Пятница. Вечер
ЮморПятница. Вечер. Пятница. Вечер. Шеф уехал в командировку еще в обед. Дописываю последнее письмо и пулей срываюсь из офиса. Уф! Лечу домой. Так хочется отдохнуть по-человечески. Вышел из метро, позвонил жене. Запомнил (!) список продуктов из 10 пунктов, купил продукты. Тащу, как настоящий охотник, свою добычу домой. В душе греет мысль о заслуженном отдыхе. Тем более неделька выдалась жаркой: ни минуты свободной, руководство вгоняет в депр постоянной критикой, еще не дописан материал, который обещал к прошлому четвергу. Офисная жесть отстает железной шелухой с каждым шагом все быстрее. Как физкультурник поднимаюсь через ступеньку на пятый этаж. Из-под кепки чуть ли не пар валит. Стук-стук, дорогая это я!
За дверью милая с ребенком на руках. Чмокнула в щечку и упорхнула менять карапузу трусы. Хочется содрать с себя не только куртку, но и кожу. В доме очень душно. Сваливаю сумки на пол и слышу голос: «Дорогой не ставь сумки на пол, там грязно. И, пожалуйста, разуйся на коврике, я полы помыла». Скажите, где логика? Дотягиваюсь до полки, швыряю туда сумки. Наконец-то снимаю с себя верхнюю одежду. Любимая появляется из-за двери с кряхтящим малышом: «Ой, ну я же столько раз просила не вешай куртку на мое пальто!» Да, млин, я жираф и руки у меня такие, что, не сходя с коврика, могу повесить одежду на другой конец вешалки. Молча перевешиваю. Любимая с радостной улыбкой спрашивает: «Ты, наверное, голодный?» Судорожно киваю, виляю хвостом и готов на все, ради той вкуснятины, чей запах доноситься с кухни. «Ой, как хорошо. Тогда посиди с малышом, пока я накрою на стол. Я быстро». Уси-пуси, маленький. Папа по тебе соскучился, папа тебя любит. Осторожно сажаю в кроватку, чтобы переодеться. Сын смотрит на мои манипуляции и громко начинает орать. Голос с кухни: «Милый, что ты делаешь с ребенком? Не уже ли так трудно побыть с малышом пять минут». Вытаскиваю визжащего поросенка и как эквилибрист переодеваюсь на ходу. Швыряю свитер на детский столик, при этом пытаюсь успокоить ребенка. Смотри, мой хороший, это часики, это окошко, а это фото Варшавы. Папа был в Варшаве. А это Сочи, Самара, Стокгольм. Выплываю на кухню с животрепещущим вопросом «а скоро ужин?» «В принципе (мне не нравиться это слово) все готово, только я хотела сделать салатик. Ты же будешь салат?» Салат-то я буду, я сейчас все буду лишь бы быстрее! Долгожданный ужин готов. Торжественно передаю малыша маме и сажусь за стол. Вот оно – счастье!!! Беру вилку и замираю от восторга. «Дорогой, ты не подашь кетчуп, а то мне с ребенком вставать не удобно». Мда, сразу все достать было трудно. Беру кетчуп, прихватываю майонез. «Майонез! – голос супруги слегка раздражает – это же вредно, а особенно тебе». Начинаю чувствовать себя бегемотом, которого уличили в чем-то постыдном. Ладно, обойдемся без майонеза. Идиллия возвращается в душу после маленькой второй порции. Жена в это время рассказывает, сколько раз сыночек сегодня кушал, какого цвета были какашки, как они погуляли, и кто приходил. Попиваю чаек и незаметным движением пододвигаю овсяные печенья. Периодически поддакиваю и искренне интересуюсь всеми переживаниями любимой. Посуду по обоюдному согласию моет она, а я общаюсь с сыном. Смотри, сынок - это часики, это окошко, а это фото Варшавы. Папа был в Варшаве. А это Сочи, Самара, Стокгольм. Щелкаю пультом и попадаю на хоккей. Красота! На кухне журчит вода из крана. Сыночек спускается на пол, а я растягиваюсь на кровати. Блаженство. Страсти в хоккее нарастают. Внимательно слежу за игрой, иногда поддакиваю сыну, который нетвердой походкой топает вокруг кровати. Ребенок начинает подвывать. Не отрываясь от матча, молча беру его на руки и покачиваю. Что может быть лучше для ребенка, чем сидеть у папы на руках? «Милый! Что ты делаешь с сыном? Ему же не удобно!» О! вот она, моя дражайшая супруга! Руки в бока, глаза сверкают. Не шипи, анакондочка моя. Поправляю сползшего по телу сына, беру его под попу. И в этот момент, пригревшийся сын, обдал меня с ног до головы струей. «Дорогая, держи его, он писает!» «А сам? Сними с него трусики, поменяй. Ты же целый день не видел сына, соскучился. Пообщайся, получи удовольствие, а я пока тебе же брюки поглажу». Мда, логика железная и манипулятивная. Да я соскучился, но так хочется спокойно полежать и посмотреть игру. Днем, конечно, брюки было нельзя погладить. Правда, бурчать вслух я не стал, а то в таком случае разговор из конструктивного диалога превращается в короткую, но категоричную фразу: «Не нравиться? Вот утюг, гладь». А гладить брюки противно. Досматриваю матч урывками, пытаясь в очередной раз упихнуть сына в трусы. Вопли нарастают. Слышу, как в соседней комнате бабахнул утюг. Вырубаю звук в телике, беру сына на руки. Сынок, это часики, это окошко, а это фото Варшавы. Папа был в Варшаве. А это Сочи, Самара, Стокгольм. Гол!!! Быстрее включаю звук… но нет. К всеобщему ликованию я опоздал. Выключаю телик, иду с сыном к жене, дабы предотвратить еще один облом. «Любимая! Как ты хорошо выглядишь! Я тебя люблю!» Фыркает носом, отталкивается, не дает себя обнять, видимо, словам не верит. Хм, я бы то же не поверил, если бы на лице была уставшая раздраженная мина, на ногах вытянутые спортивные штаны, бесформенная майка, а на голове недельной мытости волосы. Захожу с другого бока. Начинаю шутить - срабатывает, она начинает улыбаться и отвечать на мои вопросы резко «да», «нет», «как хочешь». Усиливаю атаку – начинаю просить прощения. Не важно за что, главное она начинает оттаивать и прощать за какие-то немыслимые прегрешения. Сынок ведет себя как паинька, правда, обдувает меня еще раз. «Солнышко мое, ты, наверное, очень устала» В ее глазах начинают появляться искорки чего-то человеческого. «На что ты сердишься?» Вот он ключевой момент. Сейчас, если ответит, все будет ок. «Милый, ну я же просила, не клади свои вещи на малышковый стол!» «Ах, да! Блин, извини, я не прав. Ну, тут понимаешь, сын плакал…» «Ладно, давай ребенка. Я уже закончила гладить. Иди, досматривай свой хоккей» Проявляю максимум благородства и отказываюсь. Тем более он уже закончился. Предлагаю жене отдохнуть часика два за компом. Естественно она отказывается, так как надо идти купать сына. Спрашиваю чем помочь. Ничем. Ложусь, переключаю каналы, расслабляюсь и вдруг слышу: «Дорогой, помой, пожалуйста, ванну, она после тебя вся обросла мхом» Это она так о моих волосах в ванне. Со словами «конечно, любимая» топаю мыть. Пятнадцать минут выдраиваю эмаль. С сияющим лицом поворачиваюсь к жене. «Как ты мог!» Интонации оставляют желать лучшего. Интересно, что я такого мог, за что таким голосом обращаются? «Ты так и не убрал свитер!» Вот блин и, правда, совсем забыл. Супруга дефилирует в ванну, демонстративно передав мне сына. Сыночек мое солнышко, как ты тут жил без меня? Чем занимался? Ну, не плач, мой хороший. Давай с тобой поиграем. Сынок, это часики, это окошко, а это фото Варшавы. Папа был в Варшаве. А это Сочи, Самара, Стокгольм. Искупав сына, жена ложиться его кормить. Еще пятнадцать минут бегаю между компьютером, спальней и кухней. Приношу водички, салфетку, пульт, сотовый телефон; поправляю одеяло, выключаю свет. Сажусь в кресло за компом. Наконец-то тишина. Загружаю НХЛ, отрываюсь. Через час заглядываю – спят. Тихо присаживаюсь рядом, целую макушку жены, глажу ножку у сына. Родные вы мои, как же я вас люблю! http://www.mamakazan.ru/?pg=3&k=2&i=233 Анна Колбасина.
