могу. Будем ждать. Прошло только двое суток». Но мне казалось, что прошла уже вечность…

Мне без конца кто-то звонил - последствия моих смс, разосланных всем на радостях еще в реанимации. Я не хотела ни с кем разговаривать и не брала трубку, не отвечала на смс. Общалась только с мамой и сестрой. Вернее рыдала в трубку. В очередной такой истерике (это было в пятницу, а родила я в среду), я попросила сестру привезти в роддом батюшку. Сестра поехала в церковь, привезла отца Андрея. Мы покрестили Катюшу прямо в реанимации, сестра (она же крестная) купила золотой крестик и цепочку. Все это вместе с иконкой мы поставили в люльку. После крещения я сестру провела к себе в палату. Мне было все равно, можно или нет. Мне необходимо было пообщаться с кем-то из родных. Зашли в палату. Я сразу легла. Стоять и ходить было еще тяжело. Тут в палату зашла санитарка. Мне мама принесла передачку. Там должен был быть бульон и вода (больше ничего нельзя было после операции). Санитарка с невозмутимым видом поставила на стол бутылку воды и, видя в моих глазах вопрос, мол, а бульон где?, сказала, что бульон она разбила. И ушла, даже не извинившись, оставив меня без ужина и не предложив ничего взамен. Мы с сестрой переглянулись, вздохнули и даже не стали это обсуждать. Я не знаю, какова причина, но почему-то практически во всех больницах, младший медперсонал чувствуют себя главврачами как минимум. Вообще тема персонала - это отдельная история. В двух словах могу сказать, что встречала всяких. Например, таких, как эта санитарка и врач, которая запретила плакать. Были и другие моменты… Не хочу вспоминать. Радует, что большинство врачей и медсестер все-таки адекватные и понимающие люди. Конечно, я благодарна врачам, которые спасли мою жизнь и жизнь моего ребенка. Остальное - сплошные вопросы, на которые я может никогда и не получу ответов. Да и вообще, смысл сейчас рассуждать - если бы, да кабы… Я отвлеклась…

Мы посидели с сестрой в моей палате, потом я ее проводила до лифта и осталась опять одна наедине со своими не очень веселыми мыслями. Через силу впихнула себя пару сухариков, запила водой и заползла на кровать. Телефон разрывался. Меня все раздражало. Ничего не хотелось. А приходилось ходить на уколы, сдавать анализы и вообще как-то существовать.

Снова утро, снова обход… Заведующая детской реанимацией пришла и сказала, что мою куколку отключили от аппарата! Она смогла дышать сама! Как хорошо, что мы ее покрестили! Бог услышал наши молитвы! Я ожила. Не сразу. Но уже тоже вместе с дочкой дышала полной грудью. Мне разрешили сцеживать в шприц молоко и носить каждые три часа Катюше. Ее кормили через зонд. Самой высасывать из шприца молоко у нее не хватало сил. У меня появилась какая-то цель. Все мое существование в роддоме свелось к тому, чтобы добыть как можно больше молока. Я давила груди до синяков. Я понимала, насколько необходимо ей мамино молоко. Оно поможет ей поскорее поправиться! Но, как я не старалась, молока было недостаточно, и Катю докармливали смесью. Я постоянно пила чай, что-то ела. Меня тошнило от сгущенки, печенья и чая. Молока не прибавлялось. Вообще-то я и этим граммам была удивлена. После всех моих истерик оно вообще могло не появится.

На следующий день в воскресенье Катю приложили к мой груди. Прям там, в реанимации, не отключая от капельниц и систем. Мы обе плакали. Ничего не получалось! Она не могла захватить грудь, я не могла ей помочь. Врач сказала не мучить ребенка и попробовать дать через шприц. Часть молока она высасывала сама (слава Богу!), часть продолжали давать через зонд. Она была еще слишком слаба для такой работы. Но я была уже почти счастлива! Ведь я наконец-то подержала на ручках свою дочь! Речи о совместном пребывании в палате и быть не могло. Но меня обнадежили тем, что возможно в ближайшие два-три дня нас переведут из роддома в отделение патологии новорожденных. Это для меня приравнивалось практически к выписке домой! Ведь там мы наконец-то будем вместе! В одной палате!
Я стала отвечать на телефонные звонки и смс. Под окна роддома ко мне стали приходить родственники и друзья, вешать на деревья шарики и передавать в палату цветы, сестра даже фейерверк запустила! Наконец-то можно было по-настоящему порадоваться!

Так прошло еще два дня. Каждые три часа я сцеживала бесценные капли молока в шприц и относила в реанимацию. В понедельник я сдала контрольные анализы, мне посмотрели на УЗИ шов и во вторник 19 января нас выписали из роддома! Это конечно не было выпиской домой, торжественной, с цветами и родственниками. Я быстренько покидала в сумку вещи, оделась в казенный теплый халат, Катю закутали в какое-то страшное одеяло и нас на скорой доставили в больницу в отделение патологии новорожденных. Когда ехали мимо роддома, в окно скорой я увидела, как с куста сорвались шарики, привязанные туда моими друзьями. Своим воспаленным воображением я приравняло это к знаку судьбы - якобы, раз даже шарики оторвались от роддомовского куста, значит и мы скоро будем дома

… Пока врач в ОПНН не начала осматривать мою девочку, я была счастливой мамой.
- Ну а как вы сами-то оцениваете состояние своего ребенка? Что не видите, ребеночек слабенький, бледненький, рефлексы ослаблены… - сказала она мне, крутя Катю на пеленальном столике. А я уже практически опять рыдала. В последнее время мне много и не надо было для того, чтобы в голос разрыдаться. - К груди не прикладывай. Сцеживайся. Вставьте ребенку зонд для кормления и капельницу давайте - это врач сказала уже медсестре. Врач кстати очень хорошая. Быстро она нас реанимировала.
Я позвонила маме, попросила ее прийти. Мы ведь не виделись так долго! Я соскучилась. Да и нервы были на пределе. Увидев маму в коридоре, я начала плакать. Бедная мама, сколько она тоже натерпелась… После разговора с мамой мне стало легче…

Захожу в палату… Опять зонд… бедная моя Катюша… опять капельницы. Надо. Что ж поделать. Ну, капельница, ладно. Но этот ужасный зонд через носик в пищевод. Мне казалось, что ей больно. Первое кормление было через зонд. Второй раз я не выдержала и спросила можно ли через бутылочку, ведь в роддоме она высасывала шприц. Мне разрешили. Ура! Получилось! Половину своей нормы Катюша съела сама. Остальное влили через ненавистный мне зонд. Видимо, мы очень сильно хотели выздороветь и отправится домой, потому что уже утром зонд убрали - Катя стала сама кушать! Слава Богу!
Мы приспособились спать вместе. На одной кровати. Стоящая вплотную к моей кровати люлька казалась мне слишком далеко и я ее положила рядом. Так мы и спали. И капельница даже нам не помешала.

Десять дней моей дочери круглосуточно внутривенно через катетер в маленькой ручке капали лекарства, витамины… Я даже к окошку не могла ее поднести - родственникам показать, потому что привязаны к капельнице. Но это была ерунда! Радовало, что дочка идет на поправку, врач нас хвалит. Мы очень старались! Я до синяков давила грудь и пила лактогонные препараты, Катя активно шевелилась в люльке, подавала голос и съедала столько, сколько положено. Мы начали набирать потерянный в реанимации вес.
А между тем, я успела в перерывах между кормлением съездить с мамой в ЗАГС, получить там свидетельство (в котором в графе отец стоят прочерки) и заехать за полисом для Кати. Мы стали полноценным членом общества! 

Нам сделали повторное УЗИ головного мозга. Оно показало кровоизлияние. Но я о нем знала. Мне сообщили об этом еще в роддоме. Тогда врач сказала, что нам повезло. С таким кровотечением как у меня, все могло быть гораздо хуже.

Шли дни… По-прежнему моей главной задачей было сцеживание молока и как можно больше! Кате каждый день добавляли к рациону 10 грамм. Я могла нацедить с обеих грудей максимум (если повезет) 50. А ей надо было уже по 100. Докармливали смесью. Я расстраивалась. Ни таблетки, ни литры чая не добавляли молока. Мне разрешили приложить дочку к груди. Она капризничала. Ничего не получалось. Было решено продолжать сцеживаться. Но я уже поняла, что дочь моя будет искусственницей. Не догнать мне ее. Ну нет у меня молока!

Еще через несколько дней мне сняли швы с живота. Разрешили намочить. А до этого я мылась, обматывая живот пищевой пленкой. Ура. Полноценный душ! Я расслабилась, намылась… и…. простыла! На следующий день поднялась температура, я наелась таблеток каких только можно было, нацепила маску. Испугалась за ребенка. Могу ведь заразить! А на следующее утро врач мне сказала идти домой на пару дней. Домой? Одной? Без ребенка??? Нет! Больше я с ней не расстанусь! С перепугу, что меня выселят из отделения домой одну, я быстро выздоровела, но все еще продолжала лечиться. На всякий случай. А еще через день пришла наша лечащая врач и сказала - давайте домой. О, Боже! Неужели! Домой! Ура! Это было 29 января. Вообще мы должны были лежать до 1 февраля, но так как Катя была уже бодра и весела, а я наоборот кашляла и чихала (из-за чего мы занимала палату одни) нам разрешили выписаться.

Конечно, выписку мы рисовали себе совершенно другой. Куча родственников, видеокамера-фотоаппараты, каблуки-помады… Но было не до этого. Все получилось так же спонтанно и неожиданно, как и сами роды. Уехали мы домой практически на такси. Родственники были не готовы просто. Но все-таки цветы мне подарили. Мама купила шикарный букет роз. Да и видео есть. Правда снято на камеру телефона  Но это все такая ерунда по сравнению со здоровьем моей куколки!
На этом история не заканчивается 

Проведя десять дней дома, мы снова загремели в больницу. Понятия не имею, где Катя простыла! Может, я заразила? Тряслись мы все над ней как над комнатным цветком. В общем, началось все с кашля, закончилось бронхитом. Слава Богу, нет воспаления! Я так переживала!

Вообще до месяца лежат в отделении патологии новорожденных, но там не оказалось мест и нас отправили в терапевтический корпус в педиатрическое отделение. А тут дети и с ангиной, и с бронхитами в возрасте до 18 лет! И я с трехнедельным малышом. Я была в ужасе. Первую ночь мы провели в общей палате на сетчатой кровати. Я глаз не сомкнула. Во-первых, Катя хрипела так сильно, во-вторых, если я ложилась на кровать, она превращалась в гамак, и ребенок скатывался ко мне. Как спать? Мне хотелось кого-нибудь убить! Врач, которая нас принимала, сказала, что завтра вас переселят. Кстати эта доктор всю ночь к нам ходила и проверяла как мы там. Спасибо ей.

Утром нас повезли на рентген в соседний корпус. Там я испытала еще один шок. Я естественно немного раскутала ребенка. Там ведь жарко. И тут же пожалела. Мы (нас было несколько мам с малышами) сидели в общем коридоре, мимо нас проносились каталки с больными людьми, ходили люди в одежде и кашляющие бабушки! Это мы лечить бронхит приехали что ли? Мало того, что на рентген пришлось ехать в соседний корпус, так еще и в коридоре сидеть в очереди! Слава Богу, рентген не показал воспаления легких. Вернувшись в отделение, нас перевели в отдельную палату и даже дали кроватку для ребенка.
Мы очень быстро пошли на поправку. Ингаляции, уколы, лекарства. Хрипы прошли на третий день. Через два дня нас выпишут.


ЭПИЛОГ

Честно? Никогда не думала, что у меня все будет именно так. Ну что ж. Мы это выдержали. Спасибо всем, кто меня поддерживал. Одна бы я не справилась… Спасибо врачам, спасшим нам жизни. Спасибо Господу Богу!
Сейчас моя малышка сопит в кроватке, а я пишу эту историю. Историю своих родов… Завтра 13 февраля Катюше исполняется месяц, а мне 26 лет. Но эти праздники мы встретим в больничной палате. Ну и что! Главное, что мы обе живы и здоровы! Теперь я точно знаю, что это самое главное.
Безусловно, материнство - это счастье! И у меня каждый раз наворачиваются слезы на глаза, когда я вижу ямочки на щечках моей дочери. Такие же как у меня! Мне жаль Катиного отца. У меня нет к нему ни ненависти, ни обиды. Мне просто его жаль. Ведь он не знаком с таким очаровательным созданием. А мы теперь с ней всегда будем вместе!

Кстати! Свой самый главный в жизни экзамен я все-таки выдержала. Как считаете? Мне просто даже сдавать его не пришлось. Я получила «пятерку» «автоматом» 

Юлия и Катюша
12 февраля 2010 год