Мой первый раз
Подруга подвезла меня к самой проходной, однако, до входа в само здание детской областной больницы было еще метров 300. С трудом таща тяжелые пакеты я ввалилась в холл. Пожилая вахтерша мрачно поглядела на меня. Между мной и лестницей наверх был заблокированный турникет.
- Здравствуйте! Можно пройти?
- Куда?
В голосе слышится злобное раздражение, кажется, сейчас меня отсюда выпрут со всеми моими сумками.
- В больницу. Я принесла вещи, - заискивающим голосом говорю я.
Лицо вахтерши не меняется.
- Для отказников, - быстро прибавляю я.
Лицо женщины по-прежнему каменное, однако в голосе неожиданно появляется мягкость.
- Проходи. Второй этаж, направо.
Турникет проворачивается и я поднимаюсь по выщербленным от старости ступеням на второй этаж. Смотрю на свои пакеты, они рассортированы по отделениям. Так, самый большой - в педиатрическое. Значит, я пойду сначала туда.
Крашенные в белый цвет двери впускают меня внутрь. В нос ударяет смесь запахов лекарств, казенной еды и хлорки. В коридоре отделения никого нет, полутьма, стены покрашены темно-желтой краской, на полу коричневый, весь в заплатках, линолеум. Стекла в высоких старинных окнах закрашены до половины снизу, чахлый свет зимнего петербургского дня почти не проникает внутрь. Я иду, озираясь по сторонам, ищу ординаторскую.
За стеклянными дверьми одного из боксов молча стоят несколько детей лет двух - трех. Дети одни, мне бросается в глаза отсутствие в палате взрослых. Я машинально замедлила шаг. Каким-то чутьем они узнают во мне постороннего. Не работника больницы, не чью-то маму, навещающую своего ребенка. Вдруг они оживают, как будто кто-то повернул в них выключатель, и начинают кричать:
-Мама! Мама! Мама!
Нет сомнений, что эти крики обращены именно ко мне. Они тянут ко мне свои ручки и зовут меня. Они еще так малы, и в их взглядах всё еще теплится надежда. Это чуть позже их глаза тоже станут похожи на глаза стариков.
Громче всех кричит криво постриженная светленькая девочка в коротком застиранном платье. Она сильнее остальных, и она отпихивает других детей от двери и карабкается по их спинам. К крикам присоединяются детские рыдания.
Нас разделяет стеклянная стена.
Я отворачиваюсь и продолжаю свой путь. Вслед мне доносятся постепенно стихающие крики: «Мама, мама, мама!». Дольше всего я слышу басистый голос той девочки с кривой челкой. Даже сегодня, спустя 8 лет, он все еще звучит у меня в ушах.
