Моя история

У нас была обычная семья: мама, папа, сын 2,5 года. Очень хотели второго ребенка. Неважно – мальчика или девочку, но чтобы разница в возрасте была небольшая, чтобы детям было интересно общаться и они были опорой друг для друга в жизни. И вот на 30-летие мужа я делаю по его словам самый большой подарок – две полосочки на тесте. Беременность проходит нормально. Конечно, мучает токсикоз в первые три месяца, но у меня и с сыном был, поэтому я не переживаю. С сыном я за всю беременность не могла съесть ни кусочка мяса или сыра, а тут ем все, потому что если желудок пустой, еще больше тошнит. Я - очень активная беременная, нахожусь дома с сыном, а в своем доме работы всегда очень много, поэтому приходится в первые два месяца и окна все покрасить (в респираторе) и ковры помыть. В 5,5 недель сильно перенервничала, поругалась с мужем. В шесть недель едем к бабушке, она живет возле моря, на третий день у моего сына и почти у всех взрослых разболелись животы и начался понос. Сыну я даю тетрациклин. Вроде бы все прошло и все решили, что это был какой-то там кишечный грипп. Сейчас начинаю разбираться, и это скорее всего была энтеровирусная инфекция. У меня не было никаких проявлений, но я думаю, что могла тоже прихватить и не заметить никаких симптомов. На восьмой неделе разболелся коренной зуб, врач с анестезией для беременных лечила его, а потом, когда наркоз отходил, я не могла терпеть и выпила две чайные ложки детского нурофена (врач сказала, где написано, что можно детям и мне можно). В 12 недель стала на учет в ЖК. Анализы отличные (общий анализ мочи, крови, мазок), УЗИ без патологий. Гинеколог: если хотите, сдайте анализ на торч-инфекции в областном центре. Какие торч, что это такое? У нас и так все хорошо, с сыном не сдавала, меня постоянно тошнит, не поеду я никуда. Сейчас вспоминаю это, меня аж в дрожь бросает, я же ужасно мнительный человек, а тогда вот так себя повела. Ох, если бы я знала… В 23 недели УЗИ в платном кабинете – все отлично, у вас девочка. Боже, спасибо. Ура! Мальчик и девочка, что еще надо в этой жизни? Муж чуть с ума не сошел от радости. Думаем об имени, а то сына называли целую первую неделю после родов, не могли прийти к единому мнению. Имя для нашей девочки придумали – Анечка. Ты моя сладкая, любим тебя и ждем. Отказываюсь от третьего УЗИ, чтобы не облучать ребенка лишний раз, ведь у нас и так все хорошо, лучше всех. Делаю КТГ, сердцебиение отличное, шевеления хорошие. В 32 недели начался зуд, сдаю мазок, трихомонады. Боже, какой кошмар, откуда? Врач: ничего страшного. Лечим свечами, промываем, все прошло, как хорошо, лишь бы моя девочка в родах не прихватила эту гадость. В 39,5 недель еду в роддом в областной центр, ведь вторые роды, все происходит быстрее. Будем рожать платно, чтобы ни о чем не переживать. Муж звонит каждый час: как ты? У меня все хорошо, но ничего не происходит. Делаю КТГ – отлично, врачи слушают сердце трубкой – очень хорошо. Через три дня вечером, ровно 40 недель, отходит пробка, иду в душ, потом переношу свои вещи в предродовую. Меня готовят, клизма и все такое, спускают воды, двадцать минут и мне на живот кладут мою девочку, такую красивую, вес 3480, рост 53см. Ребенок почему-то не кричит. Почему не кричит? Врач: наверное, спит, просыпайся, соня. Как спит? Разве можно спать после такого потрясения? Пришел педиатр, послушал, шумы в сердце. А что это значит? Врач: порок сердца. Как порок, откуда? Уносят мою красавицу в реанимационное отделение. Муж и моя мама за дверью, я реву, делайте быстрее со мной все, что нужно, и я пойду за своим ребенком. Наконец все сделали. Ковыляю в реанимацию, ничего не понимаю, ребенок на искусственном дыхании, иду в палату, реву, муж в шоке, плачет, успокаивает меня, говорит, что все сделаем, все продадим, лишь бы все с ней было хорошо. Два часа ожидания диагноза, вызывают, врач говорит: порок сердца, очень сложный, срочно надо договариваться с Киевом об операции, у меня истерика, муж и врач уговаривают успокоиться и действовать. Теперь уже я успокаиваю мужа и маму, что все будет хорошо. Они уезжают, я остаюсь одна до утра, в реанимацию не пускают, не сплю всю ночь. Утром моя врач осматривает меня, говорит, что все хорошо, можешь быть свободна. Собираю вещи, приезжают муж и мама, едем в областное реанимационное отделение новорожденных, куда утром забрали нашу девочку. Сначала нас ведут к заведующему, там консилиум из четырех врачей: педиатр, гематолог, кардиолог, невропатолог. Оказывается, у нашего ребенка еще и порок головного мозга. И приговор: пороки неоперабельные, если выживет, будет как растение. В реанимации нам оставаться нельзя, поэтому каждый день мы с мужем ездим к нашей доченьке, несколько раз в день звоним в реанимацию, ответ один: состояние стабильно тяжелое. Ездим, гладим, говорим, как любим. Плохо помню себя, были с мужем, как зомби. Тогда еще погода такая дождливая была, и все было, как во сне. По совету наблюдающего педиатра покрестили нашу девочку в реанимации. Сами звонили в Киев, отправляли документы, в это время держали ребенка на вазапростане, чтобы поток не закрывался, все-таки надеялись на операцию, но нам отказали. Сцеживала молоко, кормили через трубочку. Малышка его то усваивала хорошо, то не усваивала совсем. Сделали УЗИ сердца, оно четырехкамерное, но множество патологических изменений. Перевезли ее на томографию, сделали снимок, диагноз по мозгу подтвердился: множественные сосудистые мальформации, гидроцефалия. Ездим к ребенку каждый день, но в воскресенье у меня начинается истерика и мои родители запрещают нам ехать, уговаривают сделать хоть один выходной, я соглашаюсь, уговариваю мужа не ехать, просто вечером звоним: никаких изменений. На 14-й день после рождения приезжаем утром, заведующий вышел навстречу: в 00.45 ваш ребенок умер, примите соболезнования. Земля уходит из-под ног, в голове у меня и у мужа одновременно одна мысль – ребенок увидел, что никому не нужен и умер. Пишу отказ от вскрытия. Покупаем костюмчик, бутылочку, игрушку, заказываем гробик и ревем, ревем, ревем. Сил просто нет, понимаю, что это последний день моей жизни. На следующий день еду с гробиком в реанимацию забирать свою девочку, прямо там батюшка отпевает ее и везем нашу сладкую домой, два часа наша девочка у себя дома, а потом похороны. Эта боль не сравнится ни с чем: я отняла жизнь у своего ребенка, лишила мужа дочери, а сына сестрички, принесла ужасное горе в семью. Я смирилась с тем, что я никудышняя мать и мне нет прощения. Теперь (уже семь месяцев) существую ради сына. Спасибо, что прочитали, извините за такой большой рассказ. Просто хочу, чтобы никто не повторял моих ошибок.