Она растет.

Она растет. Моя маленькая принцесса, которую мне, кажется, только-только недавно плюхнули на живот. Которую мне привозили в палату в казенных распашеночках. А она хлопала маленькими глазками и ничего еще, наверное, не понимала. Такая беззащитная, такая крошечка, источающая вкусный-вкусный сладкий малышовый запах. Ее завернули в белоснежный конверт. И мы везли ее домой, не дыша - разбудить боялись. Я просыпалась ночью растрепанная, со стеклянными глазами, потому что это были бессонные ночи. Я боялась тронуть маленький пупок и сама ежилась при виде зеленки на нем. Я не знала, с какой стороны подступить к крохотным ноготочкам с ножницами и боялась, не дай Бог, поломать ручку, надевая очередной бодик. Я укачивала ее под романсы Малинина и уже с трех месяцев читала ей книжки. Я проштудировала, наверное, с десяток книг по воспитанию-развитию-лечению детей. Я верещала, как сумасшедшая, когда она вдруг села и посадила зарядку на фотоаппарате, когда фотографировала ее первый шаг. Мне кажется, я даже подгузники ее обожала. Она растет. Потихоньку. Сначала научилась кривляться перед фотоаппаратом. Первый раз сказала:"Я сама". Я выбираю сандали в детском магазине и не хочу верить, что эти - огромные - как раз на дочкину ногу. "Нет уж, это не 24-й размер!" - говорю себе я и по-старинке хватаю 20-й. Наверное, забыв, что она растет. Ей уже мало меня на детской площадке и она с любопытством оглядывается в поисках ей подобных маленьких карапузов: "Мам, а где такие - мои знакомые детки? Куда все детки азбежаись?" Я не грущу: она ведь растет, ей теперь интересно играть с друзьями! Но меня уже мало:-) Она сама решает, с кем дружить, кого пригласить на день рождения и какой будет торт. Недавно встретились со знакомой, которая спросила: "А ты до десяти считать умеешь?" - на что дочка выдала Уан, ту, фри - ну и так далее. У знакомой брови поползли вверх. У меня тоже. Я не учила, вернее так сказать: учила не я. Она строит планы и пишет письмо Деду Морозу. Не так как раньше: "Куплю-ка я своей принцессе кукольный дом!" Не-ет. Она решает:  "Дедушка Мороз, хочу лисичку". И рассуждений на тему - ну зачем она тебе - не может быть. Дед Мороз не рассуждает, он исполняет желания. А я не имею права разрушить сказку. Я не всегда уже могу схватить ее в охапку и целовать-целовать-целовать. Вчера она от этого хохотала, а сегодня слышу грозное: "Ну мааам!" Она растет. И счастье - видеть это каждый день, каждую минуту, секунду. И  светлая грусть одновременно: ведь я уже никогда не покачаю этот маленький комочек на руках под романсы Малинина...